Алла Ярошинская - Чернобыль. Большая ложь
И тем более важно, что ничего подобного ранее никому решать не приходилось. Десятки других ядерных аварий в других странах не могли и близко сравниться по глобальным последствиям выброса в Чернобыле. Мы, законодатели, приобретали собственный, ни с чем не сравнимый опыт работы над проектами законов, не имеющими аналогов в мире.
В общем, не прошло и пяти лет после того, как Звезда Полынь превратила реки вокруг Чернобыля в слаборадиоактивные отходы, как самым часто употребляемым словом чиновников в отношении радиационных зон и людей в них стало – «льготы». «Может, – думала тогда я, – еще и привилегии?»
Разные, оказалось, в нашей стране льготы и привилегии. Для министров-капиталистов – госдачи, бесплатный отдых в лучших здравницах страны, бесплатное медицинское обслуживание в спецполиклиниках, машины с водителями и «мигалками» и много еще чего. (В советское время – неподсудность плюс валюта из бюджета страны «для налаживания связей с братскими компартиями».) Для заложников же Чернобыля – само право на жизнь тоже, оказывается, льгота. Ну не насмешка ли, в самом деле, над здравым смыслом называть льготами «гробовые» выплаты, «чистые» продукты, обследование и лечение и святое право жертв Чернобыля покинуть пораженную территорию?
Вот уже четверть века борьбу за эту «льготную» и «привилегированную» жизнь ведут миллионы людей. Спустя годы после аварии беспокойная общественность помогла правительству вспомнить и о шестистах тысячах ликвидаторов (ООН оперирует цифрой в восемьсот тысяч). Людей, которые в те драматические часы, дни, недели, месяцы живота своего не жалели, чтобы усмирить ядерного монстра, как можно быстрее остановить растаскивание радиации по стране и миру.
Шестьсот или восемьсот тысяч – тоже приблизительная цифра. Больше ли, меньше ли их было – кто сегодня знает? Строгого учета, как известно, никто не вел. А если и был какой-то учет, то все это до сих пор покрыто тайной. С ядерным загаром разъехались по городам и весям необъятной родины. Родина позвала. Родина забыла. На родину, конечно, не обижаются. Обижаются на власть, на чиновников.
На всю страну в 1989 году работал один-единственный межведомственный экспертный совет в Киеве, который только и имел право устанавливать причинную связь заболеваний с участием в ликвидации последствий аварии. Представьте себе! Со всех концов сюда съезжались тысячи людей, чтобы обследоваться и доказать, что болеют, не могут нормально жить после того, как проработали месяцы в зоне. Но доказать удавалось единицам. Ведь межведомственный экспертный совет существовал на базе Всесоюзного научного центра радиационной медицины, директором которого был назначен… министр здравоохранения Украины Анатолий Романенко. Да, тот самый Романенко, который еще не так давно писал секретные послания в Москву о бедственном положении жертв радиации, а общественность уверял, что никаких поводов для волнений нет. Ну не мог же директор Романенко опровергать министра Романенко!
Неудивительно поэтому, что все органы власти были завалены жалобами. Писали о том, что нельзя не только допроситься нормального лечения, питания, но невозможно получить даже удостоверения и нагрудные знаки участников ликвидации последствий аварии.
Даже сотрудники Житомирской областной санитарно-эпидемиологической станции, участники ликвидации, не могли добиться (у кого бы ни спрашивали) вразумительного ответа на вопрос: а где же получить хотя бы удостоверение? Мне пришлось обратиться с запросом в украинское правительство. Оказалось, все просто: нужно зайти в свой… исполком областного Совета с подтверждающим документом. Так почему же этот простой факт местные власти превращают для каждого ликвидатора в неутишимую головную боль?
А к какому разряду льготников, спрашивали меня, отнести военнослужащих, которые проводили дезактивацию? Здесь оставили свое здоровье более четырех тысяч солдат. Их радиоактивные гены ушли или еще будут уходить в наше будущее.
Вот одно их типичных писем из моего архива от ветеранов Чернобыльской АЭС, ликвидаторов: «…Мы обращались к Рыжкову с просьбами решить наши вопросы. Ответа нет. Часть наших вопросов довели до Горбачева, нам было обещано разобраться в сложившейся ситуации. Прошло три месяца. Положение не изменилось. В статье „Письмо актуально. Публиковать нельзя“ в газете „Известия“ мы вновь изложили наши проблемы. Приехал представитель Министерства здравоохранения СССР, обещал прислать письменные решения. Вновь стена молчания, секретности. Все это время Всесоюзный научный центр радиационной медицины продолжает срывать решения коллегии Министерства здравоохранения <…> отказывает в госпитализации работникам ЧАЭС на обследование, лечение. Так, было отказано лаборанту Белозерцеву, который вскоре умер, водителю Назаренко, многим другим. Это дискриминация активных участников ликвидации аварии, ее последствий, антигуманный вызов, произвол медиков. Телефонные указания для руководства радиационного центра оказались выше чести и профессионального долга…»
Это горькое письмо, замечу, было написано уже спустя несколько лет после аварии.
Вот что сказала на предпарламентских слушаниях врач-эксперт Горбунова: «Я занимаюсь проблемой Чернобыля и ликвидаторами. Вы должны понять, что основная заболеваемость, конечно, будет ожидаться в группе ликвидаторов, и меня очень обрадовало, что наконец наш уважаемый академик Ильин Леонид Андреевич признал, что рост онкологических заболеваний может ожидаться до десяти процентов. Мы, врачи на местах, практически видим рост онкологических заболеваний. Это признает общественность. Но вот взять прессу, медицинскую. Статья „Чернобыль: слухи и факты“. Извините, товарищ Романенко в этой статье от Всесоюзного радиологического центра (его директор. – А.Я. ) вообще отрицает заболевания щитовидной железы под влиянием радиации. Он документирует, что вообще никакой связи нет, хотя в докладе (Ильина. – А.Я. ) прозвучало четко, что 1 миллион 600 тысяч детей получили ту дозу радиации, где нужно пристальное внимание».
Чернобыльцы разъехались по всей огромной стране и увезли вместе с собой сотни тысяч маленьких чернобылей. Они спасли мир и страну от более страшных последствий ценой самого дорогого – жизни и здоровья. Они вправе были надеяться, что и страна не забудет их. Но оказалось, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих.
В сентябре 1989 года в Комитет по вопросам гласности прав и обращений граждан поступила копия письма, адресованного «Генеральному секретарю ЦК КПСС тов. Горбачеву М. С., Председателю Совета министров СССР тов. Рыжкову Н. И., Председателю ВЦСПС тов. Шалаеву С. А., редакции телепередачи „Взгляд“». Вот что, в частности, сообщалось в нем: «Мы – люди различных возрастов, профессий и социального положения, но нас объединила одна общая беда. Беда не только наша личная, но и всей огромной страны, – авария на ЧАЭС. Всем нам в 1986–1987 годах пришлось участвовать в ликвидации последствий аварии. Из особой зоны все мы были выведены лишь после набора соответствующих доз ионизирующего облучения.
<…> В печати неоднократно открыто писали о том, что лица, участвовавшие в ликвидации последствий аварии, будут пользоваться определенными льготами, в том числе и в вопросах медицинского обслуживания. <…>…заболевания наши считают общепрофильными и не связывают с нахождением в зоне. При отборе на ликвидацию мы проходили медкомиссию и были признаны здоровыми.
Сегодня наши болезни, естественно, сказываются на работе. Мы часто и подолгу находимся на больничных листах, что вызывает справедливые нарекания со стороны сослуживцев. Мы очень хотели бы вернуться к нормальной здоровой жизни, ощущать радость работы и полноценный отдых после нее. Однако, к сожалению, такой возможности не имеем. Поэтому и попали в разряд „советских лишних людей“. Нам дают вторую и третью группы инвалидности по общепрофильным заболеваниям и выбрасывают за борт активной жизни.
Мы знаем, что… издали ряд постановлений по льготам, но до нас они нигде не доводятся. Неужели ничему не научил опыт „афганцев“? У некоторых из нас нет квартир, телефонов, а сегодня – и средств к существованию…»
Под письмом – десятки фамилий. Их география наводит на мысль, что написано оно было в клинике, где все они вместе лечились или под дверью экспертного совета в Киеве. Это – Э. Н. Колесников из Ташкента, Г. В. Гуща из Днепропетровска, В. Е. Зиеун из Донецка, М. Г. Даниэлян из Спитака. Из Киева, Харькова, Кривого Рога, Октемберяна Армянской ССР…
В Житомирской области спустя пять лет после аварии проживало пять тысяч ликвидаторов, в самом Житомире – почти две. Им нужно было дополнительное питание, медицинские препараты. Где все это взять, если правительство не обеспечивает необходимое финансирование? И здесь было найдено оригинальное решение: за счет ресурсов самой области. Значит, и за счет пострадавшего населения, которому – в северных районах – тоже не хватало «чистых» продуктов.
