Петр Румянцев-Задунайский - Великая и Малая Россия. Труды и дни фельдмаршала

Вид города Хелм.

Гравюра. XVIII в.

Ваше сиятельство были всегда ужасом поляков и турок, и вы горите всякий раз равно нетерпением и ревностью, где только о службе речь есть. И по моей ревности к лучшему оной, я должен всевещно желать, чтобы ваше сиятельство предводительство сих обоих корпусов только на сие время на себя приняли, видя, что ваше имя одно в предварительное извещение о вашем походе подействует в духе неприятеля и тамошних обывателей больше, нежели многие тысячи. Я бы очень хотел, чтобы ваше сиятельство сии войска некоторой частью из тех, что под вашей командой в Брацлавской губернии лежат и к подобным действиям уже довольно приучены, предмету мерно усилили. Но отдаление оных и, главное, поспешность, с которой все сие учиниться должно, делает сие почти невозможным, и надобная прибавка должна из ближайших мест учиниться. Я ожидаю с большим нетерпением ответа вашего сиятельства и того уведомления, что вы касательно надобного усиления войск назначить изволите и какие наставления вы, под вашей командой находящимся генералам, дадите…

Вашего сиятельства всепокорнейший слуга

Румянцев-Задунайский

7 августа 1794 г., Царское Село

Граф Петр Александрович! Повелением нашим от 16-го прошедшего июля предписали мы занять и от войск вам вверенных черту, там означенную. Ныне же, получив новые сведения о происходящем в Польше и предполагая, что после покорения Варшавы толпы бунтовщиков, там бывших, выйдя на сей берег Вислы, возмогут обратиться или в Литву, или через Буг к Волыни, по первому предположению, за благо признали мы учинить генералу князю Репнину новое подтверждение о немедленном и деятельном с его стороны приведении в исполнение предписанных повсеместных наступательных действий…

…Дабы очистить Литву и выгнать мятежников, повелеваем вам немедленно для закрытия и обеспечения левого его фланга, а равно и для преграждения, чтобы мятежники не могли впасть в Волынь и распространить бунт в близости пределов наших, отправить от войск, под начальством вашим состоящих, сильный корпус к Бугу, которому предлежит занять не токмо все пространство правого берега сея реки от границы Галиции до Брест-Литовского, но и постановить твердый и сильный пост при городе сем так, чтобы не токмо вся граница Изяславской губернии до Пинска прикрыта, но и вся земля до Буга действительно была в руках наших, так расположив тут войска наши, чтобы в случае покушения мятежников могли бы и сильный отпор им учинить и никак не допустить их прорваться на наш берег сея реки; в отвращение чего повелите назначаемому от вас начальнику сих войск иметь частые сношения и верную связь как с нашими войсками, в Польше и Литве действующими, так и с начальниками войск австрийских, в Люблинское и в Хелмское воеводства вступивших, каким по возможности и подавать руку помощи…

…Во вторых: генералу-поручику Ферзену предписано, когда дела при Варшаве возымеют конец, что, кажется, вскоре и последует, перейти немедленно на сей берег Вислы, и в случае если бы мятежники, вытесненные из помянутого города и бегущие из толпы главного бунтовщика[124], обратились к Волыни, стараться поражать их с тылу и рассеять; в то время, когда войска генерала-поручика Дерфельдена имеют выйти навстречу к ним, ударить и довершить истребление оных; а потому генерал-поручик Ферзен и должен будет соединиться с корпусом Дерфельдена…

9 августа 1794 г., Ташань

Всемилостивейшая государыня!

В моем всеподданнейшем от 31-го прошедшего доносил я вашему императорскому величеству всенижайше, что молчание австрийцев, по там наведенным причинам, мне очень удивительным и вовсе непонятным быть казалось. Теперь, когда я по моему от 6-го сего месяца всенижайшему донесению все надобное к сильному отвороту дерзкому неприятелю в Польше и Литве распоряжался, делают они мне оный с стороны Волыни. Они вступили уже действительно в оную и ищут вашего императорского величества войска вытеснять из оной по своему обыкновению, не очень щадя обстоятельства. И хотя по всем правам союзов я бы полагать имел, что сие с соразумением и согласием всех участвующих держав и уверительно по чему-либо решительному между ними и неприятелем чинится, но как то без всякого с их стороны предварительного уведомления и к стыду наших к ним посланных и там командующих вовсе нечаянно произошло, и по тем воспрещениям, что они относительно доходов и разных поставок для войск вашего императорского величества издают, некоторые даже того мнения суть, что сие к лучшему и к помощи поляков учинено, – то я берусь, всемилостивейшая государыня, за такие меры и правила, чтобы посредством оных, первому, ежели бы то действительно существовало, ни в чем не помешать, а в вовсе противном ничего того не упустить, что вашего императорского величества дальнейшие всевысочайшие повеления требовать могут…

9 августа 1794 г., Ташань

Милостивый государь мой граф Платон Александрович! Австрийцы берут не только Хелмское воеводство, но и всю часть Волыни, что под сим именем остается. Судя о делах вообще, я должен верить, что сие или по решительном бое под Варшавой, или по принятым условиям от трех участвующих держав чинится, но я боюсь, чтобы не было последствием того молчания, что я подозревал быть притворностью. Ваше сиятельство видите все в близости, и вы найдете, может быть, мою заботу напрасной, но в отдаленности и в совершенном незнании кажутся все обстоятельства и все предметы много увеличиваемыми в оном – и тем более, что тут от угадки зависит, и малейшая перемена в вине общей даст всему вовсе иной оборот. Я вам буду всегда привязан сердцем и душой.

Вашего сиятельства всепокорнейший слуга

Граф Румянцев-Задунайский

12 августа 1794 г., Ташань

…Не имея других известей почти вообще, как большой частью подысканных и выдуманных, и особливо относительно размещения австрийских войск в от них занимаемых воеводствах и о их расположении к содействию в вине общей, были употребляемы все возможные способы – и наконец удалось одному на то высланному ротмистру войск вашего императорского величества пробраться до лагерей тех, что обще с прусскими под предводительством их короля осаждают Варшаву. И я его отправляю, всемилостивейшая государыня, с сим моим всеподданнейшим донесением, по причине, что он, как кажется, с вниманием все замечал и на все довольно исправно записки сделал; особливо на случай, ежели бы непосредственные донесения оттуда еще некоторые помешательства иметь могли… И как из их[126] обещаний и из их поведения вообще очень внятно явствует, что они не отвечают нималейше расположениям дружеским или же и суть прямо противны переписке, что была ведена по случаю ими занимаемых и точно именованных воеводств и вследствие того, то я писал к послу вашего императорского величества в Вене, дабы он сообщил тамошнему министерству, что воеводства Волынское и Владимирское не суть в числе тех и были с начала возмущения всегда, как им из сей переписки самой известно, заняты войсками вашего императорского величества, и чтобы он дал чувствовать то во всей силе изречений, насколько сия нечаянность должна озабочивать ваших генералов, кои при всех случаях долгу мерное и по счастливо существующему союзу обоих высоких держав взаимно довлеемое строго и буквально наблюдают.

Вашего императорского величества верноподданный

Граф Петр Румянцев-Задунайский

20 августа 1794 г., Ташань

Сиятельнейший граф, высокопревосходительный господин генерал-аншеф и кавалер, милостивый государь мой!

Нечаянное вступление австрийских войск в воеводства Волынское и Владимирское, кои от начала польского возмущения войсками ее императорского величества заниманы были, и поспешное движение, что из оных корпус генерал-майора Буксгевдена должен был сделать по повелению господина генерала-аншефа и кавалера князя Николая Васильевича Репнина, расстроили во многом мой план; но, с другой стороны, я смею уповать, что я через во походе к Острогу находящейся корпус и, главное, через ваше назначение командиром оному, всевысочайшую волю ее императорского величества наисовершеннейше выполняю, как ваше сиятельство то, из при сем к вашему единственному знанию в копии приложенного всевысочайшего ее императорского величества повеления, коим я ущастливлен был, наивнятнейше увидеть изволите[127]. Но как нет возможности предвидеть и предварять событий, где не незнакомое число войск, но целая земля воюет и где неприятель вдруг во многих местах и во многих тысячах видится и ожидается и там внезапно является, где бы он, судя воински, никак и быть не мог; и я могу полагаться совершенно в том на столь многоизвестную ревность и прозорливость вашего сиятельства, что подобные ухищрения и бег притворный неприятеля бдения вашего сиятельства не минуют, что все кучи оного и главнейше те, от которых многие и другие и частью и целое возмущение зависят так на походе, как в окольностях Бреста, всякий раз наголову побиты и рассеяны будут; и что ваше сиятельство при буквальном наблюдении главных артикулов при сем следующего всевысочайшего предписания ее императорского величества во всем так поступать и ваши главные движения в том роде распоряжаться будете, что они неприятелю, как на Варшаву или на Гродно целящие казаться, и собственные границы через то совершенно обеспечены будут, и что ваш поход от Острога будет через воеводства Волынское и Владимирское и большой частью вдоль Буга и сходственно моему тоже здесь в копии приложенному письму к австрийскому генералу графу де Гарнонкурту, и без подания повода к каким-либо малейшим жалобам с их стороны; и что ваше сиятельство предуведомите о том их ближайшего генерала и, как я думаю, господина Шульца, которой, как мне кажется, в Дубне находиться должен, через нарочного и письменно в выражениях наидружественных, а обывателям воеводств Брестского и Подляшского через ближайшие земские комиссии, ваше вступление в оные тоже письменно возвестите…