Георгий Кублицкий - ...и Северным океаном
По синему стеклу пролива скользит белый корабль. Здесь начало пути, по которому отправилась в поход вокруг севера Евразии «Вега» Норденшельда, ушел с надеждой и вернулся с триумфом «Фрам», над которой позднее поднялся гидроплан «Латам» с Руалом Амундсеном на борту.
Чтобы увидеть эту дорогу, почувствовать дух этого города, сюда, в Тромсё, собирался приехать уже безнадежно больной Чехов, мечтавший о совершенно новой пьесе, сюжет которой, по воспоминаниям Станиславского, «был как будто бы не чеховский». Последнее действие этой так и не написанной пьесы должно было происходить на затертом льдами корабле экспедиции, идущей к Северному полюсу.
Чехов, совершивший в свое время путешествие в тарантасе через всю Сибирь на Сахалин, по-деловому готовился к поездке в Норвегию. Уже были найдены переводчики, определено время: начало осени 1904 года.
Это год смерти великого писателя…
А вот Александр Грин по совету Горького даже начал писать роман «Таинственный круг», герой которого, Фальк Нильсен, приходит на готовый к отплытию «Фрам». Команда давно укомплектована. Но Фальк произносит страстную речь. Он молод, здоров, шутя сгибает пополам медную монету пальцами.
— Фальк Нильсен, — едва веря себе, слышит он голос Нансена, — вы, видно, родились под счастливой звездой. Ступайте к нашему доктору. Он осмотрит вас, и в случае благоприятного результата осмотра вы можете принести на «Фрам» свои вещи.
Только Грин, романтик и фантазер, мог придумать такое…
Впрочем, подождите! Ведь последним на «Фрам» был принят ставший общим любимцем Бент Бентсен. И произошло это именно в Тромсё, где он случайно заглянул на судно во время стоянки. Нансен безошибочно оценил его. Через полчаса Бентсен перетащил на «Фрам» свой необременительный морской сундучок.
Чем не судьба Фалька Нильсена?
После Тромсё был перелет в Киркенес, граница, приезд к заставе в 7.00.
Иногда покидаешь чужую страну с чувством облегчения. Иногда — в состоянии некоторой сумятицы, когда хочется поскорее вернуться домой, спокойно разобраться в противоречивых впечатлениях. В ту поездку я уезжал из Норвегии с ощущением, что расстался с близкими, хорошими людьми.
Да, мы встречались преимущественно с друзьями нашей страны. С теми, кто вместе с нами боролся против общего врага. С теми, кто верил в необходимость спокойного добрососедства между нашими странами.
Я не знаю, остались ли сегодня прежними северяне, сердечно принимавшие нас. Может, некоторые изменились не только внешне. Кое с кем мы встречались позднее в Москве, в обществе «СССР — Норвегия». Первое время переписывались. Потом обменивались лишь новогодними поздравительными открытками. Время и отдаленность разобщает людей, а побывать еще раз на севере Норвегии мне не довелось.
Но как горько было читать в газетах, что там, где конвои преодолевали смертельно опасные воды, где общая цель сближала людей, теперь неподалеку от нашей границы гремят корабельные залпы больших маневров военно-морских сил НАТО, а наши недруги исподтишка готовят в Гренландии опорные пункты для подводной войны в арктических водах.
И все же хочется верить в перемены, в новые, куда более дружественные отношения между нами и нашими северными соседями.
Начало октября 1987 года ознаменовалось большими торжествами в Мурманске. Михаил Сергеевич Горбачев
вручал городу-герою орден Ленина и Золотую Звезду. Были волнующие встречи с трудящимися Мурманска, с ветеранами, с разведчиками арктических месторождений нефти и газа, с экипажем атомного ледокола «Россия», с портовиками Заполярья, с коллективом находящегося в Мончегорске комбината «Североникель», с моряками надводных и подводных кораблей Краснознаменного Северного флота…
Многие важные проблемы обсуждались на „этих встречах, в том числе вызвавшее отклики во всем мире предложение о том, чтобы Север планеты, Арктика стали зоной мира, чтобы начать переговоры об ограничении и сокращении военной активности в этом регионе.
Советский Союз положил уже хорошее начало — демонтировал пусковые установки ракет средней дальности на Кольском полуострове, ограничил военные учения у рубежей соседних скандинавских стран.
Было также предложено расширить мирное сотрудничество в освоении ресурсов Арктики, вплоть до создания смешанных фирм для разработок нефти и газа на нашем североморском шельфе. Огромным было бы общечеловеческое значение совместного координированного изучения Арктики, общего комплексного плана охраны ее природы.
И, конечно, речь шла о Северном морском пути, как кратчайшей морской дороге из Европы на Дальний Восток, в Тихий океан. Было заявлено, что при успешной нормализации международных отношений Советский Союз мог бы открыть свою национальную магистраль для иностранных судов, обеспечив их проводку во льдах с помощью советских ледоколов.
Превращение северных земель и вод в зону мира — какая поистине благодарная международная задача! И за Советским Союзом тут дело не станет!
У главного фасада Отечества
Нужны люди! Очень нужны! Но не всякие…
В морях Севера начинали одиночки, смельчаки и непоседы, которых гнал прочь от родных очагов возвышающий человека дух поисков и жажда открытий. Возвращались не все, и не всегда самые смелые, упорные в достижении дели. Иногда случай или незначительная, казалось бы, ошибка ломали самые предусмотрительные расчеты.
Корабли европейцев шли с XVI века в Северный Ледовитый океан ради поисков кратчайших путей торговли с Индией и Китаем. XIX век прошел под знаком бесплодных попыток достичь Северного полюса в порывах национального самоутверждения.
Отыскать путь во льдах — и вернуться! Поднять над заветной точкой флаг — и вернуться!
Но уже самые первые, самые давние экспедиции встречали людей там, где постоянная жизнь казалась непредставимой. Рождались легенды о каких-то особых существах, приспособившихся к мраку и холоду.
А это были обыкновенные люди, коренные жители студеных земель. Север слышал уже тысячелетия назад крики охотников на мамонтов. Азию и Америку соединял когда-то Беренгийский мост — участки суши, над которыми плещутся теперь волны Берингова пролива. Там первобытные люди, будущие первые коренные американцы, переходили из нынешней Сибири на Аляску. Недавние открытия археологов подтвердили это. Так же, как и существование человека в Якутии свыше ста тысяч лет, а его отдаленных предков — возможно, более миллиона лет назад.
Следы древних обитателей не найдены лишь в Антарктиде. Берег самого холодного материка Земли, где минимальная температура близка к отмеченной на поверхности Марса, первый человек увидел немногим более полутора веков назад. Он, этот человек, находился среди экипажей русских кораблей «Восток» и «Мирный».
В Антарктиде и сегодня нет постоянного населения. Но там уже десятки научных станций. К ее берегам ходят корабли и летают самолеты. Воздушный путь связал ледяной континент с Москвой и Ленинградом.
Сегодня — только научные станции. А завтра? Антарктида богата углем, железом, медными и свинцовыми рудами, там найдены марганец, молибден, графит…
Нам пока еще не очень тесно па нашей старой планете.
Но в современных городах-гигантах жизнь человека порой едва переносима. До двухсот пятидесяти тысяч жителей на квадратный километр каменных и железобетонных многоэтажных клеток вдоль почти не видящих солнечного луча улиц-ущелий — разве об этом мечтало человечество?
Иные фантасты уже в конце XXI столетия или в начале XXII отправляют землян со своей постепенно переуплотняемой планеты для колонизации чужих миров. Наверное, они спешат. Но вот отрывок из вполне деловой статьи доктора географических наук Г. Аграната: «Свободных или, по крайней мере, «недогруженных», с точки зрения возможностей природной среды, территорий вообще на земном шаре становится все меньше».
Все меньше? Но сколько же?
Новейший «Демографический энциклопедический словарь» отвечает: «На Земле заселены почти все пригодные для жизни людей и их хозяйственной деятельности пространства…» К незаселенным областям относятся дальние приполярные районы, области, расположенные выше 5000 метров, и основная часть гигантских пустынь Азии и Африки.
Еще справка из того же словаря: при сохранении темпов прироста населения начала 1980-х годов народонаселение мира всего через 40 лет примерно удвоится.
Значит, это произойдет при жизни ныне живущего поколения. Освоение «недогруженных» территорий станет неизбежным для человечества. Можно полагать, что с каждым годом Север будет все больше занимать умы.
«Северное притяжение» — звучит поэтично. Ну, а «северная необходимость» — так ли это плохо? Может, я подобрал не совсем удачное выражение? Но оно, на мой взгляд, предполагает деловую, повседневную работу, размах выверяется трезвым расчетом, сочетается со строго соблюдаемой заботой о природе.
