Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 2 - Балинт Мадьяр

бы сотрудничество главных предпринимателей – автономных акторов, стремящихся к экономической выгоде, – и политиков – автономных акторов, реализующих политические цели; он увидел бы обычное налогообложение и государственное регулирование, хотя и применяемое несколько «нетрадиционными» способами; и он определенно предположил бы, что государство действует, исходя из общественных интересов, с возможными отклонениями, но в целом мало чем отличающимися от либеральных демократий. Однако стоит нам надеть очки реляционной экономики и посмотреть на разнообразие неформальных, а также формальных отношений между политическими и экономическими акторами, как мы увидим совершенно иную картину. В ней не политики взаимодействуют с предпринимателями, а полигархи используют подставных лиц, подчиняют себе олигархов, создают реляционные рынки, в которые дискреционно вмешивается государство, – и все это делается для реализации интересов элит. Посредством нашей концептуальной структуры можно выявить истинную природу посткоммунизма, а такие феномены, как власть-собственность и коррупция сверху вниз, могут занять свое законное место в качестве неотъемлемых, определяющих систему элементов, а не неких экзотических побочных эффектов западного в своей основе капитализма.

6. Общество

6.1. Гид по главе

Шестая глава посвящена сравнительному анализу общественных явлений. Этот анализ представлен в тексте в соответствии с логикой Таблицы 6.1, которая содержит множество концептов, рассортированных по трем полярным типам из шести идеальных типов режимов нашего треугольного концептуального пространства.

Эта глава начинается с анализа общественных структур, в особенности тех, которые являются идеальными типами для определенных типов режимов. Используя терминологию Норта и его соавторов, в Части 6.2 мы проводим различие между порядками открытого и ограниченного доступа и анализируем, какое «игровое поле» для формирования социальных связей и сетей между людьми создает государство. Мы рассматриваем закономерности развития сетей в трех режимах полярного типа, включая их предпосылки и влияние на структуру общества в целом и социальную мобильность в частности. В этой же части мы вводим понятие клиентарности и клиентарного общества (в противоположность классу и классовому обществу) и предлагаем оригинальную концепцию для осмысления социального расслоения, а также даем характеристику социальным группам идеального типа, присущим патрональным автократиям.

Поскольку описание клиентарного общества завершается его обоснованием с точки зрения социальной психологии, мы задаемся вопросом, почему люди голосуют за такие режимы, то есть каким образом они сохраняют стабильность. Поскольку основное внимание в нашей книге уделяется патрональным автократиям, мы посвящаем две отдельные части применяющимся в них двум методам: созданию клиентарного общества, описанному в Части 6.2, и идеологии, описанной в Части 6.4. Часть 6.3 между ними играет роль интерлюдии, в которой идет речь о стабильности политических систем и средствах массового политического увещевания в трех режимах полярного типа.

Таблица 6.1: Общественные явления в трех режимах полярного типа (с названиями частей и глав)

Часть 6.4 делится на два раздела. Первый из них касается предложения на политическом рынке. Мы различаем политических акторов по признаку их отношения к идеологии, который, в свою очередь, позволяет нам выделить различные типы популистов и режимов. Кроме того, предложение на политическом рынке связано с механизмами применения идеологии в патрональных автократиях, в особенности с эффективным использованием ценностно противоречивых (но функционально согласованных) наборов идеологий в различных государственных ведомствах и идеологических фасадов, отвечающих интересам элит и приемной политической семьи. Второй раздел Части 6.4.2 посвящен идеологическому спросу, то есть тем, на кого призвана воздействовать идеология. Мы указываем на функциональность популизма на Западе и Востоке, после чего даем подробное описание так называемой двусторонней функциональной когерентности в противопоставлении «мы» и «они» (дискурсивных идентичностей, в терминах Эрнесто Лакло). Кроме того, мы разбираем теории заговора и объясняем, почему они так необходимы популистам. В конце Части 6.4, мы пересматриваем определение популизма (начатое в Главе 4) и завершаем его на основе обсуждения идеологий.

Наконец, в Части 6.5 мы фокусируемся на неформальных процедурах управления. Эта часть представляет собой их краткое резюме в двух планах. Во-первых, мы приводим краткий обзор выдающегося исследования Алены Леденёвой и Клаудии Баез-Камарго, посвященного этой теме, а также даем типологию неформальных практик в посткоммунистическом регионе и за его пределами. Во-вторых, выстраивая эту типологию, мы сопоставляем определенные практики неформального управления с понятиями, представленными для описания патрональных автократических режимов в Главах 4–6, и тем самым (частично) обобщаем «анатомические» особенности, свойственные патрональным автократиям.

6.2. Уровень общественных структур. Сети и общественная патронализация

6.2.1. Порядки открытого и закрытого доступа: устранение силы слабых связей

6.2.1.1. Общие определения и порядок открытого доступа либеральных демократий

В нашей книге мы анализируем преимущественно режимы и уделяем особое внимание разработке характеризующих их понятий. Однако когда возникает необходимость включить в нашу структуру общество, это накладывает некоторые серьезные ограничения. Хотя в политике и экономике лишь некоторое количество явлений свойственны не режиму, а конкретной стране (или даже эпохе) [♦ 7.4, Заключение], в сфере общинного действия большинство из них характеризует именно страну. В этой сфере на жизнь и деятельность обычных людей в значительной степени влияют, если не полностью определяют их, история и культура страны. И естественно, что в посткоммунистическом регионе существуют свои особенности, связанные с культурой и историей, о которых мы неоднократно упоминали в нашей книге [♦ 1, 3.6, 5.3.6, 7.4]. Однако в этой главе мы фокусируемся преимущественно на тех социальных явлениях, которые присущи режимам.

В трех полярных типах режимов общества обладают двумя основными чертами идеального типа. Первая черта – это их специфическая степень разделения сфер социального действия. В либеральных демократиях экономическая, политическая и общинная сферы отделены друг от друга; в патрональных автократиях они смешиваются; а в коммунистических диктатурах происходит слияние сфер социального действия [♦ 3.2]. Вторая черта – открытый доступ к ресурсам. Понятие открытого доступа, которое мы позаимствовали у Норта и его соавторов [♦ 2.4.6], обозначает наличие доступа к ценным политическим и экономическим ресурсам (земле, труду и капиталу) и деятельности (такой как торговля, образование или участие в политике)[504] у людей за пределами правящей элиты. Как пишут Норт и его соавторы, в порядках ограниченного доступа правящая элита «ограничивает способность индивидов [неэлит] формировать организации», захватывая контроль над вышеупомянутыми ресурсами / деятельностью и предоставляя к ним доступ только собственным членам (как правило, через государственное принуждение). Напротив, в порядках открытого доступа «возможность формировать организации, которые пользуются поддержкой более широкого общества, открыта для всех, кто отвечает минимальным и безличным критериям. В обоих социальных порядках есть публичные и частные организации, но естественные государства ограничивают доступ к этим организациям, а общества