Макс Галло - Ночь длинных ножей. Борьба за власть партийных элит Третьего рейха. 1932–1934
Но к 8 августа СА уже не были частью вспомогательной полиции, организованной Герингом. Недисциплинированность, сила и пугающая независимость штурмовых отрядов поставила их в оппозицию к централизованной власти.
Это было год назад, летом 1933 года.
ГЛАВА 2
Пятница 29 июня 1934 года
Бад-Годесберг, отель «Дреесен»
21.00-21.30
Ко входу в отель «Дреесен» подъезжает автомашина и останавливается так резко, что взвизгивают тормоза. Швейцар еще не успел выйти на ступени, как к ней подлетает полицейский. Из машины выходит пассажир, все узнают в нем Йозефа Геббельса. Нервный, еще более бледный и худой, чем обычно, он быстро вскидывает руку в нацистском приветствии и направляется к Брюкнеру, который вышел ему навстречу. Они обмениваются рукопожатиями, и обер-лейтенант Брюкнер указывает на террасу, где Геббельса ждет Гитлер. Геббельс приглаживает волосы и, хромая, начинает взбираться по ступеням. Вальтер Брейтман видит знакомое костлявое лицо с впалыми щеками и туго натянутой кожей и сверкающие глаза, свидетельствующие о том, что высокопоставленного калеку снедает тревога. Благодаря острому уму, отточенному чувством своей физической неполноценности, Геббельс поднялся от секретаря Грегора Штрассера до признанного мастера нацистской пропаганды. В свое время он устранил босса, предав его. Когда у Гитлера возник конфликт со Штрассером, Геббельс перешел на сторону Гитлера. Министр пропаганды карабкается по ступенькам, волоча больную ногу и обнажив в застывшей улыбке зубы, которые кажутся слишком большими для его тонкого лица. Брейтман отступает назад, чтобы пропустить партийного интеллектуала, маленького, темного, легко возбудимого, совсем не похожего на арийца. Когда он стал министром пропаганды, Alte Kampfer, «старые бойцы» партии, преклонявшиеся перед физической силой, только насмешливо улыбнулись. А штурмовики пели:
Боже всемогущий, ослепи меня.Может быть, тогда яВ Геббельсе арийца разгляжу.
Геббельс прилетел этим вечером в Годесберг из-за СА. Он приветствует Гитлера, садится рядом с ним и начинает говорить, помогая себе жестами. Канцлер выглядит отстраненным и подозрительным. Он молча слушает, глядя в лицо Геббельсу, чей длинный подбородок и слишком большой рот находятся в постоянном, похожем на конвульсии движении. Геббельс говорит быстро, и каждое его слово сопровождается тиком, от которого на лице появляется гримаса недовольства, обозначенная глубокими и широкими линиями вокруг рта. Адольф Гитлер смотрит и слушает. Позже Геббельс вспоминал этот разговор: «Наблюдая, как он взвешивает все за и против, прежде чем сделать свой нелегкий выбор, я восхищался этим человеком, взвалившим на свои плечи ответственность за судьбу миллионов. На одних весах лежал мир и покой Германии, а на других – судьба людей, с которыми до этого момента он состоял в приятельских отношениях».
Йозеф Геббельс тоже состоит с фюрером в приятельских отношениях, и Гитлер наблюдает за ним. «Хромая утка» партии не принадлежит, как другие, к числу воинских начальников. Он не командует войсками СА или СС. Зато он блестящий тактик, хорошо чувствующий, на чьей стороне будет победа. И еще он интеллектуал, как и Розенберг, один из немногих нацистских лидеров, закончивших университет, – он доктор литературы. Но сразу же после университета его профессиональная карьера закончилась, не успев начаться. Ему не удалось получить пост литературного критика в «Берлинер тагеблат» – еврейской газете, как он ее называл. Циничный и озлобленный, он обратил свой взгляд на нацистов. В этой новой партии, испытывавшей недостаток в одаренных людях, его цинизм и способности были оценены по достоинству. Геббельс был талантливым пропагандистом и организатором, но в первую очередь хорошо знал, как эксплуатировать «социальный» и «радикальный» аспекты партийной программы. Эти формулировки Гитлер придумал вместе с Антоном Дрекслером в 1920 году, приведя их в своей программе из двадцати пяти пунктов, где заявлял, что новая партия не просто националистическая, но и социалистическая. В этих пунктах утверждалось, что «доходы, которые не являются результатом трудовых усилий, должны быть отменены. Следует ликвидировать рабство процентов... работники должны участвовать в прибылях крупных предприятий». В ту пору Геббельс вместе с Грегором Штрассером занимался популяризацией идей первой нацистской программы.
И вот теперь, 29 июня 1934 года, Гитлер внимательно наблюдает за этим левым нацистом, своим другом, который помог ему избавиться от Штрассера и который явился к нему именно в тот момент, когда возникла необходимость сломать хребет тем, и в особенности в рядах СА, кто все еще наивно настаивает на осуществлении второй революции.
Революция чаще всего означает освобождение рабочих мест – тех мест, которые до этого были заняты другими. В Данциге, вскоре после того, как нацисты захватили власть, к Герману Раушнингу, президенту сената этого свободного города, явился один из ветеранов партии и заявил, что хочет получить высокооплачиваемую должность. Он кричал Раушнингу: «Я не хочу больше жить в нищете! Вы можете ждать сколько хотите – под вами не горит! У меня нет работы, поэтому вы дадите мне хорошую должность, и я буду держаться за нее обеими руками, поскольку не желаю возвращаться в свою прежнюю жизнь. Такие, как я, никогда не попадают наверх дважды».
Те штурмовики, которым была обещана националистическая и социалистическая революция, хотели получить все сразу. Они хотели получить то, что им обещали, поскольку среди них были и предприниматели, отпрыски крупных купеческих семей, которые мечтали о власти и богатстве и желали, чтобы революция принесла им прибыль. Более того, нацистская партия, ставшая правящей партией Германии, начинает пополняться вполне «благопристойными» людьми. Гитлер появляется во фраке, а ветеранам, вышедшим из рядов пролетариата, закрадывается в голову мысль, что те, для кого они завоевали победу, оставили их в дураках. Неудачники и недовольные, надеявшиеся выиграть от смены режима, присоединяются к старым бойцам. Они проходят медицинское обследование, принимают присягу и вливаются в ряды штурмовиков. Иногда новобранцев сразу же пускают в долю – когда убивают или арестовывают какого-нибудь человека, это означает, что его место или должность займет другой, а имущество будет распределено между штурмовиками, но и этого им было мало.
Гитлер наблюдает за Геббельсом, который рассказывает фюреру о ситуации в Берлине. Он покинул столицу в такой спешке, что не успел даже повидаться с Герингом. Геббельс полетел в Бонн, где ему сообщили, что Гитлер отправился инспектировать лагеря Трудового фронта. В Эссене он узнал, что Гитлер уехал в отель «Дреесен» в Годесберге, где собирается устроить политическое совещание. И Геббельс тут же отправился в Годесберг.
На другом берегу реки играет оркестр Трудового фронта, чередуя «Песню о Хорсте Весселе» и «Саарскую песню» («Товарищи – наши бойцы, погибшие от рук реакционеров и красных, навсегда останутся с нами – они маршируют в наших рядах») с военными маршами, включая любимый Гитлером «Баденвейлерский марш».
К вечеру похолодало, даже в темноте чувствуется, что небо затянуто тучами и в любой момент может разразиться гроза. Геббельс все еще говорит. Да, в 1926 году он бросил Грегора Штрассера, когда тот отказался от союза нацистской партии с правыми силами, да, он примкнул к Гитлеру, который после провала ноябрьского путча 1923 года понял, что сможет прийти к власти только с помощью консервативных сил и что для этого всю социальную программу надо свести к одному антисемитизму, но можно ли доверять Геббельсу? Не слишком ли долго он якшался с Ремом? Поэтому Гитлер молчит.
Геббельс говорит не умолкая. Он давно уже порвал с Эрнстом Ремом, который в июне 1933 года заявил: «Мы одержали великую победу, которая на поверку оказалась фикцией». Рем по-прежнему является угрозой для партии. «Если средний класс думает, что для обновления государства достаточно просто сменить его эмблему, то он глубоко ошибается. Этого явно недостаточно. И, хотят того представители этого класса или нет, мы будем продолжать свою борьбу. Когда же они наконец поймут, что поставлено на карту, они присоединятся к нам. Но даже если этого и не произойдет, мы будем сражаться без них, а если потребуется, то и против них».
Рем – неисправимый провокатор. Когда Геринг объявил о лицензировании вспомогательной полиции СА, начальник штаба собрал свои войска. Почти год назад, 6 августа 1933 года, в летнюю жару, около 8 тысяч штурмовиков в коричневой форме собрались неподалеку от аэродрома в Темпльхофе, пригороде Берлина. Небо было затянуто облаками, воздух казался тяжелым от духоты и накала страстей. Рем не выбирал выражений, и его выступление было встречено яростными криками одобрения. «Пускай же те люди, которые думают, что СА выполнили свою миссию, – кричал он, – убедятся, что мы еще здесь и никуда отсюда не уйдем, что бы ни случилось!»
