Атомные агенты Кремля - Александр Иванович Колпакиди
Атомное оружие продолжало влиять на эти отношения и после победы над Германией и чем дальше, тем больше. Оно готовилось в США не только под покровом глубокой секретности, но и исходя из предположения, что, не имея сведений об англо-американских достижениях и в условиях военного времени, Советский Союз обречен на значительное отставание. Не принималось во внимание мнение ряда видных физиков — участников создания атомной бомбы, что при наличии в СССР сильной школы физики, его отставание от США может быть только относительным. О том же самом в 1944 году предупреждал президента Рузвельта выдающийся датский физик Нильс Бор.
При жизни Рузвельта сохранялся, хотя бы внешне, дух доверия в межсоюзнических отношениях, но с приходом на его место президента Трумена доверие стало заметно улетучиваться. Известно высказывание нового президента, что «если бомба взорвется, а это так и будет, то у меня появится хорошая дубинка для этих русских парней». В этой фразе была фактически изложена квинтэссенция долговременной политики США в отношении СССР. Официально она была провозглашена Черчиллем 5 марта 1945 года в Фултоне. Основные положения его речи были согласованы с Труменом. В ней было обозначено противостояние двух военно-политических блоков, равно как и необходимость сохранения монополии на ядерное оружие. Исходя из этого у американской военно-политической элиты сформировалось твердое убеждение, что атомное оружие позволит диктовать мировому сообществу американские условия, которые основывались на уверенности в длительном отставании СССР в деле создания собственного атомного оружия. Предсказания в этой области простирались от 5 до 20 лет. Совещание глав США, Англии и Канады в ноябре 1946 года подтвердило незыблемость установки на сохранение монопольного обладания атомным оружием и недопущение СССР к секретам его производства.
Свою лепту в разработку концепции использования атомного оружия для воздействия на международные отношения внесло Управление Стратегических Служб (разведка), которое в декабре 1945 года констатировало, что обладание атомным оружием дает США возможность проявлять упреждающие инициативы (концепция первого удара); опасность атомного нападения на США может быть устранена опережающим противника созданием средств защиты от него (зарождение идеи СОИ); Советский Союз должен быть лишен возможности получать информацию об атомном оружии или иные формы содействия развитию своего военного потенциала; обеспечение баланса сил в свою пользу является для США фактором сдерживания потенциальных противников.
В 1946 году УСС проявляет новую инициативу, объявив приоритетной задачей разведывательного сообщества США добывание информации о советских атомных исследованиях и развитии соответствующей базы. О том, что это долгое время не приносило результатов, говорит печальная судьба директора ЦРУ адмирала Холленкоттера, который в 1948 году докладывал президенту США, что создание атомной бомбы в СССР ожидается не ранее середины 1950 года, но, вероятней всего, в середине 1953 года. За такое предсказание он был смещен со своего поста. Также директор ЦРУ Аллен Даллес заверял соответствующий комитет конгресса в том, что если кто-либо за океаном вознамерится сделать и испытать атомную бомбу, то США будут знать об этом. Не узнали.
По оценке объективно мыслящих американских политиков внешняя политика США в отношении СССР после второй мировой войны подверглась быстрой милитаризации, сильно осложнившей американо-советские отношения, тем более, что оценки возникавших ситуаций давались правительству преимущественно экспертами Пентагона и командования стратегической авиации. Особенную агрессивность проявляли авиационные генералы Норстед, Спаатс и Лимэй — организатор уничтожения Хиросимы и Нагасаки. Из военных кругов раздавались призывы потребовать от СССР прекращения подготовки к созданию собственного атомного оружия и в случае отказа начать превентивную войну атомной атакой с воздуха. О том, что такие речи не были простым сотрясением воздуха, говорит разработка в США, начиная с 1946 года, планов атомного нападения на СССР возрастающей интенсивности.
Испытание в СССР атомной бомбы в августе 1949 года явилось для США полной неожиданностью, но не привело к достаточному отрезвлению, поскольку учитывалось, что Советскому Союзу еще предстояло поставить на поток производство своих бомб, а средств их доставки к целям на территории США еще не было. Сохранялось и упование на свое превосходство, которое исчислялось количеством бомб и дальних бомбардировщиков. Поэтому атомная бомба продолжала фигурировать в США весь период «холодной войны» как действенный инструмент внешней политики в отношении Советского Союза, пока в нашей стране не накопилось адекватное американскому количество атомного оружия и не были созданы ракетно-ядерные комплексы, могущие достигать территории США.
С течением времени установился паритет ракетно-ядерного оружия, программа СОИ оказалась нежизнеспособной, и постепенно проложили себе путь идеи сокращения обычных и ракетно-ядерных вооружений. По моему мнению разведчика, проработавшего много лет в научно-технической разведке и попутно в сфере международных отношений, военный фактор в американо-российских отношениях продолжает присутствовать, ибо дает себя знать инерция политического мышления, которая подпитывается эйфорией по поводу» победы над коммунизмом». Длительное культивирование имиджа врага переходит теперь от СССР на Россию. Достаточно напомнить высказывание военного министра США Перри о том, что, принимая во внимание внутреннюю нестабильность России, США должны принять свои меры предосторожности: продолжать совершенствовать СНВ и ядерные боеприпасы, увеличивать долю бюджетных расходов на НИОКР военного значения и сохранить свой военно-промышленный потенциал. Перед приездом в Москву на переговоры об СНВ-2 он высказал мысль, что российский ракетно-ядерный щит — это гидра, с которой надо бороться не отсечением отдельных голов, а уничтожением всего туловища.
В самом деле американо-советские переговоры об СНВ-2 показывают, что США стремятся обеспечить себе односторонние преимущества, добиваясь перевеса сил в крылатых ракетах морского и воздушного базирования с ядерными боеголовками. Наряду с этим продолжаются поиски точек соприкосновения в политической области. Все же, хотим мы этого или нет, тенденция сохранялась за атомным оружием в национальных арсеналах роль средства приобретения односторонних преимуществ себя, к сожалению, не исчерпала, и нашей стране просто противопоказано расставаться с паритетом в СНВ, руководствуясь концепцией достаточной обороноспособности. Сейчас нельзя не считаться с тем, что создание новой военной техники является магистральным путем развития вооруженных сил современных государств. На повестку дня выдвигаются идеи пополнения арсеналов высокоточными видами оружия с информационным управлением их действия. Так что научно-технической разведке безработица не угрожает.
Источник:
Наука и общество: история советского атомного проекта (40–50 годы) / Труды международного симпозиума ИСАП-96.— М. 1997.— С. 50–61
Фредерик Жолио-Кюри
