Энтони Бивор - Высадка в Нормандии
В ярости был и Роммель. Не сообщив ему ничего, Гитлер назначил командующим 7-й армией обергруппенфюрера СС Хауссера, поскольку эсэсовцам доверял больше. Любимцем фюрера оставался Зепп Дитрих – он не знал, что тот считает: постоянное вмешательство фюрера в военные операции ведет немцев к катастрофе в Нормандии. Роммеля Гитлер тоже охотно снял бы с должности, но этого не произошло. По словам Эбербаха, преемника Гейра, фюрер учел, «как неблагоприятно скажется такое увольнение на моральном состоянии и на фронте, и в тылу и какую реакцию подобный шаг вызовет за границей».
30 июня Эбербаху было приказано вылететь назавтра вместе с фельдмаршалом фон Клюге во Францию и принять командование танковой армейской группой «Запад». Клюге объяснил генералу, что ОКВ требует от них стабилизировать обстановку и провести крупный контрудар. В Сен-Жермен-ан-Лэ Клюге прибыл в твердом убеждении, что поступающие из Нормандии донесения грешат чрезмерным пессимизмом. До этого он восемь дней провел в Вольфшанце[184] – как раз тогда, когда разворачивалось советское наступление против группы армий «Центр», то есть операция «Багратион», – и за это время «полностью проникся царившим в ОКВ духом непреклонности». В результате он, принимая командование Западным фронтом, не склонен был оценивать ситуацию в Нормандии как безнадежную. Ганс Умник (так его прозвали, обыгрывая фамилию, которая по-немецки значит «умный») не вызывал приязни у своих коллег. Начальник штаба Роммеля писал, что Клюге был «энергичным, сообразительным, себя никогда не щадил, но и с других спрашивал без всяких скидок. Холодные глаза на его резко очерченном лице не выдавали тщательно скрываемых чувств. Гитлера он терпеть не мог, но неизменно был ему предан – возможно, потому, что не отказывался принимать от фюрера многочисленные награды и почести». Клюге, например, как и Рундштедт, получил от Гитлера в подарок 250 000 рейхсмарок.
Во второй половине дня 5 июля Клюге побывал в замке Рош-Гюйон, в штабе Роммеля. «После довольно холодного обмена любезностями» с Роммелем и Шпейделем он обратился к офицерам штаба группы армий, собранным в парадном зале замка. Он сказал, что отстранение генерал-фельдмаршала фон Рундштедта следует рассматривать как выражение недовольства фюрера командованием Западного фронта. Гитлер также считал, что генерал-фельдмаршал Роммель слишком легко поддается «впечатлениям якобы подавляющего превосходства противника в огневой мощи», а потому смотрит на обстановку слишком пессимистически. Клюге не постеснялся даже сказать в лицо Роммелю, в присутствии офицеров его штаба, что тот слишком упрям, а приказы фюрера выполняет спустя рукава. «Отныне, – заключил свою речь Клюге, – и вам, генерал-фельдмаршал Роммель, придется безоговорочно подчиняться приказам! Это я вам от души советую».
Как легко понять, такие провокационные заявления побудили Роммеля вступить в горячий спор. Он настойчиво обрисовывал реальное положение дел и «необходимость сделать из этого надлежащие выводы». Оба фельдмаршала так разгорячились, что Клюге попросил штабных офицеров оставить их вдвоем. Роммель потребовал, чтобы Клюге и устно, и письменно отрекся от своих обвинений. Он также сказал, что главнокомандующему, прежде чем делать безапелляционные заявления, следует побеседовать с командирами армейского и дивизионного звена и самому побывать на передовой. Тон Клюге особенно удивил Роммеля, поскольку он знал, что Умник имел связи среди участников военной оппозиции Гитлеру, и на этом основании считал, что уж кто-кто, но Клюге меньше всех должен находиться под влиянием воззрений Гитлера.
На следующий день Клюге отправился из Рош-Гюйона на передовую. Там командиры всех уровней так дружно высказали свою точку зрения, что Клюге был вынужден встать на сторону Роммеля и принести тому свои извинения. Главнокомандующему стало ясно, что здесь, как и на Восточном фронте, Гитлер не имеет представления о реальном положении дел, а когда его мечты не сбываются, ищет козлов отпущения.
Тем временем Эбербах принял дела у Гейра. Обнаружилось, что у армейской группы «Запад» нет должного помещения штаба и не хватает штабных офицеров. В акте о передаче-приеме дел Гейр подчеркнул несколько моментов. «Немецкие танки превосходят английские и американские по качеству брони и по вооружению». Моральное состояние немецких войск остается «сравнительно высоким» благодаря «действенной пропаганде». В английском секторе «соотношение сил вполне удовлетворительно для обороны в обычных условиях», там немцам благоприятствует и рельеф местности. Имеется «возможность противостоять атакам противника» благодаря наличию восьми танковых дивизий, зенитно-артиллерийского корпуса и двух бригад реактивных минометов. Даже генерал Йодль по окончании войны был вынужден признать: «Атаки англичан никак не позволяли нам быстро сменить танковые дивизии пехотными и раз за разом срывали все наши попытки перебросить часть войск на западный фланг. Таким образом, эти атаки существенно облегчили прорыв американских войск».
Хотя генерал Гейр настойчиво твердил, что французы настроены «доброжелательно», а нападения партизан в Нормандии весьма редки, немецкие военные власти нервничали все сильнее. Пытаясь запугать парижан, они провели по улицам столицы 600 пленных англичан и американцев. Некоторые жители шепотом подбадривали союзников, другие выкрикивали в их адрес оскорбления – вероятно, под влиянием немецкой пропаганды, всячески расписывавшей ужасы воздушных налетов. Группка пронемецки настроенных горожан стала пинать ногами американского парашютиста, плевать в него. Он выбежал из строя, желая ответить ударом на удар, и тут же конвоир кольнул его штыком в ягодицу.
Теперь у верховного командования вермахта прибавилось забот: приходилось думать о том, как отразить наступление Красной армии в Белоруссии, и о том, как ослабить давление англо-американцев в Нормандии. «Взаимовлияние двух театров военных действий было очевидным, – сказал Йодль, когда его после войны допрашивали вместе с Кейтелем. – Каждый из наших фронтов считал себя обойденным вниманием в пользу другого». Сосредоточение в Нормандии танковых дивизий, особенно переброска с Восточного фронта 2-го танкового корпуса СС, стало наглядным свидетельством неспособности немцев помешать операции «Багратион». «Война на два фронта предстала перед нами во всей своей суровости», – констатировал Йодль.
В штаб 7-й танковой дивизии прибыл с визитом представитель командовании Красной армии полковник Василевский. В характерном для советской дипломатии стиле он мягко высказал мнение, что англичане наступают слишком медленно. Офицер-англичанин попросил его показать на карте, на каком участке Восточного фронта сражается дивизия полковника Василевского. Выяснилось, что на том участке протяженностью чуть менее тысячи километров находится 9 немецких дивизий. Англичане сделали упор на то, что им противостоят 10 немецких дивизий, в том числе 6 танковых, на фронте протяженностью всего 100 км[185].
Утверждения советской пропаганды о том, что лучшие немецкие войска «по-прежнему находятся на советско-германском фронте», не соответствовали действительности, что доказывается присутствием в Нормандии шести танковых дивизий СС, а также Учебной и 2-й танковых дивизий[186]. «Мы знаем, где сейчас находятся молодые и сильные немцы, – писал в «Правде» Илья Эренбург, принижая качество немецких соединений в Нормандии. – Мы зарыли их в землю, в песок, в глину – в степях Калмыкии, на волжском берегу, в волховских болотах, в степях Украины, в крымских лесах, в Молдавии, под Ржевом и Великими Луками. А с нашими союзниками сражаются немцы-тотальники [набранные по «тотальной мобилизации»], полуфабрикаты, предназначенные на убой»[187]. Даже Эренбург, однако, соглашался с тем, что «французская сковорода понемногу становится похожей на русскую печь».
Глава 16
Сражения в бокаже
Американская 1-я армия генерала О. Брэдли, овладев в конце июня Шербуром, готовилась к броску на юг. В болотистой низменности западнее основания полуострова Котантен заняли позиции 79-я пехотная дивизия, 82-я воздушно-десантная и злополучная 90-я. К югу от них, укрепившись на лесистых холмах, держали оборону немцы – почти весь 84-й корпус генерала Хольтица. Американским 4-й и 83-й пехотным дивизиям тоже пришлось обосноваться в болотистой низине к югу от Карантана, где им противостояли 17-я моторизованная дивизия СС «Гетц фон Берлихинген» и 353-я пехотная дивизия.
На участке фронта восточнее Сен-Ло, в типичном нормандском бокаже, находились 30, 35 и 29-я пехотные дивизии. На аналогичной местности в районе Комона располагались позиции 2-й и 1-й пехотных дивизий, а дальше начинался британский сектор. Здесь американцам предстояло сразиться с немецким 2-м парашютно-десантным корпусом генерала Майндля. Несмотря на то что и Гейр фон Швеппенбург, и Гудериан горячо возражали против того, чтобы раздергивать дивизии, немцы очень эффективно действовали в обороне, используя «боевые группы» (Kampfgruppen), то есть сводные отряды из пехотных и инженерно-саперных подразделений, поддерживаемых штурмовыми артиллерийскими орудиями.
