Юрий Авербах - О чем молчат фигуры
Сказанное, конечно, нисколько не умаляет убедительной победы Каспарова — четыре выигрыша при девяти ничьих и ни одного проигрыша. Весьма знаменательно, что результат сражения почти полностью повторяет итог знаменитого матча на первенство мира Капабланка — Ласкер — 9:5 (+4 = 10), игранного в 1921 году в Гаване. Только молодой кубинец был на 12 лет старше Каспарова, а старый Ласкер — на 10 лет моложе Смыслова!
Гарри Каспаров мог быть довольным не только спортивными, но и творческими итогами финального матча претендентов. Он искусно проводил атаку, изобретательно играл в защите, тонко разыгрывал эндшпиль. И все-таки главный итог этого матча — спортивный — наконец-то у Карпова появился грозный конкурент в борьбе за высший шахматный титул. Внимательно наблюдая за игрой Каспарова в претендентских матчах, становилось очевидно, как он растет от соревнования к соревнованию, как расширяется его творческий диапазон, как оттачивается в борьбе его техника. И шахматный мир с нетерпением стал ожидать поединка молодого бакинца с трехкратным чемпионом мира.
Тринадцатый чемпион
О противоборстве Каспарова и Карпова написано столько, что, кажется, ничего нового добавить уже нельзя. Тем не менее я все-таки попытаюсь это сделать, поделюсь некоторыми своими наблюдениями, познакомлю с кое-какими фактами, неизвестными любителям шахмат.
Начну с первого поединка двух выдающихся шахматистов современности, в котором я принимал самое непосредственное участие в качестве арбитра. Напомню, что главным арбитром был назначен гроссмейстер Светозар Глигорич, а арбитрами международный мастер Владас Микенас (позднее он был удостоен звания гроссмейстера «гонорис кауза») и я.
Арбитров выбрали в результате процедуры, зафиксированной в регламенте соревнования. Сначала президент ФИДЕ разослал соперникам список из 10–12 арбитров, рекомендованных ФИДЕ, Каспаров и Карпов должны были расставить их в порядке предпочтения. Затем из выбранных арбитров президент формировал судейскую коллегию. Кроме этого он утвердил апелляционное жюри. В случае, если кто-то из соперников не согласится с решением арбитров, он может его опротестовать, подав жюри официальный протест. Решение жюри не является окончательным и может быть отменено президентом ФИДЕ, отвечающим за матч.
Назначив сопредседателями жюри членов Исполкома ФИДЕ Р. Торана (Испания) и А. Кинцеля (ФРГ), Кампоманес предоставил нашей федерации право выбрать двух других его членов. Одним из них стал член Президиума федерации Е. Питовранов, бывший генерал КГБ. Вторым — тогдашний президент федерации назвал себя.
— Всем известно, что Карпов мне друг! — с пафосом заявил он. — Но как президент федерации я смогу быть нейтральным и объективным.
Увы, как впоследствии выяснилось, на финише матча Севастьянов отнюдь не был нейтральным, а активно поддерживал своего друга и земляка. Правда, справедливости ради отмечу, что у апелляционного жюри работы не оказалось: никаких протестов на действия или решения судьи не поступало.
Перед началом поединка большинство обозревателей расценивали шансы чемпиона значительно выше: Карпов был намного опытнее и находился в самом расцвете сил. Однако вряд ли кто-нибудь ожидал, что уже после девяти встреч счет станет 4:0 в его пользу.
А ведь матч игрался до шести побед. Казалось, что все решено и будет сыграно не более двадцати партий.
В этой критической ситуации молодой бакинец резко изменил тактику борьбы, прекратил действовать агрессивно, стал играть предельно осторожно, избегая всякого риска. Чемпиона мира, имевшего большой перевес в очках, такое развитие событий, видимо, тоже устраивало. Не исключаю, он мог полагать, что яблочко с дерева упадет само собой.
В результате партнеры установили своеобразный рекорд — сделали 17 ничьих подряд. Такого в матчах за шахматную корону еще не было!
Стратегическую линию, проводимую претендентом, можно сформулировать так: он как бы предлагал своему сопернику — попробуй у меня выиграть, если я не буду идти вперед, буду стараться только не проиграть.
Конечно, если бы Карпов пошел на обострение борьбы, на обмен ударами, то даже проиграв несколько встреч, он сумел бы победить еще в двух партиях, а следовательно, и в матче. Однако чемпион мира хотел не просто победить, он, видимо, замыслил выиграть матч с сухим счетом 6:0. Казалось, что это ему удастся: после блестяще проведенной им двадцать седьмой партии счет стал 5:0. Осталось только нанести последний, решающий удар.
А между тем матч затянулся. Поскольку трех арбитров оказалось более чем достаточно (согласно правилам, на сцене обязан присутствовать хотя бы один из нас), за это время я успел съездить на неделю в Салоники на очередной конгресс ФИДЕ, затем неделю играл в Варшаве в матче Москва — Варшава — София, а поединок все никак не заканчивался. Как воздушный гимнаст, Каспаров балансировал на тонкой проволоке, раскачивался, но не падал. После того, как в 31-й партии Карпов упустил свой шанс реализовать лишнюю пешку, в 32-й Каспаров одержал первую победу. Это произошло на 94-й день после начала соревнования. Счет в матче стал 5:1.
Что же помогло Каспарову удерживаться на краю пропасти?
Месяцами наблюдая за ним на сцене, я обратил внимание на то, что оказалось совершенно незамеченным его партнером. Тяжелые испытания, выпавшие на долю Каспарова в первые месяцы матча, незаметно превратили его из немного разболтанного бакинского юнца в целеустремленного, уверенного в себе мужчину. Было заметно, что у него изменилась даже походка. Теперь он выглядел как настоящий, закалившийся в горниле схватки боец. Не исключаю, что в этом перевоплощении сыграл свою роль известный парапсихолог Дадашев. Говорили, что он впервые появился в зале, когда счет в матче стал 4:0. А Е. Гик в «Шахматных байках» утверждает, что Гарику помогла… Алла Пугачева, которая болела за молодого претендента и при счете 4:0 явилась к нему в гостиницу и то ли посоветовала, то ли приказала:
— Сейчас надо делать побольше ничьих. Сделай их сорок штук, — будто бы уточнила Алла Борисовна.
После 32-й партии стало заметно, что в борьбу вмешался еще один фактор — физическая и нервная усталость чемпиона мира. В матче снова наступил «штиль». Ничьи следовали одна за другой. Правда, в 41-й партии Карпов снова мог закончить борьбу, но, по его словам, «не смог рассчитать до конца последствия жертвы фигуры».
После 47-й партии, выигранной Каспаровым, и счета 5:2 началось что-то непонятное. Во-первых, было решено перенести игру из Колонного зала Дома Союзов в гостиницу «Спорт», находящуюся довольно далеко от центра столицы. Во-вторых, в связи с необходимостью подготовить новое помещение для игры был объявлен технический тайм-аут, который длился ни много ни мало, как одиннадцать дней. Нетрудно догадаться, в чью это было пользу. В-третьих (об этом позднее писал Каспаров), отвечающий за соревнование Кампоманес провел совещание, на котором присутствовали представители соперников, главный арбитр Глигорич и председатель апелляционного жюри Кинцель. На этом совещании президент ФИДЕ предложил ограничить дальнейшую игру восемью партиями. Если за это время ни один из соперников не достигнет шести побед, то матч завершается, Карпов остается чемпионом, но через восемь месяцев со счета 0:0 начнется новый матч.
Каспаров, по его словам, с этим предложением категорически не согласился.
В это время Кампоманес уехал из Москвы. Переговоры продолжал Кинцель совместно с Глигоричем, хотя, как мне кажется, главный судья ни в коем случае не должен был в них участвовать. Так именно он передал Каспарову условия, на которых чемпион мира готов прекратить матч.
1. Каспаров признает себя побежденным.
2. Новый матч начнется через 8 месяцев со счета 0:0. Если Каспаров победит в нем с перевесом в три очка или менее, он становится чемпионом мира до 1 января 1986 года, так как не доказал превосходства над Карповым по сумме двух матчей. Затем звание возвращается Карпову, а Каспаров играет в претендентских матчах.
3. Если Каспаров выиграет матч с перевесом в четыре очка и более, то он становится чемпионом мира и обязуется в 1986 году защищать свое звание в матч-турнире трех (против Карпова и победителя претендентского цикла).
Несмотря на нажим Глигорича и особенно Кинцеля, Каспаров отказался даже обсуждать эти условия, которые он считал для себя оскорбительными. День проходил за днем, а игра все не начиналась. Тогда Каспаров написал письмо председателю Оргкомитета матча П. Н. Демичеву, министру культуры СССР и кандидату в члены Политбюро ЦК КПСС.
Через пару дней между ними состоялся телефонный разговор. Как пишет Каспаров, Демичев сказал, что состояние здоровья участников вызывает тревогу, и что длительный перерыв им обоим пойдет на пользу. И добавил, что игру нужно вести честно и что нельзя «добивать лежачего»!
