Вальтер Гёрлиц - Германский Генеральный штаб. История и структура. 1657-1945
Очень скоро Шлейхер обнаружил, что переоценил степень влиятельности Штрассера в национал-социалистической партии. В январе стало ясно, сколь утопической была идея Шлейхера расколоть партию; Гитлер обладал прямо-таки гипнотическим воздействием на людей.
Тем временем Папен вернулся к мысли о союзе с национал-социалистами и поручил банкиру фон Шредеру договориться о встрече с Гитлером. В свою очередь, национал-социалисты умудрились устроить встречу Гитлера и Оскара фон Гинденбурга, сына и адъютанта президента, который до этого времени категорически противился назначению Гитлера на пост канцлера. Встреча происходила в доме Иоахима фон Риббентропа, гитлеровского специалиста по иностранным делам. Герр фон Ольденбург-Янушау, близкий друг Гинденбурга, который всячески убеждал президента разрешить своего рода диктатуру юнкеров, подхватил идею Папена, рассчитывая, что в таком случае появится возможность «отгородить гитлеровскую группу» здравомыслящими консерваторами. В конечном итоге Шлейхер пришел к мысли о борьбе с Гитлером. Гаммерштейн-Экворд был готов использовать для этой цели рейхсвер, и Шлейхер обратился к Гинденбургу с просьбой об особых полномочиях. Теперь доподлинно известно, что более опытные партии в рейхстаге потребовали отчета по деньгам программы вспомоществования Восточной Эльбе (Osthilfe), о чем уже упоминалось ранее. Возможно, отголоски разговоров о денежных обменах достигли ушей Гинденбурга, но нет оснований предполагать, что это явилось причиной его нерешительности в отношении принятия предложений Шлейхера. Тем не менее, он отказал Шлейхеру. Гинденбург был слишком стар, и он попросту уставал, когда возникала необходимость принятия трудоемких кардинальных решений.
В результате Гинденбург отстранил Шлейхера. Ни Шлейхер, ни Гаммерштейн-Экворд не предполагали, что предложенный кабинет с Папеном и Гугенбергом может стать причиной гражданской войны.
Что же следовало предпринять? Открытый государственный переворот, фактически предложенный Шлейхером, не входил в планы Гинденбурга. Кроме того, он опасался, что национал-социалисты могут предъявить ему обвинение в неконституционном поведении. Партия уже выдвигала подобные обвинения, угрожая роспуском прусского правительства. На Гинденбурга не повлияли даже предупреждения Гаммерштейна-Экворда, попытавшегося объяснить старому президенту, что произойдет, если Гитлеру удастся захватить власть. Гинденбург резко ответил, что лучше бы Гаммерштейн-Экворд сосредоточил все свое внимание на осенних маневрах. Однако, оценив объективность рассуждений Гаммерштейна, президент был вынужден признать, что такие люди, как Гитлер и его приспешники, не остановятся ни перед чем, и он довольно нескладно закончил беседу, сказав, что никто и не предполагает, что он хочет сделать канцлером «богемского капрала».
Но именно в тот момент Папен выдвинул идею о создании национального правительства с Гитлером в качестве канцлера, собой, Папеном, в качестве вице-канцлера и прусского премьер-министра, и группой консерваторов на основных государственных постах. Гинденбург согласился, и 28 января 1933 года Шлейхер сложил с себя обязанности, хотя и продолжал заниматься государственными делами до назначения преемника. Теперь рейхсвер представлял собой странную смесь авторитаризма и социальной справедливости. Эта политическая авантюра, как и все прочие политические авантюры со стороны военных, привела к провалу.
Основными кандидатами Папена на государственные посты были Нейрат на должность министра иностранных дел, Бломберг – министра рейхсвера, Гугенберг – министра торговли, граф фон Кросинг – министра финансов и Гюртнер – министра юстиции. Все они были хорошо известны Гинденбургу. Папен планировал дать пост и Дюстербергу, но тот отказался.
У Шлейхера оставалась единственная надежда, и связана она была с Бломбергом. 30 января Гинденбург должен был привести правительство к присяге. Бломберга, который вновь принял командование военным округом, пригласили в Берлин. Шлейхер и Гаммерштейн-Экворд видели в нем свой последний шанс. Они хотели попытаться перетянуть Бломберга на свою сторону и с его помощью объяснить президенту, что рейхсвер не согласится на новое правительство. Шлейхер отправил на вокзал адъютанта с приказом Бломбергу немедленно прибыть к главнокомандующему армией.
А тем временем Папен обсуждал с Гитлером и Гугенбергом состав нового кабинета в присутствии Дюстерберга и Геринга, бывшего капитана ВВС, которого прочили на должность министра внутренних дел. По словам Дюстерберга, Папен опасался, что, если кабинет не будет сформирован до 11 часов, Шлейхер с Гаммерштейном-Эквордом отдадут приказ войскам вступить в столицу. Дюстерберг поинтересовался, от кого пришла эта информация. От молодого Гинденбурга, ответил Папен. Дюстерберг вышел, чтобы поговорить с сыном Гинденбурга, и нашел его за дверью. Оскар фон Гинденбург находился в состоянии крайнего возбуждения. Вероятно, он до последнего момента рассчитывал на то, что Шлейхер согласится с идеей Папена об «ограждении гитлеровской группы», а теперь получил сообщение о намерениях свергнутого канцлера. Он заявил, что лично встретит Бломберга и отплатит «предателю» Шлейхеру. На вокзале Бломберга встречали адъютант Шлейхера и Оскар фон Гинденбург.
С кем же должен был отправиться Бломберг? Казалось бы, в первую очередь он должен был предстать перед вышестоящим начальством, то есть перед главнокомандующим, Гаммерштейном-Эквордом. Но Бломберг отправился прямо к Верховному главнокомандующему, Гинденбургу. Шлейхер проиграл последнее сражение.
30 января 1933 года в 11 часов 15 минут новый канцлер, Адольф Гитлер, сын таможенного чиновника, вместе с группой консерваторов поклялся руководить делами государства. Несколько позже Папен заметил в разговоре с друзьями, что было бы ошибкой думать о захвате Гитлером власти. «Мы просто дали ему работу», – заявил Папен.
Глава 11
НЕНАДЕЖНОЕ ПАРТНЕРСТВО
Людвиг фон Бек – Рейхенау
IПо мнению большинства германских офицеров, «деятельность коричневых» не имела к ним никакого отношения. Их, безусловно, радовала перспектива перевооружения, а затем и революции (народного восстания, как называли ее многие) с санкции генералов, но это вовсе не означало, что армия собиралась отказаться от традиции оставаться в стороне. Однако нельзя обойти молчанием следующий факт. Развернувшаяся драма была настоящей революцией – беспрецедентным случаем психологического освобождения. Порождением подлинного энтузиазма. Люди искренне надеялись, что таким путем удастся восстановить в государстве порядок и дисциплину.
Прежде всего, Гитлер мастерски владел искусством возвращать надежду и, что более важно, воодушевлять народ мечтой, иллюзией. Народ превратил Гитлера в идола, и этот фактор стал определяющим в политике рейхсвера.
На тот момент у армии не было причин для недовольства. С назначения Бломберга на пост военного министра для министерства началась новая глава, в которой министерство получило такую власть, какой никогда не было у прежнего прусского военного министерства. Вступив в должность, Бломберг немедленно вызвал прежнего начальника штаба и назначил его своим заместителем (Chef der Ministeramtes). Рейхенау был тут же произведен в генералы и, можно сказать, стал первым реально значимым военным экспертом, безоговорочно принявшим диктатуру. Этот молодой генерал, с его хорошими манерами и моноклем в глазу, должен был казаться типичным юнкером, но значил гораздо больше, чем типичный юнкер. У Рейхенау были наполеоновские амбиции, и, вероятно, он считал, что обладает способностями Наполеона. Он конечно же был генеральским сыном, но выпадал из привычного образа, поскольку в какой-то мере перенял энергию и напористость Вальдерзе. Но главное его отличие заключалось в том, что он разбирался в проблемах, касающихся современной армии. Он был признанным экспертом в части баллистики, признавал значение техники и, кроме того, осознавал важность такого фактора, как народные массы. Рейхенау верил, что Гитлер, понимая это, будет действовать во благо военным. «Парни в коричневом», считал Рейхенау, должны будут навести дисциплину.
IIВойсковое управление получило приказ относительно формирования армии, состоящей из двадцати одной дивизии, в условиях мирного времени. План предусматривал создание трехсоттысячной армии, оснащенной оружием тяжелого калибра и авиацией. В 1933 году Крупп смог начать производство танков; первая программа выпуска продукции шла под названием «План выпуска тракторов для сельского хозяйства». В августе 1933 года удалось изготовить пять, а в 1934 году сто танков. Первый танковый батальон носил название «автотранспортное учебное подразделение».
Был сформирован военно-промышленный штаб, преемник экономического штаба, под началом генерала Томаса, состоявший из отдела производства вооружения, отдела сырья и расчетного отдела. Ко всем военным округам был приписан штат инспекторов военно-промышленного штаба под командованием генерала, находящегося на уровне командира дивизии. Все это, конечно, держалось в тайне, поскольку Версальский договор все еще оставался в силе, хотя, после срыва переговоров о разоружении, шли упорные разговоры, что Германия не может вечно соблюдать условия договора.
