Владлен Измозик - «Черные кабинеты» История российской перлюстрации. XVIII – начало XX века

Как-никак, дело было общее, и ДП денег на чтение частной корреспонденции старался не жалеть. К концу 1915 года общие учтенные негласные расходы на перлюстрацию составляли 174 052 руб. в год. Из них 119 098 руб. шло на содержание личного состава и канцелярско-почтовые затраты, 24 914 руб. – на вознаграждение косвенных участников (почтово-телеграфных служащих), 9 тыс. руб. – на премиальные чиновникам перлюстрации по итогам года, 10 300 руб. полагалось раздать в конце года косвенно причастным и еще 10 746 руб. шло на секретные добавочные пенсии, пособия вдовам и сиротам сотрудников этой секретной службы708.

Наконец, 30 января 1916 года директору Департамента полиции К.Д. Кафафову поступила докладная М.Г. Мардарьева от 12 января. В ней Михаил Георгиевич настаивал на серьезном пересмотре официального денежного содержания чиновников цензуры иностранных газет и журналов в сторону увеличения. Он утверждал, что штаты подведомственной ему службы не пересматривались с 1867 года и в результате чиновник, знающий иностранные языки, в провинции получает жалованья меньше, чем почтальон, «несмотря на громадную разницу в требованиях, предъявляемых к умственному развитию и образованию каждого из них». Он предлагал приравнять должности старшего цензора, младшего цензора и чиновника, знающего иностранные языки, к должностям председателя, старшего и младшего цензора Центрального комитета иностранной цензуры при Главном управлении по делам печати. При принятии такого подхода это означало бы увеличение гласного содержания для вышеуказанных должностей в два – пять раз709. Приводимые Мардарьевым цифры, безусловно, были верны, но они не отражали выдач из «секретных сумм».

С продолжением войны росла инфляция. В этой ситуации Николай II 11 мая 1916 года подписал постановление «О добавочном довольствии чинов правительственной службы по случаю вздорожания жизни», опубликованное 14 мая. Оно не касалось уже получивших прибавки по закону от 13 марта 1915 года и распространялось на имевших не более 2400 руб. годового содержания или не более 1900 руб. при пользовании казенной квартирой. Добавочные выплаты ставились в зависимость от размера жалованья и от района страны (первый район: Петроградская, Московская, Подольская губернии и город Одесса; второй район – все прочие местности). Вводились они с 1 января 1916 года. Размер этих надбавок указан в таблице 2.

Таблица 2

Размер добавочных выплат710

Поскольку инфляция нарастала высокими темпами, 22 октября 1916 года было подписано и 27 октября опубликовано постановление «О некоторых дополнениях и изменениях Высочайше утвержденных 11 мая 1916 года Временных правил о процентных добавках к содержанию правительственных служащих по случаю вызванного войной вздорожания жизни». На территории империи теперь выделялись четыре района. Города, где размещались перлюстрационные пункты, попали в первый (Одесса, Харьков) и второй (Киев, Тифлис) районы. Вне районного деления находились Петроград и Москва. На новую процентную прибавку могли рассчитывать в Петрограде и Москве чиновники с жалованьем не более 9 тыс. руб. в год (имевшие казенную квартиру – с жалованьем до 7200 руб. в год), во всех остальных местностях – до 6 тыс. руб. в год (имевшие казенную квартиру – до 4800 руб.). Процентные надбавки не должны были превышать 2 тыс. руб. для Петрограда, Москвы и городов первого района, 1700 руб. – для второго района, 1200 руб. – для третьего района и 900 руб. в год – для четвертого района. Эти решения представлены в таблице 3.

Таблица 3

Размер добавочных выплат с учетом принятых дополнений и изменений711

Понятно, что такой размер надбавок формально значительно увеличивал оклады чиновников и общие расходы на цензуру иностранных газет и журналов. Каковы были эти надбавки в конкретном выражении и общие выплаты к 1917 году в рублях в год (с учетом постановления от 22 октября 1916 года), видно из таблицы 4.

Таблица 4

Общие расходы на цензуру иностранных газет и журналов к 1917 году712

* Данные на ноябрь 1915 года.

** Несмотря на то что 23 июля 1915 года Варшава была занята немцами, жалованье косвенным участникам перлюстрации здесь продолжало выдаваться.

*** Расходы на «черный кабинет» в Тифлисе шли из сумм ДП отдельной строкой.

**** В Риге цензоры не занимались перлюстрацией. Сумма указана без учета надбавок по закону от 22 октября 1916 года.

***** При подсчете окончательной общей суммы жалованье, указанное в графе 10, если его получало несколько чиновников, умножалось на число этих лиц. Например, в Петрограде пять чиновников, знающих иностранные языки, должны были получать в год 14 334,35 руб. (2866,87 × 5 = 14 334,35), а четыре сторожа из Варшавы, переведенные в Москву, должны были получать в год 5508 руб. (1377 × 4 = 5508).

Но и эта сумма, более 240 тыс. руб., не была окончательной. Директор ДП А.Т. Васильев 3 декабря 1916 года, откликаясь на очередную просьбу М.Г. Мардарьева о дополнительных пособиях «по случаю вызванных [так в документе] военными обстоятельствами усиленной деятельности», распорядился выдать в январе 1917 года 2260 руб., из них 1400 руб. – чинам петроградской цензуры и 860 руб. – чинам московской цензуры713. Таким образом, общие расходы должны были составить 245 347 руб. 98 коп. Вместе с тем положенные по закону выплаты уже не означали их безусловной выдачи. В ноябре 1916 года Мардарьев, представляя подробную ведомость жалованья, указывал, что чины московской цензуры имеют право на прибавки по закону от 11 мая 1916 года, но их не получают714.

Совершенно неожиданные заботы возникли у цензоров «черных кабинетов» в конце 1916‐го – начале 1917 года. 27 февраля 1917 года Мардарьев направил служебную записку экспедитору экспедиции перевозки почты со следующей просьбой: «В виду невозможности для служащих цензуры иностранных газет и журналов становиться у лавок в очередь для получения хлеба, за недостатком свободного от служебных занятий времени, цензура… покорнейше просит включить ниже поименованных чинов цензуры в число лиц, коим хлеб отпускается из Почтамта», и далее дал список из трех цензоров и девяти сторожей и почтальонов715. Но именно этот день стал днем свержения самодержавия, которому усердно служили чиновники «черных кабинетов».

Еще некоторое время, до 1 мая 1917 года, чиновники по инерции приходили на службу, однако никаких указаний от новых властей они не получали. Встал вопрос, что делать с различными материалами, имевшими гриф «Секретно» и хранившимися в помещении цензуры иностранных газет и журналов на Петербургском почтамте. Часть выписок секретного характера старший цензор М.Г. Мардарьев в первые дни революции передал, по его словам, на хранение М.И. Дунину-Барковскому, начальнику разведки Морского Генерального штаба, с которым имелись давние и прочные служебные связи. После первого допроса Мардарьева, проведенного 19 июня следователем Чрезвычайной следственной комиссии П.Г. Соловьевым, Михаил Георгиевич взял их обратно и сдал в четырех запечатанных пакетах Врасскому, секретарю Д.М. Щепкина – товарища министра внутренних дел. Об этом Мардарьев сообщил следователю 26 июня. Уже на другой день Соловьев получил в МВД эти четыре пакета и доставил их в следственную комиссию. В пакетах находились официальные документы, связанные с ведением перлюстрации с конца XVIII века. Среди них были рескрипты, секретные высочайшие повеления, всеподданнейшие доклады за период 1802–1900 годов716.

10 июля 1917 года последовал приказ по Министерству почт и телеграфов, которым с 16 марта того же года увольнялись от должности тридцать восемь сотрудников цензуры иностранных газет и журналов, в том числе: шестнадцать чиновников петроградской цензуры, девять – московской, шесть – варшавской, три чиновника – киевской и четыре – одесской цензуры. Из них пятеро работали в цензуре по совместительству. Из тридцати восьми уволенных перлюстрацией занимались тридцать два человека717. В списке уволенных нет ряда чиновников, занимавшихся перлюстрацией в Харькове, Тифлисе, поскольку они были официально прикомандированы к Министерству внутренних дел. Зато в список попал Э.К. Зиверт, ушедший на фронт и находившийся с июня 1915 года в австро-венгерском плену718.

Несколько пунктов официальной перлюстрации в условиях развития почтовой связи, конечно, могли контролировать лишь небольшую часть переписки подданных империи. Между тем чтением писем российских обывателей на протяжении ряда столетий занимались многие почтово-телеграфные служащие. Подобную перлюстрацию мы называем неофициальной или «инициативной». Она‐то действительно была абсолютно незаконной.