Пётр Капица - Письма о науке. 1930—1980
За два года работы я решил, по-видимому, по-новому эту задачу. Кроме того, я нашел, что нет никаких принципиальных запретов на пути к осуществлению пучков нужной нам мощности.
Следующий этап — экспериментальный — заключался в том, чтобы найти те конкретные условия, в которых один из найденных мною типов излучения может быть осуществлен. Поиски нового явления обычно не требуют какой-либо сложной или особо мощной аппаратуры, и для решения поставленной задачи вполне достаточна была моя теперешняя маленькая лаборатория. К тому же искание нового всегда сопряжено с непрерывными неудачами и ошибками, и такую работу даже приятнее делать без лишних свидетелей.
Целый год я искал метод осуществить один из теоретически найденных мною типов излучения, но безуспешно. Только в конце декабря прошлого года я напал на правильный путь, и с этого времени работа пошла очень хорошо, и сейчас ее можно считать законченной. <„.>
Следующий этап работы должен был бы заключаться в постепенном увеличении испускаемых мощностей, с тем чтобы выявить степень возникающих при этом технических трудностей. Но осуществить этот этап работы в моих теперешних условиях очень трудно.
Есть все основания думать, что найден многообещающий путь, который в интересах нашей науки надо проследить до конца. Поэтому я решился написать Вам, чтобы получить авторитетные указания, как человеку в моем положении надлежит теперь поступать.
Но перед тем как уточнить мой вопрос, я хочу Вам рассказать еще о некоторых интересных проблемах, к которым можно будет приступить, используя найденное мною явление. Вот самые главные из них.
Найденный мною процесс лучеиспускания с плоскости обратим и имеет высокий кпд, поэтому он не только позволяет трансформировать электрическую мощность в энергетический пучок, но и обратно. Его можно использовать для того, чтобы преобразовывать электромагнитное излучение в обычную электроэнергию. Этим открывается реальная возможность осуществить передачу значительных мощностей на расстояние без проводов. <...>
Конечно, полное решение каждой из этих проблем потребует много времени и энергии, и я не в силах браться за разрешение их всех. Дай бог осуществить начатую с пучками. Если я Вам пишу о них, то только чтобы показать значимость круга проблем на очереди в современной электронике, понимая под словом «электроника» все те процессы электротехники, где электричество распространяется помимо проводов.
Мне думается, что электроника наших дней находится в том же положении, в каком была электротехника в середине прошлого века. Тогда практическое использование распространения электричества по проводам началось с развития электросвязи, и, только когда научились создавать электромашины большой мощности, она стала основным методом передачи энергии на расстояние и привела к электрификации стран. Теперь мы широко пользуемся электроникой только для радиосвязи, так как пока не умеем оперировать с большими мощностями. С полной ответственностью можно предсказать, что передовой электротехникой второй половины нашего века будет электроника больших мощностей, она будет заниматься решением проблем, аналогичных только что описанным. Сделанная мною работа лежит у истоков этого пути, вот почему ей можно придать даже принципиальное значение.
Возвращаюсь к вопросу о дальнейшей судьбе работы, о которой я пишу.
Найти и понять новое явление есть самое интересное и увлекательное в работе ученого, но убедить только себя в значимости своей научной работы — это не есть еще научное достижение.
Поэтому, во-первых, мне надо получить признание моих достижений у ученых, чтобы они использовались в науке, и, во-вторых, проверить значимость изысканий, применив их на деле. Но при создавшемся для меня положении выполнить эти два условия почти невозможно. [Выполнить] первое было бы просто. Я бы, конечно, настоятельно просил разрешения опубликовать свои теоретические и экспериментальные работы, не будь настоящего международного положения, которое заставляет нас держать, нередко даже во вред себе, наши научные достижения в секрете.[165]
Второе, т. е. практическое осуществление, затрудняется теми ограниченными возможностями, которыми я располагаю. <...>
Несомненно, главная трудность, стоящая на пути к нормальному развитию моих работ, находится в опальности моего положения, при которой мне невозможно организовать здоровую коллективную работу. Это я ясно понял на опыте моей профессуры в МГУ. Когда три года тому назад я получил кафедру на Ф. Т. Ф[166], то главная моя трудность была в подборе основных кадров, никто из мало-мальски ценных работников не решался ко мне идти, так как не рисковал связывать свою судьбу с моим опальным положением. Так, например, я предлагал трем молодым физикам, двое из них даже мои ученики (Шальников и Андроников[167]), быть моим заместителем, но все они уклонились. За два года моей работы в Ф. Т. Ф. мне не только не удалось подобрать достаточно квалифицированных кадров, с которыми можно было начать научную работу, но даже мало-мальски оригинальные лекционные эксперименты и те не удавалось удовлетворительно налаживать. Бывали случаи, когда, в отчаянии, я у себя дома, своими руками, делал приборы для демонстрации и приносил их с собой на лекции.
Нельзя винить людей, что они не шли ко мне; как они сами говорили, они не чувствовали, что мое положение на факультете прочно. И действительно, после двух лет работы я получил от проректора (ак. Христиановича) письмо, что за непосещение собрания в честь семидесятилетия товарища Сталина я буду уволен, мое письменное объяснение, почему я не мог быть, было признано неубедительным, и в том же месяце меня уволили[168].
В эти годы, когда я работал над описанной проблемой, основной помощью для меня мог бы быть ассистент, но сколько я ни пытался, я так и не могу его получить от Академии наук, так что в лаборатории все делаю сам. В этом, по существу, нет ничего плохого, а работа в одиночку до сих пор меня удовлетворяла, и, несмотря на все житейские невзгоды, благодаря возможности хорошо концентрировать свои силы, она оказалась очень продуктивной. Кроме основной работы, о которой я Вам пишу, за эти годы мною напечатаны пять научных работ по гидродинамике, и сейчас я готовлю к печати еще две. На две трети я написал монографию «Физические основы техники глубокого холода», но когда я узнал, что американцы в больших масштабах разрабатывают мой метод низкого давления получения кислорода (у нас его развитие фактически прекратили), то перестал писать, чтобы не публиковать книгу на пользу американской технике.
Я обрабатывал стенограммы моих лекций по общей физике, чтобы их издать в виде курса, боюсь, что его не согласятся напечатать после моего увольнения из МГУ[169] <...>
Мне говорят, что созданного мною института мне вернуть нельзя. Самое ценное в моем институте были кадры, как научные, так и технические, механики, ассистенты, монтеры и др. Их всех я сам тщательно подбирал и воспитывал. Если теперь где-нибудь я и получу площадь и средства, то нужных мне кадров взять неоткуда. Конечно, я могу их снова воспитать из молодежи, но это возьмет два-три года, одному это сделать трудно, и это берет много сил.
Попав в такое положение, виноват, первым долгом, я сам, так как, очевидно, самому человеку надлежит уметь согласовывать свои поступки с реальным окружением.
Сейчас я готов позабыть всякое чувство обиды и хочу сделать все, что в моих силах, чтобы изменить создавшееся положение и добиваться здоровых условий для развития этой важной для нас работы, но я не знаю, как за это правильно взяться.
Я обращаюсь к Вам в надежде, что, оценив создавшееся положение, Вы найдете возможным указать мне путь, ведущий к полноценному развитию моей научной работы.
Искренне уважающий Вас П. Капица
121) А. И. МИКОЯНУ 24 августа 1950, Николина Гора
Заместителю Председателя Совета Министров СССР А. И, Микояну
Глубокоуважаемый Анастас Иванович,
Президент Академии наук С. И. Вавилов посоветовал мне обратиться к Вам по следующему вопросу.
В некоторых заграничных странах, главным образом в США, незаконно используется ряд изобретений, связанных с моим методом низкого давления получения кислорода. На эти изобретения с разрешения Совета Министров в основных промышленных странах (США, Англии, Франции и пр.) начиная с 1939 г. были поданы заявки на ряд самостоятельных патентов. Новизна этих изобретений была доказана, и через нашу Торговую палату патенты были получены.
По поступившим за последнее время сведениям явствует, что в особенности в США мой метод получения кислорода при низком давлении все шире и шире применяется в промышленности, главным образом при получении синтетического высокооктанового горючего, при газификации и в металлургии. <...>
