Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 2 - Балинт Мадьяр

автократий подчиняется принципу интересов элит, а значит, вмешивается в кризисные ситуации только в том случае, если это отвечает целям приемной политической семьи, то есть концентрации власти и личному обогащению. Такого рода пузыри, которые связаны также с деятельностью хищнических государств, можно назвать пузырями реляционного рынка. Первый тип таких пузырей называется пузырь коррупционных ожиданий. Он возникает, когда экономические акторы, не входящие в состав приемной политической семьи, пытаются получить долю от сверхприбылей принадлежащих ей компаний за счет инвестиций (через покупку акций на фондовой бирже). Логично, что это принесет максимальную прибыль, если инвестировать до начала фазы потребления, когда цены еще низкие. Если множество инвесторов знает об этом и вкладывает средства в компанию, ожидающую финансовых вливаний, то цена на ее акции взлетает до небес[379]. Другими словами, ожидания инвесторов основываются не на том, каких рыночных показателей можно ожидать от этой компании, а на том, какую дискреционную помощь она может получить на этапе потребления. Однако (1) поведение хищнического государства зависит от верховного патрона и не поддается точному прогнозированию, поэтому ожидания могут не оправдаться, и (2) чрезмерное количество инвесторов, желающих получить прибыль, влечет за собой чрезмерные инвестиции. Так возникают пузыри. Если приемная политическая семья вообще не вкладывает средства в компанию, представляющую интерес для инвесторов, сокращение пузыря коррупционных ожиданий приводит к обесцениванию уже сделанных инвестиций. Получается, что пузыри коррупционных ожиданий похожи на пузыри конкурентного рынка, вызванные завышенными рыночными ожиданиями и чрезмерными инвестициями, поскольку оба типа возникают как результат воздействия рыночных сил, обусловленных индивидуальными рациональными решениями. Однако у акторов, участвующих в пузырях коррупционных ожиданий, эти завышенные ожидания имеют коррупционную природу: они стремятся получить прибыль, которая возникает не от избытка рынка, а в результате применения внерыночных средств и из-за коррупционной природы реляционной экономики[380].

Кроме того, пузыри коррупционных ожиданий могут быть частью пирамидальной структуры приемной политической семьи. В таких случаях правящая элита намеренно позволяет ожиданиям расти, но в итоге не реализует их. К тому же такие пузыри могут функционировать как способ сбора ренты, поскольку приемная политическая семья накапливает или реинвестирует деньги, полученные во время первоначального быстрого роста инвестиций [♦ 5.3.4.4][381]. Это приводит нас к другому типу пузырей, которые свойственны реляционным экономикам, – трофейным пузырям. Этот тип представляет собой частный пузырь, связанный с одним из акторов приемной политической семьи, который создает его в результате индивидуального осознанного решения. В качестве иллюстрации этого можно привести пример Лёринца Месароша, слесаря-газовщика из родного села верховного патрона Венгрии Виктора Орбана, который стремительно взлетел на самый верх социальной лестницы. «Этот житель поселка Фелчут, считающийся доверенным лицом Виктора Орбана, за четыре года пробился в число богатейших венгров благодаря заказам на строительство канализации и дорог и победам в государственных тендерах на аренду земли и табачных киосков»[382]. К тому моменту, как Орбан победил на выборах в 2010 году, Месарош почти десять лет владел единственной компанией и накопил скромное состояние около 30 млн форинтов (около 90 тыс. евро)[383]. Однако за годы правления Орбана оно выросло почти в сто раз[384] и на 2013 год составляло примерно в 6,9 млрд форинтов (около 21 млн евро), благодаря чему он занял 88-ю строчку в списке богатейших венгров, а уже в 2018 году стал самым богатым человеком Венгрии с состоянием в 381 млрд форинтов (около 1 млн евро)[385]. Как сообщает Forbes Hungary, с 2018 по 2019 год благосостояние семьи Месароша выросло в пять раз, и это самый быстрый рост за всю историю журнала. На текущий момент они являются «неизбежными экономическими акторами» в строительстве, туризме, тяжелой промышленности, энергетике и сельском хозяйстве[386]. По словам Месароша, в успехе, которого он добился, сыграли роль «милость Бога, удача и Виктор Орбан»[387]. Этот человек, несомненно, является чистейшим продуктом реляционной экономики, а также, по мнению более двух третей венгров, экономическим подставным лицом Орбана[388].

Хотя Месарош с невероятной скоростью сколотил ошеломляющий капитал, он также использовал свою экономическую империю как «дойную корову», получая большую часть прибыли в качестве дивидендов[389]. Между тем его вынужденная экспансия финансировалась за счет ссуд, которые нередко выдавали банки, принадлежащие приемной политической семье[390]. В условиях рыночной экономики такое поведение без надежной экономической базы означало бы, что этот пузырь может с легкостью лопнуть. Вероятно, он лопнул бы задолго до того, как собственность Месароша смогла бы достичь таких астрономических размеров[391]. Однако этот пузырь не рыночный, а трофейный, что означает, что он вырос в реляционной экономике под дискреционной защитой приемной политической семьи. Иными словами, когда хищническое государство предоставляет защиту, оно может «истощить» трофейный пузырь при помощи дискреционного государственного вмешательства. Такое развитие событий возможно только при нормальных обстоятельствах, когда у верховного патрона есть достаточно времени, чтобы вмешаться, прежде чем пузырь лопнет (так как это может произойти из-за внешнего потрясения, такого как война, экономический кризис или пандемия). Как бы то ни было, трофейный пузырь возникает неслучайно, поскольку с его помощью приемная политическая семья помогает сама себе: она включает в себя как нуждающегося в поддержке олигарха (подставное лицо), владеющего активами, так и главу исполнительной власти, который применяет государственную власть с максимальной амплитудой произвола [♦ 2.4.6]. Для «истощения» пузырей используются те же методы, о которых уже шла речь, когда мы моделировали различные варианты развития событий в ходе фазы потребления. В их числе (с упоминанием примеров из недавней истории про Месароша) можно назвать следующие[392]:

• изменение нормативно-правовой базы (после того, как Месарош приобрел площадки для кемпинга на озере Балатон, строительные нормы и правила были изменены таким образом, чтобы он мог строить там гостиницы[393], а НДС на услуги проживания был снижен с 15 до 8 %)[394];

• дискреционное предоставление государственных субсидий и ссуд (многие приобретения Месароша финансировались государственными банками, включая Eximbank и MKB[395], которые были до этого присвоены хищническими методами)[396];

• передача государственных средств компании через государственные проекты (основная доля прироста благосостояния Месароша приходится на проекты государственных закупок, подавляющее большинство из которых финансируется из фондов ЕС)[397];

• создание искусственного спроса на продукцию трофейной компании (государство запустило программу льготного отдыха для бедных семей, которых размещали в отелях Месароша и Тиборца, зятя Орбана)[398].

В заключение следует в более общих терминах охарактеризовать специфическую микроуровневую динамику с точки зрения подставных и трофейных компаний. Те, кто обладает властью-собственностью в реляционных экономиках, отличаются от обычных частных собственников следующими свойствами. Во-первых, у них