Юрий Авербах - О чем молчат фигуры
— Ничего, выигрывали по круговой системе, будем выигрывать и по «швейцарке».
Не помню, чтобы я говорил подобные слова, но, кстати, так и произошло. За одним исключением сборная команда СССР выиграла все Олимпиады, а игрались они по швейцарской системе.
Вскоре после публикации в «Правде» Ивонин как бы невзначай поинтересовался:
— Вы намерены реагировать на выступление чемпиона мира?
«Правда» была директивным органом, поэтому я ответил:
— Собираемся обсудить его на федерации.
И вот в присутствии Карпова состоялось заседание президиума федерации. Выступавшие в лучших традициях того времени отмечали наши достижения в работе с молодежью, признавали недостатки, намечали меры для их устранения. По ходу заседания кто-то задал Карпову вопрос:
— Вы можете назвать человека, которому Авербах сказал эти слова по поводу «швейцарки»?
— Я сам не слышал, но мне передали! — не смущаясь, ответил Анатолий Евгеньевич.
Критика в главной газете страны наводила на мысль, что мое президентство скоро кончится. Так и оказалось…
Космонавт, дважды Герой Советского Союза Виталий Иванович Севастьянов был земляком и давнишним приятелем Карпова. Он присутствовал на его свадьбе с первой женой Ириной. В шахматных кругах прославился еще в 1970 году, когда вместе с Адрианом Николаевым сыграл историческую партию Космос — Земля, в которой честь земли защищали начальник Центра подготовки космонавтов генерал Каманин и космонавт Горбатко. А в 1972 году Севастьянов был главным судьей Всесоюзной шахматной олимпиады. Нет ничего удивительного, что накануне ответственного матча Карпов решил поставить во главе федерации верного ему человека. Так в свое время поступали и Ботвинник, и Петросян.
Кстати, с точки зрения связей наверху новый президент был фигурой удачной. К тому же Виталий Иванович любил быть на виду. Он вел на телевидении передачу о космосе, входил в художественный совет Малого театра, открывал собачьи выставки. Шахматная федерация стала для него еще одной и весьма престижной ступенькой наверх.
Ныне он известный общественный деятель, депутат Государственной Думы.
В Багио и Буэнос-Айресе
После того, как Корчной остался на Западе, да еще и посмел выступить с политическими заявлениями, по разумению советских идеологов он превратился в заклятого врага нашей страны, которого во что бы то ни стало необходимо было сокрушить. Однако эту уже не столько спортивную, сколько политическую задачу не удалось решить ни Петросяну, ни Полугаевскому, ни Спасскому.
Теперь все надежды властей были только на Карпова. Поэтому матч на первенство мира Карпов — Корчной, проходивший в 1978 году в Багио, выходил из рамок шахмат, превратился в политическую схватку.
С одной стороны в ней выступал верный сын русского народа, «золотой мальчик» советских шахмат (так Карпова называли на Западе), с другой — невозвращенец, человек сомнительной национальности, отщепенец. По замыслу властей этому матчу предстояло стать этаким сражением Георгия Победоносца с драконом, в котором дракон обязательно должен быть повержен. Подготовка Карпова к этому сражению стала для Спорткомитета первостепенным делом государственной важности и повышенной ответственности. Само собой, о ходе подготовки руководство Спорткомитета докладывало на самый верх.
Были мобилизованы все ресурсы. Гроссмейстерам, специалистам по различным дебютам, предложили передать свои дебютные разработки чемпиону мира. Не обошлось и без иностранной помощи — в Москву был приглашен гроссмейстер Вольфганг Ульман из ГДР. Его попросили по-братски поделиться своими знаниями французской защиты, излюбленного дебюта Корчного за черных.
Из Москвы на Филиппины отбыла огромная делегация. В нее входили тренеры, телохранители, журналисты, переводчики, массажист, врач, психолог и даже повар. Возглавлял всю эту братию Батуринский. Как писал впоследствии Карпов: «Матч в Багио — самое склочное, самое скандальное соревнование из всех, в которых я когда-либо принимал участие». Стоит добавить, что в многовековой истории шахмат еще не было такого скандального состязания. Недаром Эдмондсон, выпустивший книгу об этом матче, так прямо и назвал ее «Скандалы в Багио». То, что там происходило, было выше моего понимания, никак не вязалось с благородным имиджем старинной королевской игры.
Поведение сторон было далеко от джентльменского, оно напоминало кухонную ссору в коммунальной квартире. Корчной, например, надевал зеркальные очки и, по утверждению Карпова, делал так, чтобы отражавшийся от них свет попадал в глаза противнику. В ответ Карпов, по утверждению Корчного, начинал вертеться на кресле, издавая им звуки, мешавшие противнику думать. А ретивые журналисты расписывали эти штучки-дрючки, как будто они были шедеврами шахматной мысли. И подобной дребеденью заполнялись страницы газет, как западных, так и наших. Например, такая солидная газета, как «Известия» опубликовала сообщение из Багио, в котором утверждалось, что как только Карпов собирался ложиться спать, над Багио специально начинал кружиться самолет, шум которого мешал ему заснуть…
Позднее в своей книге «Антишахматы» Корчной возложил всю вину за скандалы на возглавляемую Батуринским команду Карпова, а тот в книге «Сестра моя Каисса» и Батуринский на «Страницах шахматной жизни» — на команду Корчного. Сейчас можно сказать, что обе стороны играли в «антишахматы». И права солидная английская газета «Таймс», когда, подводя итоги поединка в Багио, резюмировала: «Матчем в Багио престижу шахмат был нанесен серьезный удар».
Не только престижу шахмат, но и престижу нашей страны. Во время матча Корчной получил следующую телеграмму:
«Всем сердцем с Вами. Жан-Поль Сартр, Сэмуэл Беккет, Эжен Ионеско, Фернандо Аррабаль».
Это означало, что за него болели лучшие представители европейской интеллектуальной элиты. Да и у нас в стране было немало людей, желавших победы Корчному. Вот, что рассказывал известный режиссер Станислав Говорухин:
«Когда Корчного начали преследовать, наши с Володей (Владимир Высоцкий был другом Говорухина. — Ю. Л.) симпатии были определенно на его стороне. Да и не только наши — огромное количество людей, особенно среди интеллигенции, болело за Корчного. Так уж у нас повелось: видим, что кого-то унижают, на кого-то давят официальные власти — и подавляющее большинство сразу за него (вспомним хотя бы случай с Ельциным). Умеем сострадать. Так всегда было — и так всегда будет. Помню, когда в Багио счет стал 5:5, нас охватило просто лихорадочное состояние. Но все быстро кончилось…»
Я не собираюсь рассказывать все перипетии этого длившегося более трех месяцев поединка. После 27-й партии счет матча был 5:2 в пользу чемпиона мира. Однако затем в его игре наступил спад, и он проиграл три партии подряд! Счет сравнялся, и кажется, что Корчной уже торжествовал победу. Однако в 32-й партии он получил трудную позицию. Хотя встреча была отложена, его секундант гроссмейстер Р. Кин сообщил о сдаче партии.
Как писал Батуринский: «Радостным для чемпиона и для всех советских людей в Багио стал день получения теплой поздравительной телеграммы Л. И. Брежнева, в которой отмечалось, что Анатолий Карпов проявил высокое мастерство, несгибаемую волю и мужество — словом, наш советский характер».
По возвращении лично Брежнев вручил чемпиону орден Трудового Красного Знамени. Карпов поблагодарил и сказал, что старался оправдать доверие, но в ответ услышал:
— Да, старался, мы тут при счете 5:5 за сердце хватались!
Спустя десять лет Михаил Таль, тоже входивший в команду Карпова, выступая в Москве по телевидению, вспомнил Багио и между прочим сказал:
— Мы не могли себе представить последствия, если чемпионом станет не советский, а антисоветский шахматист! Не исключено, что в этом случае шахматы будут объявлены лженаукой!
Вскоре после окончания матча в Багио центр шахматной жизни переместился в Буэнос-Айрес. Там началась Всемирная шахматная Олимпиада. Команда СССР выступала не в самом сильном составе: сославшись на усталость после борьбы за шахматную корону, в соревновании не принял участие Карпов.
Однако и без него состав команды выглядел очень внушительно: Б. Спасский, Т. Петросян, Л. Полугаевский, Б. Гулько, О. Романишин и Р. Ваганян. Средним коэффициентом наша команда превосходила находящихся на втором месте венгров на 50 баллов. Когда до финиша оставалось 6 туров, команда лидировала, опережая западных немцев на полтора очка, а венгров даже на два. Однако затем наступил неожиданный срыв. Проиграв команде ФРГ и сделав ничьи со шведами и израильтянами, сборная СССР резко сбавила темп. Героями финиша смело можно назвать дружную и сплоченную команду Венгрии. За два тура до конца венгры захватили лидерство и уже никому его не уступали. В итоге сборная СССР отстала от них на очко. Начиная с 1952 года это был первый случай, когда на Олимпиаде мы уступили пальму первенства.
