Станислав Мешавкин - Азимут «Уральского следопыта»

Но здесь даже и не в этом суть. Как же отнеслись должностные лица к поступку рабочих, разоривших семью лосей? Заслуживают ли они наказания, а если заслуживают, то почему не понесли? В самом деле, какая разница — или незаконно убить взрослого лося, или вот таким путем взять от матери беспомощного детеныша на мясо?

Мне кажется, ответственность здесь должна быть одинаковой, если не большей в последнем случае.

Письма… Многие изложенные в них частные заботы перерастают в предмет широкого общественного звучания и требуют незамедлительного вмешательства или пристального изучения. Болото… Казалось бы, какая в нем прелесть, а вот житель села Кленовское Нижнесергинского района Свердловской области И. Лутков рассуждает об этом так:

«В нашем районе имеется прекрасное болото, покрытое лесом. В старину здесь жили лебеди, а в настоящее время каждый год прилетают и выводят потомство журавли. В болотном лесу водятся лоси, гнездятся глухари, рябчики и тетерева.

Какова же дальнейшая участь этого маленького естественного заповедника? Теперь по всей площади болота начисто вырубается лес, и оно подлежит полному осушению. Этим занимается по своей инициативе Кленовский совхоз…»

За строками письма угадывается тревога страстного патриота своего края, человека, понимающего, как важно сохранить хотя бы на отдельных, малых, никому не нужных участках первозданное лицо земли.

Тут в самый раз сказать о микрозаповедниках, которые находят все большее распространение в нашей стране.. Об этом подробно написал учитель биологии из города Омска В. Шрам.

Он пишет, что еще в прошлом веке многие ученые наблюдали жизнь природы в близости от городов. Это были пустыри, развалины, поля, луга — словом, все, что необходимо для обитания разных видов, животных, насекомых, произрастания трав и деревьев.

В наше время усилиями энтузиастов это доброе дело продолжается. Автор приводит широкий перечень уже действующих микрозаповедников. Территорией для них послужили непригодные для хлебопашества и животноводства земли, заброшенные хутора и деревни. Ведь именно там, где меньше всего бывают люди, происходит естественный кругооборот в природе. А это ли не условия для работы ученым, да и юннатам!

Эталоны дикой природы имеют и чисто практическое значение. В Омской области в одном из совхозов сохранен участок целинных земель с буйным разнотравьем, где нашли пристанище колонии шмелей, пчел и других насекомых — опылителей кормовых культур.

«Я учусь в девятом классе, мне уже пора выбирать профессию. А я еще не выбрала. Вообще я очень люблю заниматься животными. Так вот, я хочу, чтобы моя профессия была связана с ними. Не смогли бы вы подсказать, какая это профессия и где ей можно обучиться?» — обращается с просьбой в редакцию Алла Лебедева.

«Люблю заниматься животными», «Люблю животных»… Эти слова часто встречаются в письмах читателей «Уральского следопыта». Это прекрасно — любить животных! Но ведь любовь к ним, а стало быть, к природе, заключается не только в содержании их рядом с собой, в домашних условиях, где они никогда не будут такими же прекрасными, как в естественных условиях. Не лучше ли, вооружившись блокнотом, фотоаппаратом, кинокамерой, отправиться в лес, в поле, на болото — туда, где изначальная, полная взаимосвязи жизнь природы, где все идет по своим законам, своим чередом, где истинная природа? Это не только изучение, а великая радость общения с прекрасным.

Иван Беляев

Травы моего детства

От поколения к поколению переходит багаж познания и опыта по использованию целебных растений.

Однако сейчас на страже нашего здоровья стоит медицина, и не обязательно искать в лесу пучки травы, когда пришел недуг. К тому же, этот самый нужный вам пучок травы вы можете купить и в аптеке…

Но всегда интересно познавать окружающий мир, историю края, родную природу, чтобы научиться ею пользоваться и беречь ее.

Разгар лета — самая благодатная пора расцвета природы. Почти каждый из нас пойдет в лес — и окунется в океан трав, цветов и ягод.

А знаем ли мы, как называются эти растения? Какие из них полезные, а какие ядовитые?

Мое детство прошло в большом зауральском селе, где в первые годы Советской власти не было даже фельдшера, а каждый лечился по своему разумению или у бабок-знахарок. В нашей семье больше других понимала во врачевании бабушка Татьяна Михайловна. За печкой у нее висели пучки стародубки, чертополоха и богородской травы. Я и теперь удивляюсь, как при помощи такого скромного арсенала она ухитрялась вылечивать почти все болезни, нападавшие на нашу семью, родственников, а порой и на соседей. Кроме этого умела она вправлять вывихи, «править» животы и лечить ребятишек от родимчика.

В семье кроме бабушки как-то никто не интересовался врачеванием, поскольку она была надежным нашим щитом от болезней. Лишь к старости, когда болезни все чаще стали напоминать о себе, возник у меня интерес к травам, а потом это стало одним из моих увлечений.

Я настолько полюбил травы, что порой они мне кажутся малыми детьми: такие же чистые, светлые, беззащитные. Синие, голубые, золотистые глазенки трав смотрят отовсюду: с лесной опушки, с обочины полевой дороги, от забора заброшенного сада. Бери их, лечись.

Настоящие травники к сбору растений относятся серьезно и торжественно. Само общение с травами возвышает душу человека, сказывается на его облике и привычках, возникает потребность в чистоте не только душевной, но и телесной. При сборе полыни в специализированных совхозах на рабочих надевают белые халаты, а при сборе более ценных и сильнодействующих трав чистота и вовсе должна быть идеальной. И одеваются поэтому сборщики в светлую одежду, и мешочки под травы у них стираные-перестираные, а посуда мытая-перемытая.

Займется человек травами, и в характере его все большее место занимают доброта и благожелательность, ибо любое лечение, а особенно травами, это больше труд души, чем действие лекарства.

…Эти записки я начал много лет назад. И только для себя. В те годы к собирателям трав было такое же отношение, как к вейсманистам-морганистам, их проклинали и шельмовали, и охотников блеснуть в разговоре своей осведомленностью в траволечении находилось мало, а литературы почти не издавалось. Поэтому сведения об отдельных растениях-целителях и их применении приходилось собирать по крупицам.

За долгие годы узнал я, собрал и испытал (в первую очередь на себе) около сотни трав, а некоторые еще до сих пор не решаюсь проверять даже на себе.

Рецептура сборов лекарственных трав приводится в книгах о целебных растениях, дается на аптечных упаковках, поэтому здесь я ее не привожу и о лекарственных свойствах описываемых трав по этим соображениям стараюсь говорить лишь общеизвестное.

Охота за травами, их поиски заставили меня порядком побродить по родной земле, побеседовать с десятками людей, перечитать массу книг и принесли немало светлой радости. Наконец мне захотелось рассказать людям обо всем, что волновало и радовало меня долгие годы, и я вновь взялся за свои записки. Это не труд специалиста, да и специалистом я никогда не был, а скорее всего рассказ человека, любящего травы всем сердцем. Все они мне дороги, я долго не мог решить, в каком порядке о них рассказывать. И после долгих раздумий начал с трав бабушки Татьяны Михайловны, потом продолжил в той очередности, как они мне попадались в жизни.

Начну с трав, висевших постоянно у бабушки за печкой, трав моего детства. Одной из них — пожалуй, самой главной — была богородская трава. Где бабушка ее собирала и что лечила этой травой, я до сих пор не знаю. Остался в памяти только приятный густой запах, чем-то отдаленно напоминающий запах карамели и еще — меда.

Теперь-то я знаю, что это тимьян ползучий, обычно называемый чабрецом, а иногда и чабером. В нашей стране произрастает 136 его видов, под Свердловском чаще всего встречается три: богородская трава, чабрец ложный и демьян душной. Последние две травы к лекарственным не относятся, и их собирают по ошибке лишь неопытные люди.

Растет богородская трава и под Каменском-Уральским, и под Челябинском по склонам сухих песчаных холмов, наполняя воздух сильным ароматом, особенно после душного дня или перед грозой. Мы с братом Петром набираем для наших нужд чабрец на лесной поляне южнее города Копейска. А расходуем его в основном для приманки рыбы. В отваре богородской травы черви выдерживаются около суток и становятся неотразимой приманкой для карася и карповых рыб. В малинку и мормыш подсыпают измолотую в кофемолке смесь богородской травы и остатков спитого чая, лучше зеленого. Окунь, чебак и другая озерная рыба берет на такую насадку куда более охотно, чем на обычную.