Град обреченный. Путеводитель по Петербургу перед революцией - Лев Яковлевич Лурье
Цены здесь были фиксированными (в других петербургских лавках принято было торговаться), обвес и обмер, обычные для Гостиного двора, исключались.
Сюда ходили не только за покупками, но и для того чтобы полюбоваться ассортиментом, себя показать и людей посмотреть.
10. Финская церковь Святой Марии
Большая Конюшенная ул., 8А
Лютеранский храм шведско-финского прихода возник на этом месте еще в 1734 году. Через 11 лет финны и шведы разъединились, однако богослужения совершались в общей церкви, а 1867-м церковь стала финской. Зять и ученик архитектора Юрия Фельтена – Готлиб-Христофор Паульсен построил существующее здание в 1805 году. Кирху назвали в честь вдовствующей императрицы Марии Федоровны, матери Александра I. Пастором с 1890 по 1916 годы служил Георг-Вильгельм Реландер.
Приход насчитывал 16,5 тыс. человек и состоял как из местных ингерманландцев, так и из финнов, приехавших в Петербург из Великого княжества Финляндского.
Ингерманландцы составляли большинство населения в Шлиссельбургском, Гатчинском, Ямбургском уездах Петербургской губернии. Как правило, они (молочницы, торговцы дровами, рыбой и овощами, кучера «веек» – масленичных саней, золотари) бывали в Петербурге наездами. В городе оседали прачки, извозчики и домашняя прислуга («финские бабы одержимы чистотой», – писал Николай Гоголь).
Ингерманландская девушка, продающая молоко. 1885
Примерно 15 тыс. финнов из Финляндии постоянно жило в Петербурге (больше – только в столице княжества Гельсингфорсе). Это были квалифицированные ремесленник и – ювелиры, часовщики, слесари, кузнецы, портные, железнодорожники – и особенно много промышленных рабочих. Были в Петербурге и финские предприниматели – в городе работали швейные мастерские «Суоминен» и «Люютикайнен»; компания «Цимос» производила соки; «Братья Пеусы» торговали хлебом. Финнам принадлежал деревообрабатывающий завод «Боман». Несколькими металлообрабатывающими заводами владела семья Парвияйнен. Важной городской институцией было Финляндское легкое пароходство на Неве (матросами служили финны).
Жили финны по преимуществу на Выборгской стороне: самыми финскими считались Симбирская (ныне – Комсомола) и Нижегородская (ныне – Лебедева) улицы, Финский переулок. Организованные, грамотные финские рабочие почти все состояли в социал-демократах и охотно участвовали в забастовках. Они же научили своих русских коллег владеть финскими ножами «пукко».
Финская церковь Святой Марии. 1900-е
Церкви Святой Марии принадлежало три здания поблизости: Большая Конюшенная, 4, 6 и 8. Часть помещений сдавались, в других находились приюты: дом сирот для мальчиков на 34 места, дом сирот для девочек, приют для бедных на 309 мест, школа-семилетка. В доме № 6 располагалась Евангелическо-лютеранская консистория, а затем – высшая церковная школа. Тут же размещался Совет прихода и контора финского банка. Позже – финское гимнастическое общество «Риенто». В доме № 8 работал финско-шведский книжный магазин, большая финская библиотека, контора А. Линдберга по продаже финляндских промышленных изделий. Приходу также принадлежали часовня на финском участке Митрофаниевского кладбища, проект которой составил в 1868 году архитектор Ф. К. Мельгрен, и молитвенный дом Святой Марии в Лахте.
Службы в кирхе Святой Марии проводились по воскресеньям и праздникам 3 раза в день, зимой – еще и по средам.
11. Ресторан «Донон»
Большая Конюшенная ул., 13; наб. реки Мойки, 24
На сквозном участке в 1852–1853 годах со стороны Большой Конюшенной улицы было построено четырехэтажное здание. Его проект выполнил академик архитектуры К. Г. Альштрем. Со стороны Мойки – трехэтажный дом первой половины XIX века неизвестного архитектора. Дворовый флигель для ресторана «Донон» был перестроен позже, в 1913-м. Это последняя работа Александра фон Гогена.
Ресторан Жана-Батиста Донона открылся на этом месте в 1849 году и быстро стал популярным. После смерти основателя рестораном владели его соотечественники Обрен и Этьен, а затем знаменитое заведение арендовал еще один гражданин Франции Карл Карлович Надерман. После смерти Надермана его вдова в течение 12 лет сдавала ресторан разным лицам, в том числе владельцу соседнего ресторана «Пивато» Ф. Ф. Кенару, а потом – Мариусу Бирошону, повару бывшего французского посла в Петербурге графа Монтебелло. Кто бы ни владел заведением, среди петербуржцев сохранялось название «Донон», по имени первого хозяина.
В отличие от соседнего «Медведя», закрывавшегося летом, «Донон» функционировал круглый год и пользовался прекрасной репутацией у петербургской публики. Сюда не брезговали захаживать великие князья Алексей Александрович и Николай Михайлович, здесь отмечали юбилейные даты академики, выпускники университета и Училища правоведения, эти столики видали Григория Распутина с его меняющейся свитой. Перед рестораном, во дворе, выходящем на Мойку, располагался небольшой садик с деревянными павильонами с отдельными кабинетами и пруд с мостиками.
В «Дононе» были астрономические по тем временам цены: «шницель Министерский» – 1 руб. 50 коп.; котлеты «по-царски» – 1 руб. 75 коп.; «Сюпрен де вой яльс» с трюфелями – 1 руб. 75 коп.; волован «Тулиз Финасвер» – 1 руб. 75 коп.; цыплята по-венгерски – 1 руб. 75 коп.; рябчик – 2 руб.; бекас – 1 руб. 50 коп. В ресторане был потрясающий винный погреб с напитками на любой вкус.
Как вспоминал художник Владимир Милашевский, «“Донон” славился румынским оркестром под управлением Гулеску. Страстные и иногда рыдающие звуки скрипок и голоса солистов создавали некий настрой для любовных признаний – обычно чужим женам. Большие темные абажуры ресторана “Донон” затеняли лица и освещали только руки и поданные яства. Через столик вы уже не могли различить, кто сидит за соседним столом. Да и ходить между столами не полагалось, к вам сейчас же подлетал метрдотель. Он провожал вас до коридора, заботясь, чтобы вы не разглядывали публику!»
В январе 1910 года «Донон» приобрел у вдовы Надермана основатель Большой Северной гостиницы М. К. Сементовский-Курило. Он счел дворовый флигель, в котором помещался ресторан, обветшавшим и не подлежавшим восстановлению и «переселил» заведение в дом Вонлярлярского на Английскую набережную у Благовещенской площади.
Меж тем, в доме № 24 по Большой Конюшенной проживал итальянский подданный Альбер Бетан, владелец процветающего ресторана «Альбер» на Невском, 18. Ему стало известно, что Сементовский-Курило забрал с собой на Английскую набережную бронзу, мебель, посуду и винный погреб из «Донона», но вот менеджмент (а он состоял из татар) решил с новым владельцем дела не иметь. Альбер Бетан и его татарские компаньоны купили у домовладелицы, генеральши Брозовской, пустующее помещение уехавшего ресторана, заказали его ремонт известнейшему архитектору Александру Гогену и открыли ресторан под тем же названием «Донон». Новое заведение, подчеркивая свою преемственность, торжественно отметило пятидесятилетие ресторана. Ведь именно в 1860 году Жан-Батист Донон повесил над
