Олег Козинкин - Хотят ли русские войны? Вся правда о Великой Отечественной, или Почему врут историки
«Петров к этому указанию отнёсся крайне халатно. Не истребовал от командиров полков выполнения этого указания, и полки фактически были противником застигнуты врасплох, в результате чего и были большие потери самолётов на аэродромах…»
По КОВО: в спецсообщении 3-го Управления Наркомата обороны (управления военной контрразведки, которая до 1 июля подчинялась не НКВД – Берии, как думают многие, а самим военным, которые и не боялись своих «особистов») № 36137 от 1 июля 1941 года указывалось: «Несмотря на сигналы о реальной возможности нападения противника, отдельные командиры частей Юго-Западного фронта не сумели быстро отразить нападение противника. В гор. Черновицах 21 июня с. г. лётный состав был отпущен в город, вследствие чего истребительные самолёты не были подняты для отражения нападения противника. Командир 87-го ИАП 16-й авиадивизии майор Слыгин и его заместитель по политчасти батальонный комиссар Чёрный, в ночь под 22 июня, вместе с другими командирами пьянствовали в ресторане города Бучач. После получения телеграммы из штаба 16-й авиадивизии о боевой тревоге командование полка, будучи в пьяном состоянии, не сумело быстро привести в порядок полк». Подобного рода тревожные донесения и стали, видимо, толчком к решению об аресте и расстреле ряда генералов ВВС…»
(Приводится по – http://www.redstar.ru/2009/05/ 20_05/5_01.html «Кто вы, полковник Новобранец?», В. Булатов, 20 мая 2009 года.)
Пример того, как командиры истребительных авиаполков РККА устраивали попойки в ресторанах в выходные, не так интересен. Важно другое – если в округа уже пришли директивы о повышении боевой готовности, командование округом было извещено Москвой о близости войны и нападении в ближайшие выходные, то с какой радости лётчики отправляются в кабаки? Получается, что скорее всего до них просто не довели их командиры суть приходящих в округа сообщений и приказов из наркомата и Генштаба?? Авиация, конечно, «известна» своей «недисциплинированностью» (там, где начинается авиация – кончается дисциплина, и где кончается дисциплина – начинается авиация). Но не пойдёт никакой командир части в кабак, если он будет оповещён командованием о том, что в ближайшие выходные возможна война и все части округа пришли в движение ещё неделю назад, в связи с ожидавшимся нападением. Тот же Ершов в ЗапОВО и Петров в ПрибОВО, предупрежденные о нападении ещё 19 июня, в кабаки, в ночь на 22-е июня, не пошли.
Историк А. Исаев, для оправдания «павловых», то приводит примеры того, как начинались военные действия во Франции, то сравнивает наше 22 июня с тем, как произошёл налёт японцев на Перл-Харбор. Но, вообще-то, именно о предательстве и умышленной «подставе» в этих странах и говорят историки, когда рассматривают эти события. Впрочем, сравнивать, конечно, можно, но всё же везде были свои «причины» и «авторы». Однако куда привязать донесения особых отделов и политорганов по событиям 22 июня?
До сих пор наши «официальные» историки не торопятся подробно заниматься вопросом разбирательства причин, приведших к трагедии 22 июня. Наверное, и правда, так проще, ходить «вокруг да около» и переписывать байки от Жукова, чем навлекать на себя гнев генералов, даже современных. Но подробно рассмотреть то, как выполняли свои должностные обязанности эти самые генералы июня 1941-го, на самом деле не очень сложно. Тем более если работаешь в Институте военной истории и можешь ознакомиться не только с мемуарами маршалов, но и с подлинными документами тех дней – что с директивами от 10–12 июня, что с протоколами допроса Павлова. Как говорится, изучай и делай выводы о том, как выполнялись директивы НКО и ГШ о приведении в ту самую боевую готовность в июне 1941-го… Однако А. Исаев, даже в своей новой книге «Неизвестный 1941. Остановленный блицкриг», продолжает всячески обходить стороной описание событий последней недели перед 22 июня, тему приведения (или неприведения) в боевую готовность войск западных округов. Из всей, достаточно объёмной, описательной книги по событиям этих последних предвоенных дней удалось найти только следующее:
«Сообщения разведки становились всё тревожнее. Получив в ответ на сообщение ТАСС от 14 июня гробовое молчание, Сталин принял решение нажать „красную кнопку”, запускающую процесс развёртывания войск Красной армии. В приложении к особым округам нажатие „красной кнопки” означало выдвижение соединений из глубины построений войск округа».
Казалось бы, ну вот сейчас и пойдёт рассказ о директивах от 10–12 июня… Однако дальше Исаев, не прерываясь, приводит текст из книги А. Г. Хорькова «Грозовой июнь». М., Воениздат, 1989 г., с. 176:
«Начиная с середины июня 1941 г. по решению командования ЗапОВО генерала армии Д. Г. Павлова 21, 47 и 44 стрелковые корпуса начали выдвижение из районов постоянной дислокации, удалённых на 400–600 км от границы (Полоцк, Витебск, Лепель, Смоленск, Могилёв, Бобруйск), ближе к границе в районы, удаленные от неё на 100–300 км (Лида, Барановичи, Минск)».
Видимо, солидаризируясь с Хорьковым (который в 1989 году мог и не знать о существовании июньских директив, т. к. сборник документов Яковлевы выпустили только в 1998 году), Исаев решил подтвердить, что Павлов (как и командование ПрибОВО) действовал «по собственной инициативе»? Правда, дальше Исаев интеллигентно, но и без отступления от текста Хорькова, всё же поправил старшего товарища: «Приказ на выдвижение ближе к границе 47 стрелковому корпусу был отдан руководством Зап-ОВО 21 июня 1941 г. Однако „красная кнопка” была нажата немцами намного раньше, и опередить их в выдвижении к границе главных сил для первой операции было уже невозможно».
Всё. Больше у историка А. Исаева, допущенного на государственные (и не только) телеканалы, нет ничего об этих директивах от 10 июня для ЗапОВО и от 12 июня для КОВО и ПрибОВО! Море информации обо всём, но о предвоенных днях ничего больше. И выводов – ноль. Точнее – никто ни в чём не виноват – «так получилось». Но почему, если Павлов получил приказ на вывод стрелковых корпусов ещё 10 июня, он дал команду 47-му СК только 21-го? Кто срывал выполнение приказов НКО и ГШ на выдвижение на рубежи обороны – округ или армейское командование в том числе?
Конечно, архив МО РФ так и не собирается рассекречивать ту самую телеграмму ГШ от 18 июня 1941 года, но есть множество доказательств её существования, как в мемуарной литературе, так и в протоколах суда над Павловым. Начальник связи ЗапОВО Григорьев сам сообщает на суде о её существовании, а его никто за язык не тянул. Надо только военным историкам заняться этими вопросами плотнее. Ведь у них гораздо больше таких возможностей для подобного исследования, чем у «любителей и дилетантов из провинции».
Но пока «официальные историки» стесняются эту тему поднимать, посмотрим, что показывали о событиях перед 22 июня сами генералы сразу после войны. Отвечая на те самые «пять вопросов Генерального штаба».
22 июня в показаниях генералов
(ответы генералов на «пять вопросов Генерального штаба», опубликованных в ВИЖ в 1989 г.)
Разбирая вопрос с приведением в боевую готовность войск западных округов, в книге «Кто „проспал” начало войны» были рассмотрены мемуары генералов и документы тех дней. В предыдущих главах этой – рассмотрено то, как описывают начало войны современные исследователи, всячески обходя стороной тему предвоенных дней, в частности то, что делалось Москвой перед 22 июня. Но, наверное, лучше будет подробно рассмотреть, что говорили сами генералы в официальном расследовании после Великой Отечественной войны по событиям «перед 22 июня». Отвечая на вопросы «от Покровского».
Эти вопросы были опубликованы в 1989 году в «Военно-историческом журнале» (ВИЖ), в №№ 3 и 5 в статье «Фронтовики ответили так! Пять вопросов Генерального штаба» (размещено на http://liewar.ru/ content/view/186/2). Посмотрим, что же сделали наши генералы, как было сорвано повышение боевой готовности перед нападением Германии, с чем пришла армия к 22 июня, разбирая ответы самих генералов.
Часть ответов, в сокращённом виде, представлена в книге Ю. Мухина «Если бы не генералы», изданной ещё в 2006 году. Но сейчас стоит их привести без сокращений и как можно больше. Хотя на самом деле в ВИЖ в 1989 году опубликовали ответы всего лишь нескольких генералов, и лишь малую часть показаний даже данных генералов, но даже то, что опубликовано, – о многом говорит.
Вопрос № 1. Был ли доведён до войск в части, их касающейся, план обороны государственной границы; когда и что было сделано командованием и штабами по обеспечению выполнения этого плана?
Этот план (основой являлся в то время только один утвержденный план – «Соображения об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил СССР на Западе и на Востоке на 1940 и 1941 годы» от 18 октября 1940 г.) разрабатывается в Генштабе. Потом его фрагменты доводятся до округов, в соответствии с их условиями и задачами, отдельными директивами, по которым в округах должны разработать свои окружные планы прикрытия (ПП) и обороны госграницы. В данном вопросе под «планом обороны» для генералов западных округов подразумеваются планы прикрытия этих округов, имеющиеся и постоянно обновляемые.
