Сергей Бабурин - Страж нации. От расстрела парламента – до невооруженного восстания РГТЭУ

31 октября 2004 г., без предупреждения, на один день я добрался в Цхинвал, чтобы поздравить Эдуарда Джаббеевича Кокойты с 40-летием. Вместе вспомнили, как с подачи Тенгиза Догузова РОС поддержал кандидатуру Э. Кокойты на его первых президентских выборах, поддержал вопреки позиции официальной Москвы.

В августе 2008 г. Грузия в очередной раз предприняла вооруженную попытку физически ликвидировать Южную Осетию, от полного уничтожения население республики спасли российские войска. По рекомендации Федерального Собрания России Президент Российской Федерации Д.А. Медведев подписал указ о признании независимости Южной Осетии и установлении с нею дипломатических отношений.

Думаю, дипломатическое признание Абхазии и Южной Осетии — главная, если не единственная заслуга Д.А. Медведева перед русской нацией за весь срок его президентства.

Почему я считаю необходимым в этой книге отдельно остановиться на югоосетинском вопросе?

Южная Осетия с первых дней нарастания грузинского шовинизма выступила как элемент общерусского национального кризиса.

Осетинский народ вступил в состав России и был един с белорусами, великороссами и украинцами во многих испытаниях, выпавших на долю нашего Отечества. Единство православной веры — тоже фактор, которого нельзя не учитывать.

Грузины — тоже народ православный, тоже добровольно вошедший в состав России. Быть с ними в конфликте прискорбно, но никакое добрососедство не стоит предательства, к которому призывали Россию, требуя не вмешиваться в отношения грузинской «демократической» власти с Абхазией и Южной Осетией. К счастью, и наши южные братья оказались отважны и решительны, и единство народов Северного Кавказа успешно выдержало экзамен.

Для русской нации стабильный мир и благополучие народов Кавказа — залог стабильной мирной жизни всего Русского мира.

К тому времени относится и начало моих отношений с гостеприимным и героическим народом солнечной Абхазии.

Именно так. И не только моя дружба с В.Г. Ардзинба в 90-е годы, дружба с С.В. Багапшем в начале XXI века, а затем и товарищеские отношения с А.З. Анквабом… Горжусь, что у меня много друзей в этой героической республике, с которой я породнился в годы горя, которой помогал в годы испытаний, за динамичное развитие которой я рад сегодня.

Независимость сегодняшней Абхазии не придумана и уж тем более не сделана Россией и российскими политиками.

Грузия решением референдума от 31 марта 1991 года заявила о восстановлении своей независимости. Но на тот момент действовал Закон СССР, регламентирующий порядок выхода союзных республик из состава СССР, в том числе особое голосование существующих в этих выходящих республиках автономий. Ни Абхазия, ни Южная Осетия в грузинском референдуме участия не принимали. Более того, жители Абхазии участвовали в общесоюзном референдуме 17 марта 1991 года, и 164 231 человек из 1 66 544, принявших в Абхазии участие в референдуме (98,6 %), проголосовал за сохранение СССР, за свою республику в его составе.

Эти два факта, результаты этих двух референдумов — исходные элементы правовой основы суверенитета современного Абхазского государства.

Пришедший в 1992 г. к власти в Грузии в результате вооруженного переворота Военный совет во главе с Э. Шеварднадзе принял решение об отмене Конституции Грузинской ССР 1978 г. и о переходе Республики Грузия к Конституции Грузинской Демократической Республики 1921 г., в которой Абхазская АССР как субъект государственно-правовых отношений отсутствует. Именно в ответ на это 23 июля 1992 г. Верховный Совет Абхазии принимает решение о прекращении действия Конституции Абхазской АССР 1978 года и восстановлении действия на территории Абхазии Конституции республики 1925 г.

И это третий элемент правовой основы абхазского суверенитета, делающий эту основу достаточной и в правовом отношении безупречной. Все дальнейшие события связаны с развитием Республики и ее защитой от внешней агрессии.

Тема Абхазии впервые меня коснулась в 1989 году, когда я в сибирской глуши покритиковал странности абхазской Конституции и попытки оговорить особые права абхазов. Как я был молод и неопытен! А в межнациональных отношениях требуются опирающиеся на достоверную информацию неторопливость и вдумчивость.

Но это был абстрактный теоретический разговор. Практически же мне довелось столкнуться с проблемами абхазо-грузинских отношений весной 1992 года. В перерыве Шестого съезда народных депутатов РФ ко мне подошел неугомонный Алексей Ващенко, ставший с осени 1991 года моим общественным помощником, и сообщил о выдвижении грузинских танков в сторону границы с Абхазией.

На свой страх и риск я направил две телеграммы. Одну — в Тбилиси Э.А. Шеварднадзе, другую — в Верховный Совет Абхазии на имя его председателя В.Г. Ардзинба. Первому я адресовал требование остановить войска под угрозой применения со стороны России всех необходимых мер по пресечению агрессии. Второму — слова поддержки и солидарности.

Отправляя телеграммы, я не ожидал, что реакция будет серьезной (ведь я — только депутат), однако, вскоре узнал, что перемещения грузинских войск застопорилось, а в Тбилиси глава Госсовета Грузии Э. Шеварднадзе собрал закрытое заседание Государственного Совета для обсуждения моей телеграммы. Размышляли — что и кто стоит за этой одинокой телеграммой Бабурина. Тем не менее, до встречи 22 июня Э. Шеварднадзе с Б. Ельциным в Дагомысе вторжение в Абхазию было отложено.

В мае 1992 года в Москве я познакомился с В.Г. Ардзинба. При посредничестве Т.М. Шамба, народного депутата СССР и последнего секретаря парткома Академии Общественных наук при ЦК КПСС, мы пообедали в кафе Академии, обменялись мнениями о ситуации на послесоветском пространстве. Ардзинба пригласил меня в Абхазию, которое я с благодарностью принял.

Не ожидал, что, впервые приехав на абхазскую землю, я попаду на войну. Но произошло именно так.

12 августа 1992 г. Государственный совет Грузии признал политику, провозглашенную в Манифесте великого примирения, принятом 4 августа 1992 г. в день вступления Грузии в ООН, ошибочной и принял решение о походе в Западную Грузию для «борьбы с бандитизмом и охраны железных дорог». 14 августа грузинские войска вступили на территорию Абхазии, началась жестокая братоубийственная война, которая закончилось военной победой абхазской стороны только 30 сентября 1993 г.

Вместе с российской парламентской делегацией, которую возглавлял мой друг и соратник по фракции «Россия» А.Б. Сурков, но официально не входя в нее, я в разгар августовских отпусков 1992 года вылетел в зону конфликта. Направляясь в Тбилиси, мы приняли решение сесть на военном аэродроме в Гудауте, находившемся в зоне, подконтрольной абхазской власти.

Шла война. Мы убедились в этом, встретившись с В.Г. Ардзинбой, с командованием российских частей, находящихся в зоне конфликта. Кстати, именно тогда я впервые увидел в военной форме Сергея Шойгу, незадолго до этого утвержденного нами на посту министра по Чрезвычайным ситуациям. Так — до уровня министерства — доросла идея Корпуса спасателей, поддержанная мною в 1990 году.

Мы перелетели в Сухум и встретились с грузинской частью разделившегося Верховного Совета Абхазии во главе с Нодареишвили. Вот здесь-то мне и припомнили мою весеннюю телеграмму.

Решительно настроенная женщина-депутат нервно выкрикнула:

— Мы помним Вашу телеграмму о невмешательстве в дела Абхазии, мы помним, как Ардзинба размахивал Вашей телеграммой на заседании Верховного Совета!

— Я рад. Рад за то, что это хоть частично продлило мир.

Разговор ничего не дал, и мы вылетели в Тбилиси.

Отправляясь после приземления в Тбилиси на переговоры, я предложил держать самолет в готовности к немедленному взлету и оказался прав. Разговор в Госсовете с Э.А. Шеварднадзе был жестким и бесплодным. Собеседник, слушая нас, нас не слышал. Молча кивая тому, что говорили А.Б. Сурков, Г.В. Саенко и другие, он буквально взорвался после моих слов:

— Разрешите мне высказать предложения о выходе из сложившейся ситуации…

— Я знаю Вашу точку зрения! Мы все знаем Вашу точку зрения! Я не хочу слушать, что Вы там опять будете говорить!

Э. Шеварднадзе не хотел слушать никаких российских предложений о прекращении огня и мирном разрешении военно-политического кризиса.

Мы встали и попрощались. Только тут хозяева вспомнили о правилах гостеприимства и стали торопливо предлагать чай, кофе или воды, Э. Шеварднадзе даже предложил пообедать, но мы, как бы ни хотелось пить, покинули здание. Вернувшись на аэродром, мы тут же взлетели и взяли курс на Гудауту.

Приземлились поздно вечером. Основная часть делегации отправилась отдыхать, а нас с Г.В. Саенко священники о. Петр и о. Виссарион повезли в село Лыхны, где отслужили ночную службу за успех мирных переговоров, за будущее Абхазии.