Владимир Куценко - Тревожные будни
Джон вскочил со стула, так и не приступив к бритью, чем немало удивил полового. Через какие-то считанные минуты он уже шел по улице, на ходу застегивая пуговицы пальто.
Мистер Брэдли торопился. Судя по сообщениям газет, сокровища были похищены за несколько дней до того, как это обнаружили. Конечно, какую-то часть воры сумели сбыть, но лишь небольшую. Ведь кражу могли обнаружить и на следующий день. Попробуй-ка сунься к кому-нибудь с предложением большой партии драгоценностей! Джон мог заключить любое пари, что до поры до времени сокровища будут находиться в надежном месте. Если ему удастся узнать, кто сбыл хотя бы что-то из похищенного...
Англичанин надеялся, что ему поможет в этом кто-либо из владельцев ювелирных магазинов, и прежде всего Глазунов. Они были давними знакомыми. Джон не раз приобретал у этого ювелира золотые вещицы отнюдь не с витрины. Конечно, рассчитывать на то, что Глазунов вложит в его руки ключ от сокровищ ризницы, не приходилось. Но Джон найдет его и сам. Пусть только владелец магазина предложит ему что-либо с этой нашумевшей кражи.
Вот и Верхние торговые ряды. Брэдли взбежал на второй этаж. Но почему вдруг на дверях магазина Глазунова замок? Что случилось? Стараясь не выдать своего беспокойства, Джон зашел в соседний магазин и, приподняв соболью шапку, вежливо осведомился у его хозяина, господина Шера, о причинах этого доселе небывалого явления. Прежде чем удовлетворить любопытство гостя, который был и его постоянным покупателем, ювелир покосился на входную дверь и, понизив голос до шепота, проговорил:
— Вы немножечко опоздали, мистер Брэдли. Я вам сочувствую.
— Что же случилось, господин Шер? Где я могу увидеть господина Глазунова?
— Вы спрашиваете меня, что случилось? Я скажу вам, что то же самое могло случиться и со мной. И если вы так хотите видеть господина Глазунова, то вы сможете найти его в Знаменском переулке. Он уже там. Но лично я не пожелал бы иметь дело с уголовной милицией.
— Господин Глазунов арестован?
— Я вам этого не говорил. Просто пришел утром матрос из милиции, увидел в магазине жемчуг и пригласил господина Глазунова составить ему компанию по пути в Знаменский переулок. Вас это устраивает?
— Позвольте, но жемчуг бывал в продаже и раньше! И в вашем, и в других магазинах.
— Не нужно путать меня в эту нехорошую историю, — сказал ювелир. — Я никогда не покупал жемчуг, который мог быть в патриаршей ризнице.
— Значит, господин Глазунов...
— О, бога ради! Я ничего не знаю. Лучше спросите об этом его самого. Но не надо быть пророком, чтобы догадаться: если твоей персоной заинтересовалась уголовная милиция, то...
Джон понял, что никто здесь не поможет ему. Верхние торговые ряды уже находились в поле зрения уголовного розыска. Надо было попытать счастья где-то в ином месте.
Эксперты подтвердили, что обнаруженные в магазине Глазунова 105 золотников жемчуга похищены из патриаршей ризницы. Оставалось установить, каким образом оказался он в Верхних торговых рядах.
По распоряжению Рогова материалы на ювелира Глазунова были переданы в следственную комиссию. Там они попали к следователю Лейсту.
Сын известного в то время московского профессора, Лейст занимался адвокатской практикой еще до революции. Предложение новой власти поступить на службу он принял без энтузиазма. Как и многие представители старой интеллигенции, считал, что дни Советов сочтены. Свое согласие сотрудничать с большевиками оправдывал безвыходностью создавшегося положения: надо было как-то продержаться, выжить.
— К тому же, — доверительно говорил Лейст друзьям, — на этом поприще я имею возможность помогать ближним.
В глубине души Лейст надеялся, что расследование кражи из ризницы не только затянется, но и вообще зайдет в тупик. Это даст определенным органам печати вдоволь пищи для яростных нападок на Советы. В конце концов кампанию в печати можно повести так, что еще больше будут затронуты религиозные чувства верующих. А потом... Конечно, все эти далеко идущие прогнозы Лейст держал при себе.
Ювелира Глазунова Лейст знал давно. Два или три раза тот прибегал к услугам адвоката и благодаря его усердию выигрывал судебные процессы. Допрос Глазунова напоминал беседу двух давно не встречавшихся приятелей, которым было что сообщить друг другу. Лейст записал установочные данные ювелира и его ответ, из которого явствовало, что обнаруженный у него жемчуг приобретен по случаю за 6500 рублей у совершенно незнакомого ему, Глазунову, человека.
Лейст уже собирался дать ювелиру протокол допроса для ознакомления и подписи, как в комнату вошел Розенталь. Чтобы опередить вопросы комиссара и навязать ему свое мнение, следователь взял протокол и безразличным тоном заговорил:
— Обычное дело, Карл Гертович. Владелец магазина купил жемчуг у неизвестного ему лица. Опираясь на свой многолетний опыт работы в юстиции, смею вас заверить, что так поступают все без исключения ювелиры.
Розенталь взял протокол, внимательно прочитал и положил на стол. Затем чиркнул зажигалкой, раскурил трубку, в упор посмотрел на Глазунова.
— Скажите, гражданин Глазунов, как вы расцениваете совершенную в Кремле кражу? — спросил Розенталь.
— Думаю, что кража есть кража, если так вам будет угодно.
— Нет, далеко не так. Краже из патриаршей ризницы мы придаем особое, политическое значение. С этих позиций, — продолжал Розенталь, — мы подходим к каждому, кто не только лично участвовал в преступлении, но и в какой-то мере оказался причастным к нему или пожелал скрыть от следствия известные ему по данному делу факты.
— Клянусь, я не знаю воров! — воскликнул ювелир.
— Охотно вам верю, — спокойно продолжал комиссар. — Я даже допускаю мысль о том, что вы не знали, откуда этот жемчуг.
— Истинный бог, — перекрестился Глазунов, — не знал-с.
— Быть абсолютно в этом уверенным вы могли лишь в том случае, если бы покупали его у хорошо известного вам лица, Ведь это так?
— Да-с, именно так.
— Назовите его.
Глазунов вдруг понял, что проговорился. Он испуганно заморгал глазами, с мольбой взглянул на Лейста. Но тот не мог прийти ему на помощь. Следователь отлично понимал, что они проиграли. Дальнейшим запирательством Глазунов мог лишь усугубить свою вину, да и его подвести под удар.
Как бы прочитав мысли следователя, комиссар сказал:
— Поторопитесь с ответом, гражданин Глазунов. Не вынуждайте нас думать, что вы пытаетесь скрыть человека, замешанного в опасном преступлении.
— Нет, нет! Он не вор. Это вполне порядочный человек. Вы правы — я его очень хорошо знаю. Антиквар Белов. Его торговля на Арбате. Мы часто оказываем друг другу различные услуги. Откуда у него появился этот жемчуг, я не интересовался. Но поймите, не мог же такой человек...
— Хорошо. Занесите эти показания в протокол, — сказал комиссар следователю, выходя из комнаты.
Возвратившись к себе, Розенталь тут же вызвал Александра Ковалева.
— Антикварный магазин Белова знаете? — спросил он.
— Тот, что на Арбате?
— Он самый. Выпиши повестку и отправляйся туда. Нам срочно нужен Белов.
Когда Ковалев вышел, Розенталь сел к столу, задумался. Лейст — опытный юрист. Но почему так формально допросил он Глазунова? Что это, случайность? А может, какая-то заинтересованность в том, чтобы расследование не сдвинулось с места, было признано бесперспективным? Комиссар не принадлежал к числу людей, страдающих излишней подозрительностью, но поведение Лейста его настораживало.
Открылась дверь, в комнату вошел Рогов.
— Ты только полюбуйся, до какой низости способны дойти эти борзописцы! — потрясая зажатыми в руке газетами, с возмущением проговорил он. — Продажные писаки из «Русских ведомостей», «Раннего утра» и иже с ними перепевают на все лады кражу из ризницы, не скупясь при этом на всякого рода грязные измышления. А о том, что Моссовет еще вчера, 13 февраля, то есть немедленно после того, как стало известно о краже, принял специальное решение, — ни единого слова!
— К сожалению, и я не успел с ним ознакомиться, — сказал Розенталь. — Ты был на заседании?
— Был. Постановили принять все необходимые меры к розыску похищенного из патриаршей ризницы, не останавливаясь перед крупными расходами, исчисляемыми в сотни тысяч. Назначить премию за указание местонахождения похищенного и виновников кражи. Наконец, предложить комиссии по расследованию кражи представить доклад о мерах, которые она считает необходимым принять к розыску похищенного, поставив доклад вторым пунктом повестки дня заседания президиума 14 февраля, то есть сегодня.
— Члены комиссии уже знают об этом решении? — спросил Розенталь.
— Знают. Я утром звонил Маршалку и Лейсту. Ну а Малиновский как председатель комиссии по Охране памятников искусства и старины Моссовета присутствовал на заседании президиума и сегодня будет докладывать там свои предложения по этому вопросу.
