Андрей Азов - Поверженные буквалисты. Из истории художественного перевода в СССР в 1920–1960-е годы
Дословно:
Два свирепых казака преследовали ребенка,Со сверкающими глазами и саблями……Но кого, в конце концов, мы должны обвинять в этом?Их натуру? или их государей, употребляющихВсякие хитрости, чтобы научить своих подданных уничтожать?
В моем переводе:
Два диких казака, как будто на врага,Сверкая саблями, на девочку бежали……Но кто здесь виноват? кого б мы обвиняли?Природу? иль царей, умеющих внушатьБезгласным подданным, что надо – убивать?
Негодуя на ужасы войны, Байрон сочувственно говорит о проявлениях личной доблести, о воинском таланте, о пробуждении добрых чувств и т. п. В частности, говоря о Суворове и русских солдатах, он во многих местах подчеркивает эти моменты.
Вот ряд примеров (этими цитатами плюс последующие, относящиеся к другим темам, исчерпываются ВСЕ строки, где Байрон дает характеристику или оценку русских):
Suwarrow, who had small regard for tears,And not much sympathy for blood, surveyd The women……with a slight shadeOf feeling:..…sometimes a single sorrowWill touch even heroes – and such was Suwarrow (VII, 69) Дословно:
Суворов, кто мало обращал внимания [букв. – «глядел»] на слезыИ мало имел сочувствия для крови, оглядел Женщин……с легкой теньюСострадания……порою единичная скорбьТрогает даже героев, – а таковым был Суворов.
В моем переводе:
На слезы и на кровь Суворов далекоПодатлив не был, но…На скорбных девушек глядел, и в сером светеГлаз – тень сочувствия была……боль одного порой[125]Героев трогает. Суворов же – герой.
Дальше:
…[Juan] took his place with solemnAir ’midst the rest, who kept their valiant facesAnd levell’d weapons still against the glacis. (VI, 34)
Дословно:
…[Жуан] занял своем место с торжественнымВидом среди прочих, сохранявших смелые лица
И поднятое оружие против гласиса.
В моем переводе:
Вернулся, влился в строй, где каждый, бодр и смел,На гласис вражеский свой направлял прицел.
Дальше:
Cossacques were all cut…But perish’d without shivering or shaking. (VIII, 76)
Дословно:
Казаки были все перерезаны…[126]Но погибли без дрожи и трепета.
В моем переводе:
Их истребили всех…Но все бестрепетно удел встречали свой.
Дальше:
Was made at length with those who dared to climbThe death-disgorging rampart once again. (VIII, 79)
Дословно:
Оказались, наконец, вместе с теми, кто дерзнули взлезтьНа изрыгающий смерть вал еще раз.
В моем переводе:
Попали наконец в тот уголок опасный,Где русским, лезущим на вал, каленый градНес гибель…
Дальше:
The soldiers, who beheld him drop his point,Stoppd as if once more willing to concedeQuarter… (VIII, 117)
Дословно:
Солдаты, видя, что он опустил свое лезвие,Остановились, как если бы еще раз попытались оказатьПощаду…
В моем переводе:
Увидя, что клинок он опустил, солдаты Сдержали свор напор: ему был каждый рад Жизнь сохранить…
Дальше:
’Т is strange enough – the rough, tough soldiers, whoSpared neither sex nor age in their careerOf carnage, when this old man was pierced through,And lay before them with his children near,Touchd by the heroism of him they slew,Were melted for a moment… (VIII, 119)
Дословно:
Это было довольно странно: грубые, жестокие солдаты, ктоНе щадили ни пола, ни возраста на своем путиУбийств, – когда этот старик был пронзенИ лежал перед ними близ своих сыновей, —Тронутые героизмом убитого ими,Смягчились на мгновение…
В моем переводе:
И странно: грубым тем, свирепым солдафонам,Привыкшим убивать и женщин, и детей,При виде старика, лежавшего пронзеннымБлиз них, средь ими же убитых сыновей,Жаль стало храброго…
Кстати: две первых строки этого отрывка приводит Кашкин (233, 1,1), уверяя, что столь черными красками я рисую вообще суворовских «чудо-богатырей». Читатель видит, что я перевел точно байроновский текст («солдафоны», конечно, грубей, чем «солдаты», но, учитывая эпитеты оригинала и тройную внутреннюю рифму, вдалбливающую у Байрона эти эпитеты – enough – rough – tough – нельзя говорить о том, что я «переборщил»). Но читатель видит также, что Кашкин, как всегда, вырывает цитату из контекста и замалчивает положительные штрихи, данные на мрачном фоне. Нечестный прием.
Дальше:
In one thing neertheless’t is fit to praiseThe Russian army……they ravish’d very little. (VIII, 128)
Дословно:
В одном отношении, однако, должно похвалитьРусскую армию……они насиловали очень мало.
В моем переводе:
Здесь должен я сказать, что и в чаду победСолдаты русские остались благородныВ одной из областей……женщин редко лишь насиловали там.
Дальше:
Much did they slay, more plunder, and no lessMight here and there occur some violationIn other line; – but not to such excessAs when the French, that dissipated nation,Take towns by storm… (VIII, 129)
Дословно:
Они достаточно убивали, больше грабили, и нередкоМогли происходить здесь и там некоторые насилияПо другой линии, – но [не было] таких эксцессов,Как у французов, этой беспутной нации,Когда они берут города штурмом…
В моем переводе:
Там щедро резали и грабили нещадно,И силу кое где пускали тоже в ходИ по другим статьям, хотя не слишком жадно.Французы действуют (распутнейший народ!)При штурме городов иначе…
При этом надо отметить, что Байрон довольно игриво говорит об изнасилованиях вообще:
But six old damsels, each of seventy yearsWere all deflowerd by different grenadiers. (VIII, 130)
Дословно:
Всего шесть старых дев, каждая семидесяти лет,Были дефлорированы разными гренадерами.
В моем переводе:
Шесть престарелых дев семидесяти летСолдатам отдали свой непорочный цвет.
И еще:
Some voices of the buxom middle-agedWere also heard to wonder in the din(Widows of forty were these birds long caged)“Wherefore the ravishing did not begin!”
Дословно:
Некоторые голоса взволнованных[127] [женщин] средних летБыли также слышны, удивленные, в шуме(Сорокалетними вдовами были эти долго запертые в клетке птички):«Почему же не начинаются изнасилования?»
В моем переводе:
Звучали голоса иных тревожных дам,Довольно зрелых лет, что слишком долго жили,Как вдовы, взаперти по сумрачным домам:«Что ж медлят русские? Что ж нет еще насилий?»
Таким образом, из приведенных примеров (далеко не полных) видно, что Байрон умел отдавать должное героизму русских войск, их «отходчивости», их более высокому нравственному уровню, чем, например, у французских солдат, – и пр.
Из этих же примеров видно, что я, переводчик, воспроизвел все соответственные места с надлежащей точностью и бережностью, что подтвердится и в дальнейшем.
Перейдем теперь к «нападкам» Байрона на русских и на Суворова.
Коснемся темы «грабежа», уже проступившей в одном из приведенных отрывков.
Отметим, прежде всего, что отдавать взятые штурмом города солдатам на грабеж, со всеми последствиями этого, было в нравах эпохи и, если и не поощрялось просвещенными вождями, то и не очень преследовалось.
Приведу в параллель несколько отрывков из «Петра Первого» Алексея Толстого. Шереметев говорит адъютанту: «Там в обозе бабенка одна. Жалко – пропадет, – замнут драгуны» (отд. изд. 1947 г., стр. 593), и далее: Петр говорит: «Почему в городе не остановлено побоище? почему идет грабеж?…солдат был пьян и волок девку» (стр. 779). И эти штрихи, исторически верные, никем не воспринимаются, как «оскорбление русского солдата» или «русского народа». Даже Кашкин и Егорова, при всей их чувствительности, не протестовали…
Напомню, что у Н. Каразина в некоторых рассказах упоминается (дело было в 1865 г.) грабеж солдатами взятого Коканда или Самарканда (книги под рукой нет, страниц указать не могу). Напомню также, что в книге М. Алиханова-Аварского «Поход в Хиву», СПБ, 1899, говорится (дело было в 1873 г.): «…наши заметили огромный караван… Подполковник С. и те же офицеры и солдаты, боясь упустить добычу… в карьер бросились на прикрытие каравана» (стр. 116) и «…Кауфман потребовал безусловной покорности: – Только в ней вы можете обрести спасение города, населения и имущества» (стр. 270).
Таким образом, затрагивая эту тему, Байрон не отступает от истины и не сгущает красок.
Что же он говорит?
Вот ВСЕ его цитаты:
There was not now a luggage boy but soughtDanger and spoil with ardour much increased. (VII, 49)
Дословно:
Там не было теперь ни одного обозного, который не искалОпасностей и грабежа с возрастающим пылом.
В моем переводе:
