Алексей Иванов - Вилы
Русские не понимали этой игры. Не понимали, что азиаты не говорят правды, а потому легко клянутся. Что в Азии кто ищет мира – тот слабый. Кто верит слову – тот глупый. Кто дарит подарки – тот вооружает своего врага. Чтобы понять эти особенности, надо было уважать Азию, а Россия её не знала и не уважала.
Жузы вели тяжёлую войну с Джунгарией. В зелёные степи Семиречья, отраду Аллаха, вторгались полчища джунгар: темнолицых всадников пустыни с ножнами из змеиных шкур. В 1723 году свирепые джунгары всё же повалили Старший Жуз на колени и заняли Семиречье. А казахи остались без верховного хана.
Тогда-то и расцвели мечты Абулхайра. Ему было тридцать лет. Он задумал стравить Джунгарию и Россию: пустынного волка и лесного медведя. Русские войска войдут в Великую Степь и посадят Абулхайра на белую верблюдицу владыки трёх Жузов. В 1726 году Абулхайр попробовал «отдать» Жузы в русское подданство. Но северный великан усомнился в праве Абулхайра говорить от лица двух свободных Жузов.
Тогда Абулхайр убедил ханов Младшего и Среднего Жузов объединиться, и вскоре казахи попятили джунгар обратно в их мёртвые просторы, усыпанные костями погибших караванов Шёлкового пути. Здесь на горячем ветру трепетали цветные ленточки, которыми были обвязаны камни священных пирамидок обо.
Джунгары призвали на помощь персидского шаха Надира. Персы пришли. Их длинные и тонкие пушки, покрытые сурами из Корана, отбросили казахов к Яику, где в спины воинов степи через реку упёрлись копья давних недругов – башкир. В 1730 году Абулхайр снова кинулся к русским просить о подданстве и поддержке. Уфимский воевода Бутурлин тайком переправил гонцов Абулхайра в столицу.
Памятник хану Абулхайру в Актобе
Вот теперь Россия согласилась принять казахов: Тевкелев объяснил Сенату, чем торг с Азией через Жузы выгоднее торга через Каспий. Алексея Тевкелева и батыра Алдара отправили послами в Младший Жуз к Абулхайру. Но другие ханы казахов и не думали отдаваться России. Уж лучше джунгарам – те хотя бы знают, что такое Великая Степь, да и Старший Жуз при джунгарах. И Абулхайр спрятал посольство от мести сородичей.
От весны 1732 года, когда по степям побежали «ветровые ведьмы» перекати-поля, до осени 1733 года, когда покраснели белёсые солончаки, посольство скиталось по дальним кочевьям и вело переговоры с казахскими ханами поодиночке, встречаясь с ними в глухой чилиге степных речек. В конце концов жадные ханы соблазнились подарками и деньгами. Русское подданство ни к чему их не обязывало: отчего бы и не принять его? Посольство вернулось в Россию с Эрали-султаном, сыном Абулхайра. И в 1734 году Россия приняла под своё крыло Младший Жуз казахов.
Но Абулхайра ожидало разочарование. В 1735 году он прикочевал к устью Ори, ожидая увидеть могучую русскую крепость, а увидел перекопанный пустырь и потрёпанное башкирами голодное войско. К тому же его командир подполковник Чемодуров сцапал Эрали-султана в аманаты и приказал Абулхайру кормить свой гарнизон. Такому наглому и нищему сюзерену Абулхайр подчиняться не желал.
Ситуацию через год исправил Татищев. Он разрешил казахам ходить через Яик на башкир в баранту, и русское подданство опять стало казахам интересно и приятно. А башкир о беде предупреждал бог Тенгри. Если на Яике за устьем Кизила зеленеет скала Синий камень – значит, казахи идут в баранту. Если бушует тихое озеро Аслыкуль, в котором живёт Оло-Суртан, хозяйка рыб, древняя щука, огромная, как вековое бревно, – значит, казахи идут в баранту. И башкиры в ответ ударили по Оренбургской экспедиции – это ведь русские натравили и пропустили Абулхайра.
Утёс Синий камень, который зеленел, когда казахи шли в набег
Татищев осознал ошибку и решил начать всё с чистого листа. Подарками он выманил Абулхайра из Башкирии и устроил в Оренбурге вторичную присягу. Он презирал этих азиатов, но Абулхайр только усмехался. Сколько бы ни морщил нос чужеземный вельможа, хитрый Абулхайр обвёл всех вокруг пальца. Русская царица его простила и назначила ханом казахов, а местные власти дарят подарки. И никто не отнимает того добра, которое Абулхайр уже награбил у башкир.
Хан ниоткуда
Оренбургская экспедиция подняла на войну всю Башкирию. Однако башкиры бунтовали по правилам. На зиму они заключали мир и договаривались с русскими командирами, сколько табунов должны заплатить русским за нанесённый урон. И всегда напоминали: они сражаются не с Россией, а с Оренбургской экспедицией. Когда в 1735 году началась война с турками, башкиры предложили России свои отряды.
Опаснее прочих для русской власти был батыр Акай Кусюмов, потомственный мятежник. Его отец ходил с батыром Алдаром на Казань, а дед дрался вместе с Садииром и погиб на виселице. Акай ударил русским под дых: атаковал Бирск, Мензелинск, Заинск, Сарапул и Елабугу. Это с Акаем воевал генерал Румянцев, начальник Комиссии башкирских дел, и потому не помогал «транжементам» на Яике. Румянцев даже взял Акая в плен, но летом 1736 года на реке Большой Ик из Мурадымовского ущелья хлынули отряды абыза Кильмяка и освободили Акая.
Разбитого Румянцева сменил бригадир Хрущов, а разбитого Хрущова сменил генерал Соймонов. Он сумел снова схватить Акая и от греха подальше отослал его в Петербург. Где-то там, в казематах балтийских крепостей, Акай и сгинул.
Когда Татищев натравил на башкир казахов, он запустил цепную реакцию войны всех со всеми. Татищев отработал назад, приняв новую присягу Абулхайра, а башкиры теперь перекупили тщеславного хана: объявили его своим владыкой. Абулхайр потерял голову от счастья. Возглавив башкир, он забыл присягу, осадил Оренбург, рванулся в степь, взял Хиву и провозгласил себя хивинским ханом.
Этого уже не потерпели гордые персы. Вместе с джунгарами они вторглись в Средний Жуз. Казахи Среднего Жуза бежали через Яик в Башкирию, и тогда хан Среднего Жуза Барак в отместку Абулхайру объявил ханом Башкирии сына Шигая. Абулхайр послал против Шигая сына Нурали: в Башкирии друг с другом бились казахи Среднего и Младшего Жузов под командованием ханских сыновей.
От таких кульбитов у русской власти затрещали мозги. Русские взяли султана Эрали, другого сына Абулхайра, и посадили аманатом в Сорочинскую крепость. В ответ Абулхайр присягнул джунгарам и привёл джунгарское войско под Оренбург, но вдруг на глазах ошалевших джунгар в третий раз присягнул русским.
Башкирам же оставалось одно: воевать против всех. Из толщи народа, будто великаны алпы из гор, выросли новые вожди: Тюлькучура, Мандар и Бепеня. Батыр Тюлькучура атаковал Бирск и Уфу, батыр Бепеня – Чебаркуль и Шадринск, батыр Мандар – Осу.
На берегу Агидели возвышается гора Тра-Тау. Такие отдельно стоящие горы называются шиханами, и Тра-Тау – хан шиханов, национальный символ Башкортостана. Пока на твоей земле стоят такие горы, смириться с несправедливостью невозможно
Русская власть уже не могла побеждать без вероломства. Зимой 1739 года, в перемирие, солдаты схватили Тюлькучуру и Бепеню. Их привезли в Мензелинск, и Тюлькучуру повесили, а Бепеню колесовали. Последний из вождей, батыр Мандар, сказал: если русские – так, то башкирам нужен настоящий великий хан.
В 1740 году башкиры подняли на белый войлок простого хаджи Минлегола Юлаева. Его назвали чингизидом и кучумовичем Султан-Гиреем и джунгарским принцем Шуной, а попросту – Карасакалом, Чёрной Бородой. Карасакал объявил о создании башкирского ханства, о независимости Башкирии от России, и начал собирать отряды.
Шихан Тра-Тау на Агидели
Два войска сошлись весной на речке Кизил, притоке Яика. Русскими драгунами командовал горный офицер подполковник Яков Павлуцкий. Башкирами – батыр Мандар. Усталые драгуны, которых огромная империя еле наскребла по сусекам, рубились со стариками и юношами-егетами, последними защитниками истерзанного народа. В свалке удар сабли свалил батыра Мандара. Карасакал скомандовал отступление.
В заслоне башкир осталась бабья гвардия во главе с женой Карасакала Бану – раскосые амазонки с ожерельями из монет. Бешеные девки визжали и сыпали стрелами, прикрывая отход мужчин, и все полегли под картечью. Остатки войска Карасакала от Яика добрались до Тобола и переплыли на казахский берег, где начиналась Тургайская степь.
Но подполковник Павлуцкий продолжил преследование. Драгуны перегребли реку, вымочив порох, вскарабкались на яр и одними пиками погнали башкир ещё дальше. Раненый Карасакал увёл уцелевших бойцов к Аралу и затерялся навек. Вроде бы, его приютил легендарный Аблай-хан.
В этих войнах погибло 25 тысяч башкир, а 9 тысяч женщин и детей русские раздали в рабство. Линии русских крепостей сковали Башкирию по рукам и ногам. Но в пугачёвщину сэсэны будут петь о том, что старый Карасакал вернулся на родину, в скалах реки Юрюзань отыскал пламенного Салавата Юлаева и благословил его на вечный бой.
