Алексей Исаев - Разгром 1945. Битва за Германию

САУ СУ-85 на берегу залива Фриш-Гаф в Толкемите. Восточная Пруссия отрезана.

Поздний ввод в сражение вместе с тем давал несомненные преимущества. Ко времени выдвижения танковой армии на рубеж ввода в прорыв 8-й механизированный корпус захватил узел дорог Грудуск и закрепился на нем. 8-й гвардейский танковый корпус овладел крупным узлом дорог Цеханув и во взаимодействии с поддерживавшей его авиационной дивизией связал боем 7-ю танковую дивизию противника. Наступавшие за 8-м механизированным корпусом общевойсковые соединения 48-й и 3-й армий связали боем «Великую Германию». Все это обеспечило весьма выгодные условия для действий 5-й гвардейской танковой армии, которая, не встречая серьезного сопротивления, к исходу дня достигла Млавского укрепленного района, продвинувшись за первые сутки до 60 км.

Мощный танковый кулак естественным образом создавал условия для быстрого продвижения вперед общевойсковых армий ударной группировки Рокоссовского. Пройдя за день боев 15 км, войска фронта овладели крупными пунктами противника – городами Цеханув и Нове-Място (15 км северо-западнее Насельска).

18 января, продолжая развивать наступление на млавском направлении, главная группировка фронта обошла с севера и юга Млавский укрепленный район, а к утру 19 января танковые войска во взаимодействии с соединениями 48-й армии овладели городом Млава. Это был город, с названием которого связано одно из первых сражений Второй мировой войны. Задолго до описываемых событий, в первые дни сентября 1939 г. немецкие танковые части понесли тяжелые потери в боях с засевшими в укреплениях Млавского УРа польскими частями. Повторить это сражение, развернув его на 180 градусов, у немцев не получилось. Млава была взята достаточно быстро, и зацепиться за ее укрепления 2-й немецкой армии не удалось.

Таким образом, к исходу 18 января ударные группировки 3-го и 2-го Белорусских фронтов полностью прорвали тактическую зону обороны противника и создали условия для развития успеха в направлениях на Кёнигсберг и Мариенбург. Войска 3-го Белорусского фронта прорвали оборону противника на глубину от 20 до 30 км и по фронту до 65 км, а войска 2-го Белорусского фронта – на глубину от 30 до 60 км и по фронту до 110 км. Средний темп прорыва обороны противника составлял: для войск 3-го Белорусского фронта – 3–5 км в сутки, а для войск 2-го Белорусского фронта – от 6 до 12 км в сутки. Как мы видим, разница в темпах весьма ощутимая.

Тяжелый крейсер «Адмирал Шеер» дает залп главным калибром.

Сложные условия обстановки и упорное сопротивление противника, опиравшегося на сильно укрепленную местность, вызвали сравнительно высокие потери среди наступающих войск. Так, например, войска 2-го Белорусского фронта за период прорыва тактической зоны обороны врага потеряли свыше 37 тыс. убитыми и ранеными; войска 3-го Белорусского фронта – более 27 200 человек. Абсолютные цифры не должны вводить в заблуждение. Среднесуточные потери в людях во 2-м Белорусском фронте достигали почти 1,3 % к боевому составу фронта. На 3-м Белорусском фронте ситуация была заметно хуже. Из шести общевойсковых армий на направлении главного удара наступали три армии (39, 5 и 28-я). Среднесуточные потери в этих армиях составляли свыше 1,5 % их боевого состава. Наибольшие потери понесла 5-я армия (12 769 человек). Ее среднесуточные потери достигали 2,2 %.

Тем не менее оборона немецких 2-й и 3-й танковой армий была прорвана. Противник, потерпев поражение в тактической зоне обороны на направлениях главных ударов 3-го и 2-го Белорусских фронтов и введя в бой все имеющиеся резервы, начал отход. Командующие 3-м и 2-м Белорусскими фронтами принимали меры по организации и осуществлению преследования противника на кёнигсбергском и мариенбургском направлениях. Начался второй этап операции. Установившаяся с 19 января летная погода позволила авиации 2-го и 3-го Белорусских фронтов развернуть более активные боевые действия.

С утра 19 января войска центра и левого крыла 2-го Белорусского фронта перешли к преследованию разгромленной 2-й немецкой армии. Танки и мотопехота 5-й гвардейской танковой армии, устремившись на север, к исходу дня вышли к Найденбургу и пересекли тем самым границу Восточной Пруссии. Успешно преследовали противника также и войска 48-й и 2-й ударной армий. В этот день их основные силы продвинулись вперед до 30 км и вышли на рубеж Дзялдово, Бежунь.

Обстановка складывалась настолько благоприятно, что открылись возможности не только для танков, но и для кавалерии. Рокоссовский решил использовать успех в полосе 48-й армии и ввести в прорыв на этом направлении 3-й гвардейский кавалерийский корпус Осликовского. Исходя из плана операции и сложившейся обстановки, корпусу была поставлена задача к 20 января выйти на рубеж Вилленберг, Найденбург и в дальнейшем наступать на Алленштайн. С утра 19 января корпус был введен в прорыв. В 17.00 он овладел Яновом и повел наступление на Алленштайн. Оторвавшись на 20–25 км от передовых частей 3-й и 48-й армий, корпус значительно содействовал успеху этих армий.

Большую помощь наземным войскам оказала 4-я воздушная армия. В течение 19 января она совершила 1820 самолето-вылетов бомбардировщиков и штурмовиков.

Особо важная роль на этом этапе операций возлагалась на 5-ю гвардейскую танковую армию. Ей надлежало первой выйти к заливу Фриш-Гаф в районе Эльбинга и перерезать все сухопутные коммуникации восточнопрусской группировки противника.

Выполняя поставленные задачи, войска фронта 20 января овладели узлами шоссейных и железных дорог Найденбург и Лидзбарк. 5-я гвардейская танковая армия после овладения Найденбургом развивала наступление на Остероде. Войска левого крыла фронта за день продвинулись более чем на 40 км, овладев городами Серпц, Бельск, Вышогруд. Быстрое продвижение войск 2-го Белорусского фронта привело к потере немцами последних козырей. Из состава 507-го батальона «тигров» во время отступления были потеряны или даже попросту взорваны экипажами ввиду поломок или отсутствия топлива 19 танков. К 21 января из 51 «тигра» к началу советского наступления в строю осталось 29 машин. Вскоре и они растаяли в хаосе отступления – на 30 января в строю осталось всего 7 танков. Большей частью потерянные танки были брошены или взорваны при отходе собственными экипажами.

Авиация 2-го Белорусского фронта 20 января также успешно поддерживала войска, сделав за сутки 1744 самолето-вылета.

В результате быстрого продвижения войск 2-го Белорусского фронта на эльбингском, а 3-го Белорусского фронта на кёнигсбергском направлениях создалось положение, при котором действовавшая ранее в районе Мазурских озер немецкая 4-я армия была глубоко охвачена с флангов. Положение 4-й армии вызвало бурную дискуссию между командованием группы армий «Центр» и Верховным командованием. Начальник штаба группы армий «Центр» Гейдкемпер писал в своем дневнике:

«20 января. Ситуация, в которой 4-я армия удерживает свою выступающую вперед позицию, сейчас выглядит полным абсурдом. В 8.30 вечера шеф (командующий группой армий «Центр» Георг Рейнгардт. – А.И.) снова объяснял фюреру причины, которые делают отход 4-й армии настоятельной необходимостью. «Мой фюрер, – начал шеф, – серьезное беспокойство за Восточную Пруссию вынуждают меня снова обратиться к вам лично. По моему суждению, мы обязаны считаться с крупномасштабной атакой на Восточную Пруссию. Захваченная карта противника показывает, что русская 5-я гвардейская танковая армия с четырьмя танковыми корпусами идет на Данциг. Силы 2-й армии, которые мы можем этому противопоставить, так слабы, что не смогут удержаться. Вторая опасность сейчас – это прорыв противника в полосе 3-й танковой армии. Если русская гвардейская танковая армия прорвется, мы будем атакованы в тыл, где нет войск вообще». Ответ Гитлера был молниеносным: «Это долгая дискуссия, высвобождает отход силы или нет». Он остался при своем мнении»[97].

В итоге отвод 4-й армии был вновь запрещен. В качестве компенсации Гитлер пообещал командованию группы армий «Центр» 4-ю танковую дивизию, перевозившуюся морем из Курляндии. Что-либо возразить на такое предложение было затруднительно – подвижное соединение было заведомо лучше высвобождавшихся в результате отхода 4-й армии пехотных дивизий. Позднее тем же днем Рейнгардт обратился к Гудериану с прежним вопросом об отводе, но снова получил отказ. 21 января все повторилось. На этот раз настойчивые просьбы Рейнгардта отбивал только Гудериан, уговаривавший командующего группой армий «Центр» выполнять приказы Гитлера. Обещанная 4-я танковая дивизия к тому моменту пока еще не прибыла. Впрочем, ее прибытие не могло радикально изменить обстановку. Только утром 22 января в ходе очередного разговора с Гитлером Рейнгардту удалось вырвать разрешение на отвод 4-й армии. Из уст фюрера, наконец, прозвучали слова «Я даю разрешение на отход…».