Эдвард Кризи - Великие сражения Античного мира

Монастырские хроники, из которых мы черпаем мелкие подробности памятной битвы, с полной достоверностью доносят до нас ту обстановку страха, который вызвало вторжение сарацин, и накал той войны. Там говорится, что сарацины и их царь, которого звали Абдурахман, отправились из Испании со всеми своими женами и детьми и со всем имуществом в таком огромном количестве, что не в силах человека было даже попытаться пересчитать их. Они везли с собой все оружие и все, чем владели, как будто собирались навсегда поселиться на землях Франции.

«Тогда Абдурахман увидел землю, заполненную во множестве его воинами. Он переходит через горы, его армия попирает и горы, и равнины и проникает далеко в страну франков и предает мечу всех на своем пути. Когда Эд решил дать ему сражение у реки Гаронна, а затем спасался бегством с поля боя, один Бог знает, сколько было убито. После этого Абдурахман преследует герцога Эда и желает осквернить и сжечь святой храм в Туре, но против него выступает вождь австразийских франков Карл, воин с юных лет, которого Эд просил о помощи. Почти семь дней они шли навстречу друг другу, пока, наконец, не встретились на поле битвы. И народы севера стояли подобно стене, непреодолимые, как ледники. И они предали всех арабов остриям своих мечей».

Европейские историки наперебой утверждают, что одной из главных причин разгрома арабов стала гибель Абдурахмана. Так, один из них пишет, что после того, как сарацины узнали о смерти своего вождя, они растворились в ночи, что было приятным сюрпризом для христиан, которые были готовы на следующее утро вновь увидеть их покидающими свои шатры и готовыми продолжать сражение. Один из монахов-летописцев сообщает, что потери мусульман составили 375 тыс. человек, в то время как христиане потеряли всего 1007 воинов. Такую разницу в числе убитых он относит к воле Провидения Божьего. Автор изучил и перевел некоторые самые захватывающие эпизоды из трудов таких историков. В них есть все, кроме подробного и правдивого описания самого великого сражения, а также тех действий, которые предшествовали ему или следовали за ним.

Но, хотя и приходится пожалеть о скудности и сомнительности этих повествований, их наличие дает возможность сравнить данные западных источников с мусульманскими хрониками, написанными на эту тему. Исследователь давних событий редко получает столь уникальную возможность. В случае с битвой при Туре мы получили гораздо более достоверное изложение этого исторического события обеими сторонами, чем это часто бывает. Случается, что, когда речь идет о значительном историческом факте, до нас доходит огромное множество подробностей о нем, которые, к сожалению, поступают от представителей лишь одной из сторон. В таких случаях ничто не гарантирует исследователя от преувеличений, искажений и прямых фальсификаций, которые национальное тщеславие часто заставляет преподносить вместо реальных исторических событий. Арабские историки, которые описывают войны и завоевания соотечественников в Испании, рассказывают и о походе великого эмира в Галлию, его поражении и гибели близ Тура в битве против франков под командованием короля Кальдуса, как они называют герцога Карла[77].

Они рассказывают, как на границе франков с мусульманами произошло столкновение с вождем христиан, который собрал всех своих людей и повел их в бой, и что какое-то время результаты битвы казались непредсказуемыми. «Но, – продолжает автор арабской хроники, – Абдурахман обратил их в бегство, и его люди были воодушевлены постоянными успехами. Они были полны доверия к своему эмиру, его храбрости и военному опыту». После того как мусульмане покарали своих врагов, они перешли реку Гаронну, и подвергли их земли опустошению, и захватили бесчисленное количество пленников. И их армия проходила повсюду, подобно разорительному шторму. Богатые трофеи сделали воинов ненасытными. Переправившись через реку, Абдурахман сверг франкского правителя, и тот удалился в свою крепость. Но мусульмане захватили ту крепость и убили того вождя. Потому что все склонялись перед их саблями, которые называли похитителями жизней. Все народы франков трепетали перед этой грозной армией, что привело их к своему королю Кальдусу. Они рассказали ему об опустошении, которое сеяли мусульманские всадники, и как они прошли все земли Нарбона, Тулузы и Бордо. И они рассказали о смерти своего вождя. Король приказал им приободриться и предложил свою помощь. В 114 г. (хиджры) он оседлал коня и, захватив с собой все войско, которое смог собрать, отправился навстречу мусульманам. Он обрушился на них близ великого города Тур. И Абдурахман и другие достойные вельможи увидели, что мусульманское воинство, которое было перегружено военной добычей, находится в беспорядке. Но они не стали вызывать недовольство солдат приказом бросить все имущество, кроме оружия и боевых коней. И Абдурахман решил довериться храбрости своих воинов и удаче, которая прежде никогда не оставляла его. Но (примечания арабского автора) этот недостаток дисциплины стал гибельным для армии. Итак, Абдурахман и его войско напали на Тур, чтобы захватить еще более богатую добычу. Они яростно бросились на штурм города, и их ожесточение было так велико, что они штурмовали город почти на глазах армии, прибывшей на его спасение. И свирепость и жестокость мусульман против жителей города были подобны ярости тигров. «Ясно, – пишет далее араб, – что Бог должен наказать их за эту невоздержанность. Поэтому удача отвернулась от мусульманских воинов.

Близ реки Овар (очевидно, Луары) (по современным данным, там, где сливаются Вьенна и Клен – у Пуатье. – Ред.) две великие армии двух народов и двух вероисповеданий бросились друг на друга. Сердца Абдурахмана, его военачальников и солдат были полны высокомерия и гордыни, и они первыми начали битву. Мусульманские всадники со всей силой и яростью набросились на отряды франков, которые оборонялись мужественно и отважно. До захода солнца с обеих сторон полегло множество воинов. Ночь разделила две армии, но ранним утром мусульмане возобновили битву. Их всадники вскоре пробили себе дорогу к центру христианского воинства. Но многие мусульмане опасались за сохранность добычи, оставленной в своих шатрах. И когда в их ряды пришло ложное известие, что враг сумел проникнуть в их лагерь, некоторые отряды всадников поскакали на защиту своих шатров. Но другие восприняли это как бегство, и все войско было поколеблено. И когда Абдурахман попытался восстановить порядок и вернуть беглецов в битву, его окружили воины франков, он был пронзен сразу многими копьями и так погиб. Тогда все войско побежало от врага, и многие бегущие были убиты. Эта смертельная неудача мусульман и гибель великого полководца и умелого всадника Абдурахмана произошли в сто пятнадцатом году».

Было бы трудно ожидать от противника более ясного признания своего полного поражения, чем это сделали арабы в своей летописи европейского похода. Отличие их повествования от христианских данных состоит в том, сколько дней продолжалось сражение. Неясно также, был ли спасен подвергавшийся штурму город или нет. Но это ничего не значит по сравнению с признанием того, что решающее сражение между франками и сарацинами действительно произошло и победу в нем одержали франки. Тот факт, что, по мнению мусульман, сражение при Туре имело важное значение, очевиден не только по выражениям их историков «смертельная битва» и «позорный исход», которое они многократно используют в своих рассказах. Он подтверждается и тем, что сарацины с тех пор никогда не предпринимали серьезных попыток завоевания земель за Пиренеями. Карл Мартелл, его сын и внук получили время для укрепления и расширения своей державы. Конечно, основанная гением Карла Великого новая христианская Западная Римская империя, в которой он железной волей утвердил мир и прекратил прежнюю анархию в вероисповеданиях и междоусобицы между народами, не смогла сохранить свою целостность после смерти великого правителя. На Европу обрушились новые испытания. Но христианство хоть и было разобщено, но сохранилось. Прогресс цивилизации, развитие народов и стран современной Европы с того времени пусть и не всегда гладко, но неизменно двигались вперед.

Примечания

1

См.: Болингброк. О том, как изучать и как использовать историю. Т. 2. С. 497 сборника.

2

Буря прошла каковая, какими столкнулся гонимыйСудьбами, тот и другой и Азии круг и Европы.

3

Те из историков, которые жили значительно позже описываемой битвы, такие как, например, Юстин (римский писатель II–III вв., известен компиляцией и сокращением не дошедшей до нас «Истории Филиппа» (44 книги, Трога Помпея от мифических Нина и Семирамиды до времени Августа (конец I в. до н. э. – начало I в. н. э.). – Ред.), Плутарх и другие, оценивают численность афинской армии в 10 тыс. человек. Их данные не заслуживали бы доверия, если бы, помимо их авторитета, не были подкреплены другими источниками. Однако расчеты, исходя из общего количества свободного населения Древних Афин, подтверждают эти цифры. В качестве основы для таких расчетов можно использовать, например, книгу Бека «Государственная экономика в Афинах» (т. 1, с. 45). В качестве гоплитов при Марафоне, наверное, служило и некоторое количество выходцев из других полисов, но число афинян, участвующих в битве, не могло превышать приведенной выше цифры.