Томас Кейтли - Тамплиеры и другие тайные общества Средневековья
Рис. 6. Костюм тамплиера
Когда рыцарь по возрасту или из-за полученных ран становился неспособным к несению службы, он селился в одной из обителей тамплиеров, где жил в спокойствии и находил самое уважительное и почтительное отношение к себе. Такие почетные рыцари часто упоминаются как продомы (почтенные люди). Они принимали участие в самых важных обсуждениях, а их опыт и знание правил ордена высоко ценились, и к их мнению прислушивались.
Когда тамплиер умирал, его помещали в гробницу в его наряде со скрещенными ногами и так хоронили. По его душе служились мессы, оружие и одежда частично возвращались маршалу или драпиеру ордена, а частично раздавались беднякам.
II. Капелланы. Орден тамплиеров, будучи поначалу исключительно военным, состоял позже исключительно из мирян. Орден же госпитальеров, напротив, по причине того, что занимался уходом за больными, нуждался с самого начала в священниках. Это преимущество порождало зависть у тамплиеров, и они обхаживали папский престол, чтобы им предоставили такую же привилегию. Но понтифики не были настроены на то, чтобы причинять новые обиды восточным прелатам, которые и так уже были недовольны тем, что госпитальерам позволили выйти из-под их контроля. Поэтому лишь в 1162 году, то есть через четыре года после основания ордена, когда их страстный поклонник Александр III взошел на папский престол, тамплиеры добились своей цели.
Изданная по этому случаю булла Omne Datum Optimum разрешила тамплиерам принимать в свои общины во всех странах духовников, которые не были связаны более ранними обетами. Если те принадлежали к местному духовенству, необходимо было попросить епископа, чтобы он их отпустил. При его отказе тамплиерам буллой было позволено получить этого священника и без согласия. Духовники тамплиеров должны были пройти испытательный срок продолжительностью в один год – это было правило, от которого, как и в случае с рыцарями, орден отошел в дни своего могущества и разложения. Порядок приема духовенства был таким же, как и у рыцарей, пропускались лишь те вопросы, которые не подходили для этой категории лиц. Они должны были принести лишь три обета: бедности, целомудрия и повиновения. Церемония приема происходила на латинском языке и почти в точности повторяла то, что было заведено у бенедиктинцев. Как и у рыцарей, процедура была тайной. Когда псалмы были исполнены, магистр надевал на принимаемого одеяние ордена и повязывал пояс, и если тот был священником, то и головной убор, именуемый барет.
Одежда капелланов ордена представляла собой белую, сшитую по фигуре тунику с красным крестом на левой груди. И хотя в соответствии с уставом они должны были одеваться лучше всех в ордене, им не разрешалось носить белую мантию до тех пор, пока они оставались всего лишь священниками. Но если кто-то из них, что случалось не так уж и редко, достигал епископского чина, при желании ему охотно предоставлялась такая привилегия. Еще одним отличием между рыцарем и капелланом было то, что первые носили бороды, в то время как последние были гладко выбриты. Капелланам также надлежало носить перчатки из уважения к телу Всевышнего.
Любой, кто принял первую тонзуру, мог стать капелланом в ордене. Когда тех, кто находился в чине субдиакона или диакона, необходимо было произвести в сан священника, магистр или его заместитель посылали их с письмом к местному епископу, который был обязан пожаловать требуемый чин.
Духовенство, как и все прочие члены ордена, было обязано подчиняться магистру и капитулу. Магистр и верховные руководители ордена всегда в своей свите имели капелланов для служения месс и исполнения других церковных обрядов, а также использовали их в качестве секретарей, поскольку рыцари, как правило, были столь же безграмотными, как и их мирские собратья. Именно благодаря этой последней роли капелланы приобрели огромное влияние в обществе. Разум и обширные знания, как это всегда бывает, отвоевывают свои законные права. И хотя особо оговаривалось, что духовенство не должно принимать участие в управлении делами общества, не получив соответствующее предложение от верховного руководителя, мнение секретаря обычно учитывалось, а если он был человеком большого ума и таланта, его совету чаще всего и следовали[79].
Обязанности духовенства ордена были почти такими же, как у монахов. Они исполняли все религиозные ритуалы и проводили все церемониальные собрания ордена, такие как прием новых членов, возведение в магистры и прочее. Их привилегии были крайне незначительными: у них была чуть лучше одежда, они сидели рядом с магистром в церкви и в трапезной, им первым подавали еду, а если они совершали какое-либо преступление, то к ним применялись более мягкие наказания, чем к другим членам ордена. Тем не менее они, если того желали руководители ордена, могли приобрести высокий статус в нем. Так, их весьма часто можно было встретить среди принимающих в орден. Генеральный прокурор ордена в Риме, который всегда был крайне влиятельным лицом, вероятнее всего был священником ордена, по крайней мере, известно, что Питер де Бонони, последний из них, был именно священником.
Рис. 7. Рыцари в Храмовой церкви. Лондон
Рис. 8. Скульптуры рыцарей в Храмовой церкви
Стоит отметить, что даже в период наибольшего расцвета ордена у него не было достаточного количества капелланов, и ему всегда приходилось обращаться за помощью в отправлении обрядов к немонашеским священникам. Причины этого заключались, возможно, в том обстоятельстве, что орден полностью оформился и обрел законченное содержание задолго до того, как духовенство составило одну из его частей, и они в результате не получили возможности обустроить его так, чтобы приобрести соответствующее своей роли влияние и значение в нем. Это должно было быть унизительным для чувства гордости тех, кто привык управлять и подчиняться только своим духовным руководителям, а не видеть себя слугой обычных мирян, к каковым они относили рыцарей ордена. Более того, хотя они и получали свою долю благ и пользовались преимуществами, которые давало членство в ордене и всеобщее к нему расположение, тем не менее у них не было перспектив, к которым можно было бы стремиться. Между тем принадлежащие к ордену бенедиктинцев питали честолюбивые надежды получения богатых приорств, аббатств и епархий, или же, по крайней мере, возможность быть хозяином своего голоса в церкви. Также вполне можно предположить, что гордыня рыцарей-тамплиеров не позволяла принимать в свою общину таких людей, какие впоследствии могли бы присоединиться к нищенствующим монашеским орденам, – крестьян и прочих, кто предпочитал спокойной праздной жизни работу на пашне и в мастерских. Соответственно число тех, кто претендовал на членство в ордене, было небольшим. Однако рыцари не испытывали неудобств по этому поводу. Было предостаточно не связанных с монашеством священников, которые хотели видеть магистра тамплиеров своим ординарием и приобщиться к благам, предоставляемым орденом, и, поскольку ни одна из сторон не была привязана к другой, в любой момент при появлении разногласий они могли разойтись в разные стороны.
III. Прислуживающие братья. Орден, состоявший поначалу только из рыцарей и людей благородного происхождения, не имел среди своих членов обслуги. Рыцари, вероятно, через некоторое время нашли себе оруженосцев среди тех, кто сражался под их знаменами и получал свое жалованье. Госпитальеры, вероятно, подали пример, включив в свой орден специальный класс прислуживающих братьев, которого не было у тамплиеров в течение некоторого времени после совета в Труа. Преимущество этого нововведения было очевидным. До сих пор лишь рыцари и знать были заинтересованы в будущем общества, к которому принадлежали их родственники. Теперь же созданием этого класса, в который получили возможность вступить их сыновья и братья бюргеров и торговцев, к ордену также было привлечено и их внимание. Они ощущали, что им оказывается честь, когда их родственники общаются с рыцарями, и поэтому спокойно смотрели на вступительные взносы и прочие платежи в качестве пожертвований ордену.
Ошибочно думать, что прислуживающими братьями были лишь люди низкого происхождения. Орден настолько высоко почитался, что это побуждало богатых, талантливых и достойных людей, но не благородного происхождения вступать в него. Так, среди прислуживающих братьев можно найти Уильяма Артеблейского, раздатчика милостыни при короле Франции, Радульфа Гизи, сборщика налогов в Шампани, Джона де Фолкея, известного юриста. Бартоломей Бартолье, чтобы быть принятым, передал собственность на сумму в 1 тысячу турских ливров, Уильям Льежский выплачивал 200 турских ливров в год. Действительно, прислуживающие братья никогда не могли получить почетный титул рыцаря (из-за отсутствия благородного происхождения как одного из необходимых критериев) и, соответственно, не могли занимать высокие посты в ордене, но во всех остальных отношениях они пользовались такими же преимуществами и привилегиями, как и рыцари со священниками.
