Томас Кейтли - Тамплиеры и другие тайные общества Средневековья
Принятие в рыцари происходило в одной из церквей ордена в присутствии собравшихся членов. Все проходило втайне, даже родственникам кандидата не было позволено присутствовать. Церемонию начинал магистр[77] либо приор, который открывал ее словами: «Дорогие братья, вы видите, что большинство согласно принять этого мужа в качестве нашего собрата. Если среди вас есть кто-нибудь, кто знает о нем нечто, из-за чего он не может на законных основаниях стать нашим собратом, пусть скажет, поскольку пусть лучше мы будем извещены об этом заранее, до того как он станет одним из нас».
Принимаемый, если не поступило возражений, проводился после этого в помещение рядом с комнатой капитула, и двум либо трем уважаемым рыцарям из числа самых старших в обители поручалось ознакомить его с тем, что новобранцу следовало узнать. Они начинали с вопроса: «Брат, желаешь ли ты быть принятым в орден?» После утвердительного ответа они заявляли ему, насколько строги правила ордена. Получив ответ, что он намерен вынести все тяготы ради Всевышнего и на протяжении всей своей жизни быть слугой и рабом ордена, они спрашивали, есть ли у него жена и не помолвлен ли он? Посвящался ли он или приносил ли обеты в других орденах? Должен ли он кому бы то ни было в мире больше, чем может заплатить? Обладает ли он здоровым телом и не имеет ли скрытых недостатков, не является ли он слугой кому-нибудь? При отрицательных ответах братья возвращались назад к собравшимся и сообщали магистру либо его представителю о результатах опроса. Последний еще раз спрашивал, неизвестно ли кому-то нечто против кандидата. Если все хранили молчание, он произносил: «Желаете ли вы, чтобы он во имя Господа вошел в наш круг?» Рыцари на это отвечали: «Пусть, во имя Господа, он будет среди нас». Те, кто уже общался с принимаемым, снова выходили вперед и спрашивали, настойчив ли он в своем решении. Если он отвечал, что да, они объясняли ему, что необходимо сделать при вступлении. Потом снова уводили его в церковь, где тот, опустившись с согнутыми руками на колени перед принимающим, произносил:
– Сэр, я предстаю перед Богом, перед вами и перед братьями, молю и заклинаю ради нашего Бога и Пресвятой Богоматери принять меня в свою общину и в благие деяния ордена в качестве того, кто на протяжении всей своей жизни будет слугой и рабом ордена.
Принимающий тогда отвечал:
– Дорогой брат, ты преисполнен огромным желанием, поскольку не видишь ничего, кроме внешней шелухи нашего ордена. Это лишь красивая обертка, когда ты видишь, что у нас есть изящные лошади и богатое убранство, что мы хорошо едим и пьем и красиво одеваемся. Исходя из этого, ты пришел к выводу, что тебе будет хорошо среди нас. Но ты не знаешь суровых правил, которые составляют нашу внутреннюю суть. Для тебя, являющегося хозяином самому себе, будет сложно стать слугой другому. Тебе вряд ли придется в будущем делать то, чего ты сам хочешь. Так, когда ты будешь желать находиться по эту сторону моря, тебя пошлют на другую, если тебе захочется быть в Акре, тебя пошлют в провинцию Антиох, в Триполи или в Армению либо отправят в Апулию, на Сицилию или в Ломбардию, а может, в Бургундию, Францию, Англию или любую другую страну, где у нас есть обители и владения. Когда ты будешь хотеть спать, тебе прикажут встать на стражу, когда ты захочешь встать на стражу, тебе прикажут отправляться спать, когда ты будешь голоден, тебе прикажут делать нечто другое. И поскольку как мы, так и ты можем испытать значительные неудобства из-за того, что ты, возможно, скрыл от нас, взгляни сюда, на святое Евангелие и слово Божие и правдиво ответь на вопросы, которые мы должны задать тебе. И ежели ты солжешь, твоя участь предрешена – ты будешь изгнан из ордена, храни тебя Господь от этого.
Теперь принимающий повторно задавал ему те же самые вопросы, что и раньше, а также о том, не пытался ли он за деньги договориться о вступлении с каким-нибудь тамплиером или кем-то еще. Если его ответы оказывались удовлетворительными, принимающий продолжал:
– Дорогой брат, позаботься о том, чтобы то, что ты сказал нам, было правдой, потому что, если хотя бы по одному вопросу ты сказал неправду, тебя могут изгнать из ордена, да хранит тебя Господь от этого! Теперь, дорогой брат, внимательно слушай, что мы тебе скажем. Обещаешь ли ты Всевышнему и Пресвятой Богоматери всю свою жизнь быть преданным Великому магистру Храма и приору, которому ты будешь подчинен?
– Да, сэр, с Божьей помощью!
– Клянешься ли ты перед Богом и Пресвятой Богоматерью хранить непорочным твое тело все свою жизнь?
– Да, сэр, с Божьей помощью!
– Клянешься ли ты перед Богом и Пресвятой Богоматерью всю свою жизнь соблюдать достойнейшие правила и традиции нашего ордена, как те, которые уже действуют, так и те, которые магистр и рыцари могут ввести еще?
– Да, сэр, с Божьей помощью!
– Клянешься ли ты перед Богом и Пресвятой Богоматерью, что ты всей силой и духом, которыми одарил тебя Всевышний, будешь до тех пор, пока жив, помогать в завоевании Святой земли Иерусалима и что ты всей своей силой будешь содействовать сохранению и охране того, чем владеют христиане?
– Да, сэр, с Божьей помощью!
– Клянешься ли ты перед Богом и Пресвятой Богоматерью никогда не менять наш орден на более сильный или слабый, лучший или худший, кроме как с разрешения магистра либо наставника, обладающего таким правом?[78]
– Да, сэр, с Божьей помощью!
– Клянешься ли ты, наконец, перед Богом и Пресвятой Богоматерью никогда не стать свидетелем того, как христианин несправедливо и незаконно лишен своего наследства и что ты никогда советом или действием не примешь участие в этом?
– Да, сэр, с Божьей помощью!
– Тогда именем Всевышнего и Пресвятой Богоматери, а также именем святого Петра Римского и нашего святого отца папы римского, а также во имя всего нашего братства Храма мы принимаем во все благие дела ордена, которые были совершены со дня его основания и будут совершены до его последних дней, тебя, твоего отца, твою мать и всех членов твоей семьи, с кем ты пожелаешь разделить их. Точно так же ты принимаешь нас во все благие дела, которые ты совершил и совершишь. Мы обеспечим тебя хлебом, водой и небогатым одеянием ордена, а также работой и тяготами в достаточном количестве.
Магистр затем брал отличительное облачение ордена, а именно белую мантию с красным крестом и, надев ее через голову принимаемого, накрепко застегивал. Капеллан после этого повторял псалом 132 Ecce quam bonum («Ecce quam bonum et quam jucundum habitare fratres in unum» – «Как хорошо и прекрасно братьям жить вместе». – Пер.) и молитву Святому Духу Deus qui corda fidelium («Deus, qui corda fidelium sancti Spiritus illustratione docuisti: da nobis in eodem Spiritu recta sapere, et de eius semper consolatione gaudere. Per Christum Dominum nostrum. Amen» – «Боже, научающий верных просвещением Святого Духа, подай нам через того же Духа познание добра и вечное в нем утешение. Ради Христа Господа нашего. Аминь». – Пер.), а все братья произносили «Отче наш». Магистр и капеллан затем целовали его в губы, и принимаемый садился перед магистром, который зачитывал ему свод правил, суть которых сводилась к следующему.
Ему не позволено: поражать или ранить христиан, браниться, принимать какие-либо услуги от женщин либо встречаться с ними без разрешения наставника, ни при каких обстоятельствах целовать женщину, даже свою мать и сестру, держать ребенка при крещении либо выступать в качестве крестного отца, оскорблять человека и называть его дурными словами, но всегда должно быть учтивым и вежливым. Ему надлежит спать в льняной рубахе, панталонах и чулках, подпоясанным тонким ремнем. Он должен регулярно присутствовать на всех богослужениях, за столом начинать и заканчивать трапезу молитвой и сохранять молчание во время приема пищи. При смерти магистра, где бы он ни находился, ему следовало 200 раз повторить «Отче наш» во упокой души усопшего.
Каждому рыцарю предоставлялись обмундирование, оружие и снаряжение из запасов ордена. Он одевался в белую длинную тунику, по форме почти точно напоминающую такую, как у священников, с красным крестом на спине и спереди. Подпоясан он был под ней, поверх льняной рубахи. Поверх всего он носил белую мантию с красным четырехконечным крестом (нижняя часть которого была самой длинной, напоминающей о кресте, на котором Спаситель принял мученическую смерть) на левой стороне груди. Голова покрывалась колпаком или капюшоном, прикрепленным к мантии. Вооружение состояло из щита, меча, копья и булавы. Из-за жары Востока и необходимости сохранения подвижности в бою с турками и сарацинами вооружение и оснащение тамплиера в целом было более легким, чем у не принадлежащих к монашеским орденам рыцарей. Члену ордена было позволено иметь трех лошадей и оруженосца, который был бы либо служащим братом ордена или мирянином, специально нанятым для этого. Иногда эти обязанности выполнялись юношами из благородных семей, которых их родители и родственники с удовольствием отдавали в услужение к уважаемым рыцарям Храма с тем, чтобы они могли получить возможность приобрести рыцарские навыки и таким образом впоследствии стать членами ордена.
