Сталинград. Крах операции "Блау" - Пауль Карель
На своем командном пункте в селе Плотовитое Гот сидел, склонившись над картой. Его начальник штаба, полковник Генерального штаба Фангор наносил на карту последние сведения об обстановке и расположении войск. Гот ещё 2 часа тому назад побывал на командном пункте генерала Кемпфа, затем вместе с ним выехал к генералу Риттеру фон Хауэншильду и заслушал доклад о боевой обстановке перед расположением 24-й танковой дивизии. Он также заглянул к генерал-майору Гейму, штаб которого располагался на станции Тингута. В балке, типичной для южнорусской местности, Гейм разъяснил тяжелую ситуацию, сложившуюся перед фронтом 14-й танковой дивизии. И у него продвижение войск вперед не получалось.
«Нам надо как-то иначе подойти к этому делу, Фангор, — вслух размышлял Гот. — Нам выпустят всю кровь пред этими проклятыми высотами, здесь не место для атак танковых частей. Надо перегруппировать войска, наступление перенести на гораздо более отдаленный участок. Смотрите сюда...» И генерал-полковник изложил свой план. Фангор старательно работал с картой, сравнивая разведдонесения и замеряя расстояния. «Это пойдет, пожалуй», — повторял он изредка при этом. Но план Гота был ему не совсем по душе, потому что, по его мнению, требовалось слишком много времени на перегруппировку войск. И потом — горючее.
Его и так не хватало, а сколько придется сжечь при перегруппировке? И, наконец, те же аргументы, которые выдвигал против перегруппировки и генерал Кемпф. Впрочем, так или иначе, эти проклятые высоты у Бекетовки и Красноармейска приходилось брать, поскольку они контролировали целиком южную часть города и подходы к ней. Но, в конце концов, Фангор и Кемпф все-таки согласились с доводами своего начальника. Гот связался со штабом группы армии, он полчаса разговаривал с Вейхсом. Вейхс согласился и в ответ обещал прибыть, чтобы обсудить проблемы оперативного уровня, особенно снабжение горючим. Затем началось: офицеры связи, адъютанты один за другим стремительно убывали с приказами в руках. Непрерывно звонили телефоны. Штабные офицеры и другие сотрудники штабов были охвачены спешкой: перегруппировка!
Незаметно для разведки противника Гот в течение нескольких ночных маршей снял свои танковые и моторизованные соединения с этого участка фронта и заменил их частями 94-й саксонской пехотной дивизии. Осуществив смелую рокировку, как в морском сражении, он в течение двух ночей провел подвижные войска мимо расположения 40-го корпуса, сгруппировал их в 50 км позади линии фронта в районе Абагнерова и выстроил их в боевой атакующий клин. Всю эту армаду он совершенно неожиданно для противника 29 августа бросил в наступление на север, во фланг 64-й советской армии. Вместо того чтобы сражаться против сильно укрепленных, нашпигованных танками и артиллерийскими позициями высот Бекетовки и Красноармейска, атакуя их фронтально в изгибе Волги, он решил обойти позиции строго севернее
Сталинграда, затем повернуть войска, охватывающими ударами выйти к высотам на юге Сталинграда и далее одновременно овладеть позициями войск на левом фланге 64-й армии.
Эта операция началась на удивление удачно. Во взаимодействии со штурмующими пехотинцами из состава частей и соединений 4-го армейского корпуса подвижные войска 30 августа прорвали внутренний укрепленный пояс обороны Сталинграда у Гавриловки, смяли советские артиллерийские позиции, и вог уже 24-я дивизия генерала Хауэншильда выходит к железнодорожной линии Сталинград — Карповка, осуществив глубокий неожиданный прорыв на 20 км.
Это изменило всю картину. Выпал очень значительный шанс. Не в отношении овладения войсками высотами Бекетовки и Красноармейска. Нет. Внезапной, ощутимой близкой реальностью стало окружение двух советских армий, действовавших западнее Сталинграда, — 62-й и 64-й, — теперь, когда 6-я армия Паулюса имела возможность ударить своими мобильными войсками в южном направлении навстречу Готу, чтобы захлопнуть ловушку. Смелая операция Гота создала предпосылки для уничтожения обеих русских армий, прикрывавших Сталинград.
Командование группы армий тотчас заметило этот шанс. В приказе, переданном по радио генералу Паулюсу в полдень 30 августа, говорилось: «После овладения сегодня в 10 часов утра войсками 4-й танковой армии плацдармом у Гавриловки, приказываю 6-й армии, несмотря на крайне тяжелую обстановку, связанную с её оборонительными действиями, сосредоточить все наиболее мощные наличные силы и наступать в общем направлении на юг с задачей во взаимодействии уничтожить войска противника, дислоцированные западнее Сталинграда. Это потребует, несмотря на риск, оголения соседних участков фронта». Когда 31 августа в штабе группы армии стало известным к тому же ещё и о факте глубокого вклинения 24-й танковой дивизии западней Воропонова, Вейхс отдал ещё один приказ Паулюсу, более детальный и в то же время содержащий скрытый призыв. Пункт первый гласил: «Вследствие успеха, достигнутого 24-й танковой армией 31.08, создается возможность в ходе наступления нанести сокрушительное поражение войскам противника, стоящим южнее и западнее железнодорожной линии Сталинград — Воропоново — Гумрак. Задача — скорейшее восстановление соприкосновения между двумя нашими армиями с тем, чтобы затем осуществить прорыв в центр города».
4-я танковая армия реагировала молниеносно. Генерал Кемпф повел ещё 1 сентября 14-ю танковую и 29-ю моторизованную дивизии в наступление на Питомник, оголив участки, до тех пор удерживавшиеся 24-й танковой дивизией. Но 6-я армия все ещё не подходила. Генерал Паулюс считал свои руки связанными для удара подвижными войсками в направлении на юг, поскольку все ещё продолжались мощные атаки советских войск против его северного фаса. Он считал для себя невозможным успешно удерживать «засов» на севере даже при поддержке противотанковых частей, немногочисленных танковых подразделений и штурмовых орудий, а также штурмовой авиацией 8-го авиакорпуса и одновременно выделить мобильные войска для удара в направление на юг, а именно 5 танковых батальонов из состава 14-го танкового корпуса. Он опасался, что это может привести к краху на северном фасе.
Возможно, он был прав. Может быть, иное решение стало бы игрой ва-банк. Во всяком случае, был упущен большой шанс. 24 часа спустя, утром 2 сентября, разведка боем, проведенная подразделениями 24-й танковой дивизии, выяснила, что противника перед фронтом более нет. Русские оставили свои оборонительные позиции на юге, так же как и в этот же день на западном участке, перед войсками корпуса Зейдлица. Что же побудило русских
