Карлхайнц Дешнер - Криминальная история христианства

Как и обожествление космоса, Климентом Александрийским проклята и сексуальность, тем более что она тесно связана с языческим культом, систематически поражаемым в «Protreptikos»,[89] «с вашими демонами и богами и полубогами, которых даже называют, словно говорят о полуослах (лошаках)». В своих домах, возмущается Климент, который отождествляет богов с дьяволом, язычники представляют «нечистые желания демонов в образах», посвящают» памятники бесстыдства богам», «маленькие фигуры панов и обнаженных девушек и пьяных сатиров и вздыбленные детородные орг ны» — «при добродетели вы станете зрителем, при злом начале соучастником» «О как очевидно бесстыдство».

Климент уже мог сказать так «каждый поступок язычника греховен», он мог каждому, «кто поклоняется идолам», приписать (что скоро, слово в слово, будет отмечаться бесчисленными христианскими монахами) «грязные волосы, покрытая дерьмом, разорванная одежда, они никогда ничего не слыхали о купании, их длинные ногти подобны когтям диких зверей», уже Климент мог обругать старые святилища «лишь гробы и темницы», он мог уже сказать об изображении бога египтян, что он зверь, которому годится пещера или куча навоза, так что едва ли можно удивляться, если христианство после своей победы набросилось на язычников до сих пор не слыханным образом.

Да и синод в Элвире уже к началу IV столетия принял длинный ряд антиязыческих предписаний — постановление против «культа идолов», языческой магии, языческих обычаев, против браков христианок с язычниками, с их священниками, — и определил за это высокие и высшие церковные наказания (За языческий культ — как за убийство в драке и разврат — отказ в причащении даже в articulo mortis[90]). Но несмотря на такие запреты, собор ограничил излишне резкие демонстрации благочестивости, поскольку канон 60 не признавал мучениками никого из тех, кто погиб при разрушении «идолов». В конце концов, христианство все еще не считалось разрешенной религией.

Но после переворота берется совсем другой тон. В конфликте с староверующими теперь начинается большой поворот, помеченный 311 г., когда император Галерий признал, пусть даже против своей воли, христианство (стр.176), и 313 г., с тех пор как император Константин эту религию все больше одаривает своей симпатией вместе с полнотой привилегий (стр. 197 и след. 203 и след.) Объединение с сильнейшей властью мира теперь не только изменяет тон христианских трактатов, но отчасти также их характер видения — заметно и почти мгновенно.

Прежде всего язычникам теперь, вскоре после последних преследований христиан, как раз эти преследования будут ставить в укор и притом гигантски преувеличивать — до глубин XX-го столетия, во второй половине которого еще видят, что христианство уже с конца 1-го столетия «купается в своей собственной крови», болтают об «огромной толпе героических фигур», «которая, со лбами, помеченными мученической кровью, протянулась через все второе столетие» (Даниель — Ропс), при этом, в 1956 г, еще и прямодушно добавляют это были «не миллионы» (Циглер) Серьезные исследователи оценивают число христианских жертв по случаю, не бесспорно, в 3000, в 1500 человек — за все три столетия. Сколь проблематичной может стать эта цифра христиане убивали в Средние века и в Новое время евреев часто больше в одном единственном году, иногда за один единственный день.

Такой внушающий уважение христианин, как умерший в 254 г Ориген (ср. стр. 147) — чей собственный отец был мучеником и который сам подвергался пыткам, — называет число христианских мучеников — подвижников «маленьким и легко исчислимым» фактически большинство «мученических актов» фальсифицировано, многие языческие императоры совсем не были преследователями христиан, государство беспокоило христиан не из-за их религии. В действительности многие придерживавшиеся старой веры служащие относились к христианам настолько терпимо, насколько было возможно. Они давали им время на размышление, обходили предписания, дозволяли обман, отпускали из-под ареста или вооружали христиан юридическими трюками, которые позволяли им быть оправданными, не отрекаясь от своей веры. Они отпускали вновь домой людей, на которых поступил донос, и нередко по-прежнему спокойно реагировали на их провокации.

Но уже епископ Евсевий, «отец церковной истории», начнет в первой половине IV-го века без устали выкладывать страшные сказки о злых язычниках, скверных преследователях христиан. Он использует для этого всю восьмую книгу своей «Церковной истории», к которой, конечно, относится то, что знаток говорит прежде всего о 9-й и 10-й книгах этого труда (наш почти единственный источник по древней церковной истории). «Выразительность, описательность, разглагольствование, полуправда и даже подтасовка источников заменяют научную интерпретацию надежных документов» (Морро).

Вновь и вновь христиане, «воистину удивительные бойцы», истязаются проклятыми язычниками — фактически епископом Евсевием, — их терзают ударами бичей, скребками, вспарывают животы, рвут икры, щеки, ломают ноги, отрезают носы, уши, руки, кромсают остальные члены Евсевий вызывает жалость уксусом и солью в ранах, загоняет камышовые трубки под ногти, в пальцы, сжигает спины кипящим свинцом, поджаривает страдальцев на решетке «для долгих мучений». И при всем этом и многом другом эти герои стойки, в хорошем расположении духа, в полном самообладании «Да, они ликовали и пели Богу Мира величальные и благодарственные песни до последнего дыхания».

Других верующих в Христа, указывает Евсевий, «по приказу слуг дьявола» погружали в пучину моря, распинали, обезглавливали, — «порой даже сотню мужчин вместе с маленькими детьми(!) и женщинами за один день. Меч палача затупился, слуги палача от изнеможения должны были сменять друг друга» Третьих бросали «людоедским тварям», диким кабанам, медведям, пантерам «Мы сами присутствовали при этих битвах и видели, как явилась божественная сила нашего Спасителя Иисуса Христа, к которому относится свидетельство. И когда дикие звери время от времени приготавливались к прыжку, они снова и снова отступали назад, словно остановленные божественной силой» О христианах («в общем их было пять»), которых «яростный бык» должен был растерзать, епископ сообщает-«Как ни стучал он копытами и ни бодался рогами туда-сюда, и, разъяренный каленым железом, и извергая ярость и погибель, он был оттеснен святым Провидением».

Христианская историография!

Однажды Евсевий упоминает «целый город во Фригии, населенный христианами», чьих жителей «вместе с женами и детьми» сожгли, — но, к сожалению, утаивает название места. Вообще он, хотя даже повторяет очевидцев, как правило, намеренно уклоняется от точных сведений, зато непрерывно хвастается «бесконечными толпами», знает «огромные массы», частью казненных мечом, частью сожженных, «бесчисленных мужчин с женщинами и детьми»(!), которые «во имя учения нашего Спасителя» умирали «различным образом».

Нельзя не упомянуть, что в 335 г на соборе в Тире египетский епископ Потамон из Герклеи обвинил епископа Евсевия в отходе во время преследований. Конечно, это не доказано и может быть, как уже часто бывало, являлось клеветой одного брата по службе на другого брата по службе.

Преследования в Галлии в 177 г при Марке Аврелии (161–180 гг.), философе на императорском троне («самосозерцанию» которого удивлялся еще Фридрих II Прусский) по словам Евсевия повлекли за собой смерть десяти тысяч мучеников». Но мартирология называет 48 мучеников в результате преследований в Галлии при Марке Аврелии. И из них в «Лексиконе теологии и церкви» остается собственно восемь св. Вландина «со св. епископом Потином и шесть других товарищей». Напротив, позднее число языческих мучеников в Галлии «особенно велико» (К Шнейдер).

Так как о преследовании христиан при Диоклетиане вообще самом суровом — вопреки воле выдающегося государя, — еще помнят многие современники, то Евсевий уже не мог оплакивать десятки тысяч жертв (более чем удивительно) (Преследования для церковных вождей — часто радость Об этом можно прочитать даже у пап XX века Преследования взбадривают, побуждают к тесному сплочению, — лучшая пропаганда временем). Евсевий, который опубликовал особое послание «о мучениках в Палестине», пишет в своей церковной истории «Мы знаем тех из них, которые в Палестине выделялись» Евсевий теперь больше не называет «десять тысяч», а в общей численности 91 мученика. В 1954 г де Сент Круа исследовал в «Harvard Theological Review» данные «отца церковной истории», при этом в наличии осталось шестнадцать мучеников: в самые худшие, десятилетия продолжавшиеся античные преследования христианин, на Палестину ни разу не приходилось двух мучеников в году. Несмотря на все, один из сегодняшних защитников Евсевия считает ошибочным заключение, что он «не имел никакой научной совести» (Уоллес — Хадрил).