Джордж Капоши - КГБ в ООН
– Что вам надо? – на ломаном английском закричал Сантэстебан. При виде представителей закона в глазах его вспыхнули огоньки.
– ФБР, – бросил один из агентов. – Вы отправитесь с нами.
Кубинские заговорщики не догадывались, что ФБР, учитывая серьезное охлаждение отношений между США и Кубой, резко усилило наблюдение за кубинцами, живущими в США, особенно теми, что обретались в Нью-Йорке и во Флориде. Основной целью слежки ФБР стала кубинская миссия при ООН. Именно в ходе наблюдения за этим кубинским форпостом агенты смогли обнаружить первые признаки существования заговора. Осталось наживить приманку и ждать.
Первый из задержанных кубинских заговорщиков, услышав слова агента ФБР, рванулся, схватил его за горло и повалил на спину. Прежде чем остальные агенты успели схватить его, он засунул руку в карман и выхватил клочок бумаги, лежавший в портмоне. Отработанным движением он сунул бумагу в рот и стал жевать ее. Но один из агентов резким толчком сбил его с ног, а остальные скрутили его. Первый агент силой заставил его открыть рот и с помощью коллег вытащил оттуда бумагу.
На ней была записана формула мощной взрывчатки, которую предполагалось пустить в дело в ходе диверсий. В ее состав входили пять невинных ингредиентов, среди которых были нитроглицерин, фосфаты и сода.
Формула оказалась в руках врагов, но Сантэстебан не собирался сдаваться без боя. Он отбивался и лягался в яростных попытках вырваться. Но справиться с шестью агентами было не под силу даже такому силачу, как Сантэстебан. В драке он заработал несколько ссадин и царапин на физиономии, а также синяк под левым глазом, что позднее дало ему возможность протестовать против «жестоких методов» ФБР. К счастью, он так и не успел вытащить автоматический маузер с полной обоймой, который лежал во внутреннем кармане его пиджака.
В ловушке оказались и остальные заговорщики, но нигде больше не пришлось применять насилие.
Антонио Сиерро Кабреру и Аду Марию Дритсас задержали на углу рядом с домом, едва Антонио снял ручной тормоз и собрался ехать. Задержание произошло столь быстро и спокойно, что никто из редких прохожих на Третьей авеню не догадался о происходящем. Антонио и Аду так потрясло внезапное появление агентов, что несколько мгновений они сидели в машине, ошеломленно глядя перед собой.
Справа и слева от машины откуда-то вынырнули агенты, резким движением были распахнуты дверцы машины с обеих сторон. Подозреваемые не успели и пошевелиться, как были схвачены за руки. Столь же стремительно они были пересажены в патрульную машину ФБР, которая направилась в районную штаб-квартиру ФБР на 69-й Восточной улице, куда уже был доставлен Сантэстебан.
В ту минуту, когда Хосе Гомес Абад и Элса Монтеро де Гомес Абад запирали свою квартиру, они потеряли дар речи, увидев, как из-под лестницы вынырнули агенты ФБР.
Слова «Вы арестованы!», сказанные одним из агентов, вызвали саркастическую реплику Гомеса Абада.
– Вы что, рехнулись? – возмутился он. – Разве вам неизвестно, что мы обладаем дипломатической неприкосновенностью?
– Вы пойдете с нами, – ответил другой агент.
Мужа и жену препроводили вниз по лестнице и, как и остальных, доставили в штаб-квартиру ФБР.
Не хватало только одного члена команды. Но время неумолимо отмеряло свой бег и для Хосе Гарсии Орелланы – наконец и он оказался в ловушке, созданной собственными руками.
Когда дверь неожиданно распахнулась, он предположил, что на несколько минут раньше пришел Сантэстебан. Шпионы и диверсанты с точностью до секунды придерживаются обговоренного расписания, и если Гарсиа Ореллана решил, что пришел Сантэстебан, значит, ему не стоило заниматься такими делами.
– Что так рано, Роберто? – окликнул его Хосе, сидя перед сейфом и кучками раскладывая гранаты на полке.
Полная тишина, наступившая вслед за неожиданными торопливыми шагами, заставила Хосе повернуться. Взгляд на группу из пяти подтянутых мужчин в плащах и с пистолетами в руках еще до того, как один из них отчеканил: «ФБР, вы арестованы», дал Хосе понять, что игра окончена.
Пока двое агентов надевали наручники на Гарсию Ореллану, трое изучали содержимое сейфа. Кроме гранат, взрывчатки и детонаторов, они обнаружили там два пистолета, три полные обоймы и запас тринитротолуола. Часть гранат и детонаторов была найдена внутри прикрепленной к стене дома старой световой рекламы – среди проводки под овальной крышкой трансформатора.
Гарсиа прибыл в США в 1941 году и получил здесь гражданство в знак признательности за службу в армии во время Второй мировой войны. Однако с гражданином США церемониться не стали – его также доставили в штаб-квартиру ФБР.
Бюро провело эту работу так быстро и эффективно, что до утра в печать не просочилось ни слова об арестах.
В одиннадцать утра вышло в свет совместное заявление ФБР и миссии США при ООН. В нем шла речь о разоблачении широкомасштабного террористического заговора, тщательно спланированного и скрупулезно подготовленного. В распоряжении заговорщиков были и ресурсы, и секретные каналы получения информации, необходимой для успеха замысла.
В заявлении не упоминалось лишь об эффективной работе ФБР.
Когда план подрывных действий предстал во всем объеме, на его фоне поблек даже зловещий замысел Гитлера, который в июне 1942 года лично одобрил план высадки нацистских диверсантов на берег США с подводной лодки. Немецкая субмарина при помощи резиновых спасательных шлюпок высадила на Восточное побережье США восемь человек – четверых в Амангесете на Лонг-Айленде и еще четверых во Флориде, но ФБР быстро перехватило диверсантов. Через два месяца шестеро из них были казнены, а двое отправились за решетку.
Сразу же после совместного заявления о задержании кубинских террористов миссия США при ООН собрала корреспондентов, чтобы сообщить им о ноте протеста, с которой представитель США в ООН Эдлай Стивенсон обратился к кубинской делегации в ООН и к генеральному секретарю У Тану. Соединенные Штаты потребовали, чтобы Хосе Гомес Абад и его жена Элса были немедленно отозваны в Гавану. Супругам было предъявлено обвинение в активном участии в заговоре с целью саботажа и диверсий. Они были определены как непосредственные поставщики взрывчатки и оружия заговорщикам.
Свидетельством обвинения послужил адрес, найденный на одной из посылок с контрабандой: 155, 44-я Восточная улица. В этом здании размещалась кубинская миссия при ООН.
Нота Стивенсона обошлась без стандартных дипломатических любезностей и сразу приступала к сути дела: «Хосе Гомес Абад и Элса Монтеро де Гомес как сообщники принимали активное участие в заговоре против безопасности Соединенных Штатов. Таковая деятельность является грубейшим нарушением их статуса как членов постоянной миссии при ООН. Правительство США считает эту незаконную деятельность откровенным нарушением привилегированного статуса дипломата. Миссии Кубы выдвигается требование: немедленно депортировать Хосе Гомеса Абада и Элсу Монтеро де Гомес из США».
Карлос Лечуга, посол Кубы в ООН, тут же отправился к У Тану с протестом по поводу «ни на чем не основанных обвинений» со стороны США. У Тан был занят, но его помощник выслушал кубинского дипломата. Затем Лечуга встретился с корреспондентами, выразил свое возмущение и торопливо покинул здание ООН.
Вскоре московское радио выступило с протестом против политики США, которое унижает кубинцев, выдвигая против них «надуманные» обвинения в диверсиях. Оно обвинило США в том, что страна не уважает святости договорных обязательств и, руководствуясь ненавистью к Кастро, пытается сделать из кубинских дипломатов козлов отпущения.
«Правда» и «Известия» тут же включились в эту кампанию, не отстало от них и Радио Гаваны, назвав серию арестов своих соотечественников «маневром, к которому прибегли янки, чтобы скрыть недавний арест на Кубе агента Центрального разведывательного управления, пытавшегося взорвать шахтные сооружения…».
Кубинцы подняли крик по поводу ареста Роберто Лазаро Сантэстебана-и-Касановы, но по контрасту с делом Гомеса Абада их протест произвел слабое впечатление. Выяснилось, что Сантэстебан в самом деле прибыл в США по дипломатическому паспорту, но в силу каких-то причин, которые государственный департамент не стал излагать, его бумаги были задержаны, то есть он не мог рассчитывать на дипломатическую неприкосновенность.
Через три дня, во вторник 20 ноября, Гомес Абад и его жена сели на борт мексиканского авиалайнера, который через Мехико летел в Гавану. Они вернулись домой под спасительным покровом дипломатической неприкосновенности.
А тем временем Роберто Лазаро Сантэстебан-и-Касанова, Марино Антонио Эстебан дель Кармен Сиерро-и-Кабрера и Хосе Гарсиа Ореллана сидели в тюрьме. За Сантэстебана был назначен залог в 250 тысяч долларов, за остальных – по 100 тысяч. Мария Дритсас, учительница, которую задержали с Кабрерой в машине, после допроса была отпущена. По мнению властей, она не принимала участия в заговоре и даже не знала о его существовании. С Кабрерой она поддерживала только «светские» отношения.
