Русская эмиграция и гражданская война в Испании 1936–1939 гг. - Константин Константинович Семенов
Через несколько минут мы оба с Двойченко – у носилок Трингам. Вне очереди приносим его для перевязки. Священник, который в другое время довольно-таки кисло посматривал на нас, как на опасных схизматиков, попавших среди его верной паствы, первый подошел помочь при перевязке. Быстрый осмотр показал, что Т. ранен пулей в руку и одновременно несколькими осколками ручной гранаты в затылок, и правый бок, и голову. Раны неопасные, но мучительные.
Как и 1-ая рота была атакована и 4-ая, при которой временно состоял шт. – ротм. Трингам, сначала подверглась ружейному и пулеметному обстрелу, а затем атакована ручными гранатами. И только надо благодарить судьбу, что он своевременно был вынесен с поля сражения, ибо как и у нас, позиция переходила из рук в руки.
Тоскливым вернулся я назад на позицию. Ввиду малочисленности 1-ой роты, одна рота батальона «Сеуты» заняла левый фланг ее, куда я и был прикомандирован со своим пулеметом. На рассвете – новая атака красных на 1-ую роту. Охватив повисший в пространстве, незащищенный ее правый фланг с трех сторон, красные закидывали дождем гранат остатки роты, цепляющиеся за скалы. При дневном свете жуткое впечатление производил этот бой. Люди как будто бы играли в баскен-бол или снежки. Тяжелые гранаты летели ввысь, разматывая за собой длинную белую ленту. Рвались они со страшным треском, производя вокруг опустошение. Если граната разрывалась слишком близко от человека, череп его лопался как скорлупа. Страшна картина поля после таких боев.
Несчастные окруженные рекете 1-ой роты метались по скалам, прячась то по одну, то по другую их сторону, в зависимости от того откуда приближался противник. Часто не все успевали перебежать на другую сторону, и я сам видел, как с воплями свалился один рекете, убитый гранатою, брошенной его же сотоварищем. Ужасно быть зрителем такого боя.
Не имея возможности подойти на выручку своим, мы ружейным и пулеметным огнем осыпали атакующего противника. На поддержку из штаба бригады шел батальон «Мелилы». Атака была отбита. Мы облегченно вздохнули.
Год 1939, год победы В.И. Ковалевский
Рекете терцио де Наварра
Подпоручик Русской Армии
Приложение 4
Образ Альказара в отображении противоположных сторон
Документ 1
Отрывок из воспоминаний А.В. Эйснера[329]
Но что оказалось настоящей находкой для большинства редакций, подлинным газетным бумом – это осада толедского Альказара. Миллионы сердобольных мамаш и добродетельных девиц проливали горючие слезы над печальной участью благородных юношей, которые, презирая нестерпимый голод и невыносимую жажду и смиренно поручив себя покровительству Пресвятой Девы, предводительствуемые своими почтенными наставниками, стойко держались в ветхих развалинах древнего замка, осажденного кровожадными ордами безбожников.
Республиканцы осаждают Альказар
По возвращении из Мадрида Жан Ришар Блок, выступая как-то утром до начала первого сеанса в убогом кино XIV аррондисмана (округа) перед местным комитетом помощи Испании, назвал историю с толедскими кадетами величайшим достижением буржуазной пропаганды. «Даже мы с вами, – сказал он, – втайне жалели этих бедных молодых людей из приличных семейств, так мужественно переносящих продолжительную осаду со всеми ее лишениями. А ведь уж нам-то с вами следовало бы вспомнить, что генеральский путч начался восемнадцатого июля, то есть в разгар летних каникул, которые эта милая молодежь проводит, конечно, не в душном городе, а на модных морских курортах или под сенью родительских поместий». И действительно, когда войска «националистов» вошли в Толедо (а впереди всех в него ворвались Первый табор марокканских наемников во главе с сыном шейха, бывшим воспитанником Альказара, майором Мохаммедом Эль Мисаали и Пятая бандера Иностранного легиона, предводительствуемая другим «чистокровным испанцем» – капитаном Тиденом, которого агентство «Гавас», ничтоже сумняшеся, наименовало «германским националистом») и вызволили 1600 человек, выдержавших осаду за массивными стенами крепости, среди них альказарских кадетов, или, как их правильнее называть по-русски, юнкеров, оказалось всего лишь 8; зато жандармов было 600, офицеров разных родов войск – 150, учеников армейской гимнастической школы – свыше 150, фалангистов – 60, фашистов прочих мастей – 31 и даже еще 15 каких-то «независимых». Остальные – немногим менее шестисот – были женщины (некоторые с детьми), причем значительная часть насильственно уведена в виде заложниц из ближайших к Альказару кварталов.
Само собой понятно, что накопление в подвалах замка оружия и продовольствия производилось заблаговременно и продолжалось вплоть до самого мятежа. Один из героев, отсидевшихся за несокрушимыми стенами, выложил журналистам подтвердившую это характернейшую деталь: «Подготовляясь к восстанию, мы захватили с толедской оружейной фабрики миллион патронов, которые восемнадцатого июля правительство с опозданием приказало отправить в Мадрид».
Номер журнала «Часовой», посвященный Альказару
Трудновато осажденным приходилось только с водой, трудновато, но не катастрофично, ибо когда дипломатический корпус, выступивший посредником, предложил выпустить из Альказара женщин, детей и глубоких стариков, гарантируя их безопасность, командовавший бунтовщиками полковник Москардо отказался даже вести переговоры. Поскольку ни от голода, ни от жажды находившиеся в осаде не умирали, общие их потери, если учесть, что она длилась два месяца, были ничтожны. Впрочем, в какой-то газете мне однажды попалась заметка, с прискорбием сообщавшая, что в Альказаре пал смертью храбрых от шальной пули доблестный офицер, отличившийся в 1934 году при подавлении астурийского восстания. Мне еще подумалось, что пуля, видно, была не совсем шальная и нашла виновного, – ведь в Астурии офицер мог отличиться только жестокостью…
Конечно, вскоре после того как Первый табор «регуларес» и Пятая бандера «терсио» пронеслись по разрушенным толедским улочкам и, освободив жандармов, перекололи всех до единого оставшихся в госпитале раненых республиканцев, а заодно сестер, санитаров и врачей, трогательная легенда о цвете испанского юношества, готовившегося безропотно положить животы своя на алтарь отечества, была за изношенностью и ненадобностью немедленно забыта. И тогда освободившиеся авторучки поспешно занялись новой актуальной темой: они принялись сдавать Мадрид.
Документ 2
Статья Н. Белогорского «Чудо Альказара»[330]
Это, – для тех, кто в свое время, на Пасху 1918 г., входил с Денисовым в освобожденный от красных Новороссийск; 2 августа, с Деникиным, в Екатеринодар; 17 июня 1919 г., во взятый Врангелем Царицын. Для всех, кому еще хоть снятся свои победы.
Вчера, – 27 сентября 1936 г., частями 8‑й испанской дивизии взят, наконец, город Толедо и освобожден Альказар!
Радуемся чужому? Что ж, иронию мы и заслужили и не заслужили, – но не об этом сейчас разговор. И Альказар, как уже писалось в «Часовом», все-таки и воистину не чужой нам.
* * *Сейчас еще невозможно знать, как 8-я дивизия брала вчера Толедо. Но, как бы блестяще ни шли ее полки, какие бы победы ни
