Питер Смит - Бой неизбежен!
Бомбардировочная эскадрилья 1/22 также была вооружена американскими самолетами «Гленн-Мартин 167».
Англичане использовали их под названием «Мэриленд». Этот двухмоторный среднеплан впервые взлетел в 1938 году. Он был оснащен моторами Пратт-Уитни «Твин Уосп» мощностью 1200 Л С. Они позволяли развивать скорость 278 миль/час на высоте 11800 футов. Потолок составлял 26000 футов. В январе 1939 года французы заказали 115 бомбардировщиков модели 167F, первый из них был получен в августе. Самолет имел радиус действия 750 миль, был вооружен 6 пулеметами и мог нести 1800 фн бомб. И опять-таки, хотя ему было рискованно появляться в кишащем истребителями небе Европы, в Африке он выглядел вполне достойно.
Несмотря на этот внушительный арсенал, французы всерьез никогда не рассматривали возможность прорыва с боем через Гибралтарский пролив, если только ситуация не сложится так, что у них не останется иного выбора. По их мнению, такая попытка была бы чистым самоубийством для эскадры из 3 легких крейсеров и 3 лидеров. Напомним, что в то время, когда планировалась операция, в Гибралтаре собрались внушительные силы. Соединение Н в этот момент имело «Ринаун», «Барэм», «Резолюшн», «Арк Ройял» и множество эсминцев. Соединение Y просто не могло принимать бой с такой армадой. Но обстоятельства сложились для французов крайне удачно. Когда их эскадра вышла в море, Соединение Н сократилось до привычного минимума. Нет никаких свидетельств того, что кто-то во французском морском министерстве попытался сложить два и два, связав исчезновение де Голля с уходом основных сил Соединения Н из Гибралтара в Атлантику.
В дни, предшествовавшие выходу в море Соединения Y, за британскими силами в Гибралтаре началась тщательная слежка, которую вели и Ось, и Виши. Поэтому французы точно знали, сколько кораблей имелось у Норта на Скале в каждый конкретный день. Например, в немецком военном дневнике 10 сентября появилась запись: «По сообщениям из Орана, в Гибралтаре стоят 1 линкор и 1 эсминец, 3 эсминца патрулируют к востоку от пролива, возле мыса Трес-Форка замечены 3 эсминца, идущие на восток». Это была совершенно точная диспозиция кораблей Сомервилла и Норта в тот день.
Ближе к вечеру в гавани Тулона все было готово. Корабли были заправлены, приняли боеприпасы и провизию, хотя оставались некоторые сомнения в надежности машин. На корабли были приняты грузы для предстоящей операции: 1500 тонн продовольствия (4000 пайков), несколько технических специалистов, зенитные орудия для гарнизона Дакара. В Касабланке планировалось принять на борт туземные войска для высадки в Чаде. Однако, когда корабли вышли из Тулона, у них на борту почти не было пассажиров. Несмотря на это, британские и французские отчеты об операции болтают самое разное. Например, Черчилль дает живой, но совершенно неточный отчет:
«Мне показалось, что вся схема этой паршивой высадки и оккупации силами де Голля рухнула после прибытия французской эскадры. Вероятно, она доставила подкрепления, обученных наводчиков и фанатичных офицеров-вишистов. Они убедили губернатора, удержали в повиновении гарнизон и стали к орудиям на батареях».
Далее:
«Вскоре выяснилось, что партизаны Виши были настоящими мастерами. Не было сомнений, что прибытие крейсеров Виши с войсками развеяло все надежды присоединения Дакара к движению Свободной Франции».
И снова:
«Эскадра французских крейсеров с подкреплениями вишистских партизан проскользнули через Гибралтарский пролив и поддержали морально и физически власть Французской республики. Я не сомневаюсь, что в этот момент полностью изменилась вся ситуация».
Черчилль писал то же самое премьер-министру Австралии Мензису, объясняя причины неудачи в Дакаре.
«Ситуация в Дакаре полностью перевернулась после прибытия кораблей из Тулона с личным составом Виши и укомплектования батарей моряками французского флота».
Все это чистейшей воды выдумки. Другой историк, Роберт Арон, рассказывая об этом эпизоде, проявляет еще более буйную фантазию.
«Эскадра кораблей, которые остались верными режиму Виши, и которая состояла из 3 крейсеров типа «Жорж Лейг» и 3 эсминцев, прошла без помех через Гибралтарский пролив 11 сентября и отправилась для усиления обороны Дакара».
Роберт Менгин не сомневается:
«Присоединив «Примоге» из Касабланки, эти корабли прибыли в Дакар. Там они высадили флотских артиллеристов, безоговорочно преданных маршалу, которые встали на батареи».
Джеффри Уорнер не сомневается, что французы знали абсолютно все об экспедиции в Дакар:
«Французское правительство что-то пронюхало о готовящейся атаке голлистов против Дакара и получило разрешение немцев и итальянцев на переброску туда подкреплений».
Адмирал Уильям Джеймс говорит:
«Позднее мы узнали, что Соединение Yдоставило боеприпасы и запасные части для «Ришелье» и новые винты взамен поврежденных во время атаки англичан 7 и 8 июля».
Судя по всему, он черпал информацию из книги вице-адмирала Эмиля Мюзелье, который точно так же заблуждался в этом вопросе. В действительности не существовало никаких «партизан Виши», никаких французских моряков на батареях Дакара, никаких запасных винтов для «Ришелье». Французы вообще не подозревали о том, что готовится крупная высадка в Дакаре.
7 сентября Бурраге сообщил Дарлану, что все готово: «Снимаемся 9/9 в 16.00».
Дарлан решил принять дополнительные меры безопасности. «Отдан приказ провести дополнительные разведывательные полеты над Гибралтаром в 9.00 и 10.00».
Эти самолеты сообщили 10 сентября следующее:
«9 сентября в 9.00 самолет-разведчик из Гибралтара сообщил: в гавани только 1 тяжелый корабль; на рейде 20 транспортов; 4 эсминца патрулируют к востоку от пролива».
Позднее пришло уточнение:
«10 сентября, 16.00. В гавани 1 линкор и 1 эсминец. 3 эсминца к востоку от пролива. В 16.00 севернее мыса Фурше 3 эсминца движутся на восток».
9 сентября в 16.00, как и было обещано адмиралом, 6 французских кораблей вышли из гавани Тулона и взяли курс на юго-запад, развив скорость 25 узлов. Ночью они прошли к северу и западу от Балеарских островов, а весь следующий день следовали прямым курсом. К полуночи они прошли мыс Палое возле Картахены и вышли к мысу де Гата. Их все еще никто не видел. В полной темноте эскадра шла кильватерной колонной. Затем французы изменили курс, повернув прямо на запад. Соединение Y в полной тишине мчалось прямо к Гибралтару.
Глава 11.
«Bon voyage»
Адмирал Норт получил телеграмму Хиллгарта 11 сентября в 0.30. Это было уже второе сообщение, полученное из надежного источника. Правда, эта телеграмма имела пометку всего лишь «срочно» и была продублирована Норту, так как главным адресатом числилось Адмиралтейство, и, тем не менее, она требовала срочных мер. Размер эскадры ясно показывал, что французы затевают нечто необычайное. Хиллгарта нельзя обвинять в том, что он поставил не слишком высокий приоритет. Позднее он заявил, что если бы ему сообщили об операции «Менейс», он обязательно поставил бы гриф «особо срочно» и пометку «Первому Морскому Лорду лично».
Но Хиллгарт ничего не знал. Однако адмирал Норт знал об операции «Менейс», хотя получил информацию не официальным путем от Адмиралтейства, а из других источников — от Сомервилла и из перехваченных радиограмм. Профессор Мардер резко критикует Адмиралтейство за то, что оно не проинформировало Норта. Но если Хиллгарт сразу понял, что должен поставить гриф срочности на телеграмму, то почему адмирал Норт не удосужился подумать, зачем это сделано?
Позднее Норт неоднократно излагал причины, почему он так поступил. Прежде всего, он имел все основания думать, что сообщение Гаскойна, пришедшее вчера, и телеграмма Хиллгарта, которая ему была только продублирована, дошли до адресатов. Более того, он мог думать, что телеграммы получены заблаговременно, и у Адмиралтейства имелось достаточно времени, чтобы отреагировать. Первая телеграмма должна прийти на место утром 10 сентября, а вторая — в тот же день ближе к вечеру. Если бы Адмиралтейство решило, что поход французской эскадры таит в себе какую-либо опасность для англичан, то, по мнению Норта, ему приказали бы что-нибудь сделать. Однако он не получил никаких приказов и потому решил, что действия французов не вызвали в Лондоне никакого беспокойства. Поэтому Норт решил оставить французов в покое.
«Тот факт, что я не получил из Адмиралтейства никаких инструкций относительно перехвата этих кораблей даже после телеграммы генерального консула из Танжера, подтвердил все эти заключения. Поэтому я решил не предпринимать никаких действий, чтобы помешать их проходу через пролив, если только Адмиралтейство не прикажет мне перехватить их».
