Сергей Есин - Дневник. 2009 год.
Сегодня в газете продолжение истории с охотниками. Вот цитата: «Выжить на 30-градусном морозе пострадавшим в авиакатастрофе помог солидный запас продовольствия и горячительных напитков, а также большое количество теплой одежды, которую охотники брали с собой в надежде на несколько дней экспедиции». Надо здесь сказать, что первый рабочий день в государстве – это 11 января. К этому времени московским охотникам, наверное, надо было бы добраться до Москвы.
Комментировать здесь нечего – вся эта VIP-экспедиция так напомнила мне великосветские охоты в советское время. Здесь много вопросов: кто, например, платил за аренду вертолета, который только в одну сторону летел 4 часа? Много бы я отдал и за то, чтобы посмотреть бутылки из-под «горячительных напитков».
Сегодня же по радио передали, что некие экологи обнаружили на снимках с катастрофы тушу горного козла. Экологи утверждают, что охота на этих животных запрещена. Судя по всему, наши охотники по пути к монгольской границе где-то садились. А может быть, и с воздуха пальнули? Была такая популярная обкомовская игра.
В газете огромное интервью Мелихова, которое он взял у Гранина. Мелихов, немного забыв, что это интервью юбилейное, по случаю 90-летия писателя слишком много умничает. Вот пример, мне не близкий, из интервьюера: «Я могу лишь вернуться к своей излюбленной идее. Главную ценность всякой нации составляют аристократы духа». А вот сам Гранин: «Сейчас я не могу стать олигархом ни при каких обстоятельствах. Даже если бы я готов был продать свою душу дьяволу… Иногда кажется, что наше телевидение – это заговор, заговор, чтобы превратить народ в зомбированную массу». А я-то переживаю, написав и опубликовав последнюю главу романа о телевидении. Все раздумываю: не жестко ли?
Два последних дня продолжается газовая война с очень хитрой Украиной. Половина Европы сидит без газа. В этой войне, за которой стоит собственник, объективно теряют деньги обе стороны.
15 января, четверг. Был в институте, забирал дипломную работу Михалевского, в здании все по-предканикулярному спокойно, на лестнице сидят еще не сдавшие экзамен А. Лилеевой и грустят. Обедал с М. Ю., виделся с БНТ, который числится в отпуске, но приехал в институт. Судя по всему, БНТ как человек, разбирающийся в жизни, отдыхает в каком-то неплохом санатории, полон сведений, которыми лучше всего насыщаться за обеденным столом. Разговорились о гибели вертолета, БНТ знает подробности. Спаслись те, кто стояли у открытой двери и стреляли по животным. Они просто вывалились. Вертолет спустился на недозволенную высоту, хвостом задел за скалы, охотники, стоявшие у открытой двери, вывалились, а машина с остальными пассажирами и «запасом теплой одежды и горячительных напитков» рухнула в ущелье. Моя первоначальная версия о браконьерской охоте, несмотря на все лицензии, подтвердилась.
Еще до того, как я ушел в институт, по радио передали об освобождении Буданова из заключения. Он просидел, кажется, восемь с половиной лет, а суд ему определил десять. Сразу же поднялся мстительный шум: не досидел! Досрочно освободили, а вот Ходорковского не освобождают! Мало людям своих страданий, надо, чтобы еще пострадал и кто-нибудь из близких. И Ходорковского тоже пора освободить.
Вечером по «Эху Москвы» довольно подробно говорила о кризисе, который широко зашагал и по нашей стране, Оксана Дмитриева, она заседает в комитете Думы по бюджету. Доллар уже стоит больше 30 рублей, это означает, что рубль стремительно падает. В рассказе Дмитриевой возникла картина спасения правительством в первую очередь наших банков. Банкам перевели огромные деньги для поддержки бизнеса. Банки их обналичили и перевели деньги за рубеж. Говорила о законе о господдержке, который инициировал депутат Резник. По нему деньги переводились правительством не поименно, а списком. Вопрос, а почему то или иное предприятие, не имеющее оборонного или государственного значения, не должно перейти к иному собственнику, даже если он иностранный? Рабочие места остаются, металлургический завод не вывезешь. По этому «списочному» закону были сделаны отдельным «собственникам» совершенно невероятные по объему транши. Волнуемся за собственника.
В Махачкале при посадке столкнулись два транспортных военных самолета, был пожар, есть жертвы. Жертвы всегда жертвы, здесь не скажешь, что погибло 5 или 6 человек, погиб целый человеческий космос. За что? Из-за ветра при посадке? Или из-за того, что политики потащили молодых и здоровых ребят в Дагестан? Если Господь будет искать виноватого, то Он его найдет, и это будет не ветер и не стихия. Не вмешивайте стихию в нашу жизнь.
Все время упорно читаю свои дневники за 2006-й год. Куски есть очень неровные, будто написанные разными людьми. Найти бы какого-нибудь опытного сокращальщика, но на это способны лишь бестрепетные женщины типа Маргариты Тимофеевой и Оли Труновой. Сейчас отдал уже прочитанную часть их на предмет грамматики замечательному правщику Юре Апенченко. Но здесь есть и еще одна цель. Работа Сони Луганской, которая должна защищать у меня магистратуру, называется «Педагогическая компонента в Дневниках С. Н. Есина». Занимается этой работой Ю. С., а в Дневниках за 06 год масса точных суждений по этому вопросу – это был год, когда я набирал свой новый семинар.
16 января, пятница. У Игоря Пустовалова, который сейчас работает в театре Спесивцева, сегодня премьера в театре – «Матёра» по повести В. Г. Распутина. Я, естественно, спросил: звонили ли автору? Нет, не звонили. Ну, сам я и позвонил, потому что это и предлог позвать его в институт на семинар. В. Г. уже был у нас в институте несколько раз прежде. Сегодня В. Г. в театр поехать не сможет, но огорчился, почему его не предупредили заранее. А что касается института, то В. Г. прямо сказал, что уже почти не способен выдержать длинной и напряженной беседы. У него, дескать, что-то с памятью. Это совершенно понятно, потому что нечто подобное чувствую и я – это возраст. Но еще больше это профессия, которая заставляет держать в сознании только то, что совершенно необходимо для основной работы и, защищая организм, выбрасывает все несущественное, т. е. бытовое. Напомнил В. Г. знаменитое высказывание Фаулза (мое, впрочем, любимое) о том, что из людей с профессорской памятью никогда не получаются крупные писатели.
Уже в час ночи врубился по телевизору в один из самых любимых моих фильмов по «Опасным связям». Я, кажется, смотрел его уже раза четыре и вот опять увидел новые и значительные подробности. Хорошее кино, почти как литературу, надо смотреть по нескольку раз – углубляешься в суть, и вскрываются редчайшие подробности. Тут же несколько слов отчасти о российском кино и о «детях кино».
Несколько дней назад передали, что на новогодние праздники сын знаменитейшего нашего актера Василия Ливанова, названный, видимо, в честь великого деда Борисом, пырнул в какой-то компании, в не очень трезвом виде кого-то, парня или мужчину, ножом. А сегодня известия о другом сыне и о другом внуке. Внук знаменитейшего актера и режиссера Сергея Бондарчука, сын известного актера, режиссера, телевизионщика и известного тусовщика Федора Бондарчука, тоже, кажется, названного в честь деда Сергеем, перед новогодними праздниками в клубе участвовал в избиении Марата Сафина, теннисиста и мировой знаменитости. Не очень трезвый Сафин в ночном клубе, пробираясь к танцполу, задел плечом внука классика кино. Товарищи внука, несколько человек, держали теннисиста и методично его избивали. Сафин заявление в милицию писать не стал. По-мужски.
В Эстонии антиправительственные волнения, связанные с резким ухудшением уровня жизни.
17 января, суббота. Наконец-то приехал долгожданный Витя, и жизнь сразу побежала. Сначала он съездил в гараж и забрал оттуда машину. Потом съездил, купил и занес на пятый этаж еще один книжный шкаф, потом мы съездили с ним на рынок и затоварились, имея в виду кризис, под самую завязку. Мясо и овощи на Теплостанском рынке чуть ли не вдвое дешевле. Всего продуктов привезли килограммов семьдесят, включая и двенадцать бутылок подсолнечного масла. Когда покупали бакалею, то продавец говорил, что уже с понедельника опять цены поднимутся, а три дня назад на 5 рублей повысили цены на сахар.
Пообедали вареной картошкой и копченой скумбрией, и сейчас он собирает книжный шкаф, а я сижу над компьютером. Неразговорчивый Витя, тем не менее, полон рассказов и про дорогу, и про попутчиков. Но главный и обративший мое внимание рассказ – это про его односельчан. Деревня его довольно близко от Перми, и много ребят и девушек работали в городе. Теперь почти все вернулись, им сначала сократили оплату, а потом всех отправили в долгосрочный неоплачиваемый отпуск.
Утром дочитал книгу Соломона Волкова, оценка моя осталась прежней, но последняя часть, где писалось, так сказать, по пережитому, по горячим событиям, ввергла меня в некоторое недоумение. Здесь вдруг резко полезла национальная принадлежность, хотя и на прежних страницах Волков несколько раз, как бы объективно, но настойчиво подчеркивал, когда говорил о людях известных – «из еврейской семьи», «еврейский юноша» и все в том же роде. В принципе, это понятно. Но, читая книгу, я вдруг почувствовал в ней некоторый недостаток русского воздуха. Единожды Михайло Ломоносов упомянут вкупе с Василием Тредиаковским и Александром Сумароковым, как поэт в описании Петербурга. Автору «бросается в глаза склонность… к параллелям с античными богами и героями». И абзацем выше: «Эти писатели идентифицируются с Петербургом, растворяются в нем. Если они и закуплены на корню, то сами так не думают». Второй раз великий русский соотечественник упоминается как один из зачинателей «имперской темы» в русской традиции. Меня удивило, что ни одного слова я не услышал, когда рассказ дошел до нашего времени, скажем, о Федоре Абрамове.
