Владимир Николаев - Красное самоубийство
Как известно, лидером коммунистической пропаганды в канун Октябрьской революции была газета «Правда», появившаяся на свет в 1912 году. По официальной советской истории, это было время тяжкой реакции. И вот в такое время петербургский градоначальник выдал свидетельство № 3893 на выпуск в свет в Санкт-Петербурге большевистской газеты «Правда». Ее первый номер был отпечатан тиражом в сто тысяч экземпляров, которые были бесплатно (!) розданы солдатам и рабочим. Печаталась газета крупным полиграфическим предприятием, в нем работало более трехсот специалистов и стояли четыре ротационные машины. Выше мы уже указывали, что в канун революции 1917 года в России выходили десятки большевистских периодических изданий.
Было просто грех не воспользоваться таким «реакционным» режимом. Руководивший «Правдой» из-за границы Ленин писал своим коллегам в Петербург: «Надо добиться легальности, цензурности. Можно и должно ее добиться (вот как он полагался на царский режим! – В. Н. ). Иначе вы зря губите дело, за которое взялись. Обдумайте это серьезно… Можно и должно многое еще сделать в смысле увеличения легальности… Легальность, легальность непременно!!» И при этом «Правда» не просто звала народ на борьбу, призывала к свержению законной власти, но и обещала златые горы, молочные реки и кисельные берега всем, кто пойдет за большевиками. Главной приманкой было обещание дать землю крестьянам. «Победивший пролетариат, – писал Ленин в “Правде”, – даст крестьянству немедленно земли без выкупа. И гигантское большинство крестьянства, измученное и озлобленное “игрой с помещиком”, которую проделывает наше правительство… правительство Керенского, поддержит победивший пролетариат всецело, всемерно, беззаветно». Эту линию чудовищного обмана большевистская пропаганда настойчиво проводила накануне революции, до сих пор поучительно читать эти обещания большевиков, которые затем насильно согнали крестьян в колхозы, создав нечто вроде феодальной системы в двадцатом веке.
Точно так же, громко и с размахом, большевики обещали мир, призывая солдат во имя этой цели разваливать русский фронт на полях мировой войны. Такая пропаганда сыграла решающую роль в создании во фронтовых частях так называемых солдатских комитетов в марте 1917 года. Такое «комитетское» руководство военными действиями сразу привело к нашему краху на фронте. А тогда у России было еще достаточно средств на борьбу с немцами, самое ближайшее будущее обещало изменение положения на фронте в пользу России. Этого больше всего и боялись большевики.
Вместо обещанного мира Россия получила гражданскую войну, в которой погибло 13 миллионов человек.
Военно-промышленный комплекс с его ядерным Молохом, а также массовый террор с его рабским трудом и повальным страхом составляли фундамент сталинского режима. Но, помимо этого, в том фундаменте был еще один обязательный компонент – пропагандистский Молох.
Что такое человек? Прежде всего – память. Без нее он как компьютер без программы. Пропагандистский Молох требовал себе в жертвоприношение – разум, вернее, лишал человека исторической памяти. Большевистские пропагандисты под неусыпным личным руководством Сталина сделали все возможное и невозможное, чтобы исказить, фальсифицировать историю, особенно ее советский период, после 1917 года.
Великий французский философ Монтень четыре века назад сказал, что все зло в мире от неосведомленности и полуобразованности. А. Солженицын и сегодня разоблачает советскую образованщину. К сожалению, мы так и продолжаем в основном жить теми представлениями об истории и мироздании, которые большевики вывернули шиворот-навыворот и оставили нам как свое проклятье.
Геббельс, главный идеолог Гитлера, не стеснялся утверждать в своем кругу, что лжи должно быть как можно больше, только тогда она обретает сокрушительную силу. Тот же принцип был главным и у Сталина. Коммунисты неуклонно проводили его в жизнь (называя это агитационно-пропагандистской работой), заодно обвиняя во лжи всех своих противников. Именно с пропагандистских сказок о Ленине и об Октябрьской революции началась вся фальсификация советской истории. У нас вообще не было, нет и до сих пор, подлинной истории советского государства, она сочинялась в отделе пропаганды ЦК партии и постоянно изменялась в связи с изменениями генерального курса партии. Все, что этим кабинетным измышлениям на данный момент не соответствовало, запрещалось, замалчивалось, уничтожалось, стиралось из памяти людской.
Самую беспардонную и наглую ложь Сталин использовал как свое главное политическое оружие. Так, в тяжелейшие 30-е годы (а какие при нем не были тяжелейшими?!), когда миллионы крестьян погибли и тяжко пострадали в годы коллективизации, а рабочих окончательно закабалили на производстве, когда на страну обрушился невиданный массовый террор, Сталин бодро и весело заявлял, что «жить стало лучше, жить стало веселее». Он утверждал: «Наша пролетарская революция является единственной в мире революцией, которой довелось показать народу не только свои политические результаты, но и результаты материальные… Наша революция является единственной, которая не только разбила оковы капитализма и дала народу свободу, но успела еще дать народу материальные условия для зажиточной жизни».
Не уставая рассказывать с высоких трибун подобные сказки, Сталин не забывал при этом напомнить: «Те, кто это отрицает, – враги народа». Как известно, сам вождь назвал созданный им режим «победой социализма в одной стране»: «Социализм из мечты о лучшем будущем человечества превратился в науку», «При социалистическом строе, который осуществлен пока что только в СССР…» и т. п.
Даже невооруженным глазом видно, что на лжи держится вся история большевистской партии и советского государства с самого ее начала! Так, в сталинском «Кратком курсе» истории партии утверждается, что Троцкий, Зиновьев, Бухарин, Каменев и многие другие лица из самого высшего большевистского руководства были на процессах 30-х годов разоблачены как изменники Родины, провокаторы еще с дореволюционным стажем. Эта констатация – краеугольный камень истории советской власти. В «Кратком курсе» говорится:
...«Конечно, партия еще не могла знать тогда, что Троцкий, Радек, Крестинский, Сокольников и другие давно уже являлись врагами народа, шпионами, завербованными иностранной разведкой, что Каменев, Зиновьев, Пятаков и другие уже налаживали связи с врагами СССР в капиталистических странах для “сотрудничества” с ними против советского народа».
Или еще:
...«Нельзя считать случайностью, что троцкисты, бухаринцы, национал-уклонисты, борясь с Лениным (вон еще когда! – В. Н .), с партией, кончили тем же, чем кончили партии меньшевиков и эсеров, – стали агентами фашистских разведок, стали шпионами, вредителями, убийцами, диверсантами, изменниками Родины».
Тут Сталин, как всегда, явно переусердствовал в своих клеветнических измышлениях. Когда после его смерти все они были опровергнуты и рассыпались в прах, вся история партии и государства оказалась неуклюжей фальсификацией. А до этого никому почему-то в голову не пришло (в первую очередь, самому гениальному вождю!), что если судить по его «Краткому курсу», то Октябрьскую революцию делали изменники и предатели, причем с дореволюционным стажем предательства! И вот такую «историю» внедряли по всей стране, вбивали в голову всем без исключения. «Краткий курс» истории партии был издан более 300 раз общим тиражом 43 миллиона экземпляров. Его были обязаны изучать (и отчитываться в своих знаниях!) все советские граждане. Большевистская пропаганда вообще считалась властями делом первостепенной важности, она распространялась на всех – от изучающих букварь до пишущих романы. Ленин еще до революции поставил ребром вопрос о «партийности литературы», строго-настрого предупредил, что она неминуемо должна служить только партии большевиков. Быть в одном лице хозяином, учителем, цензором и судьей – именно эти функции присвоила себе партия в отношении советской литературы.
ЦК партии предписывал советским гражданам не только что и как им надлежит делать, но и о чем думать, к чему стремиться, определял, что можно читать, а чего – нельзя, руководство партии прямо объявляло, как и куда дальше двигать советскую литературу. Эти указания не были благими пожеланиями, они были неукоснительным законом, обсуждению не подлежали, а партийные оценки литературных произведений всегда являлись окончательным приговором высшей инстанции, за которым следовали царские милости или неумолимое наказание, причем вплоть до тюрьмы и физического уничтожения попавших в опалу писателей.
Начиная с Ленина, партия всегда придавала большое значение литературе в своей пропаганде. Поэтому для непосредственного руководства ею в 1934 году был создан Союз писателей, своего рода литературное министерство, официальный департамент при отделе пропаганды ЦК партии. Специально для этой цели был собран писательский съезд. К тому времени уже было покончено с НЭП и связанными с ней кое-какими ростками демократии. Покончено было и с вечной опорой России – крестьянством. Нарастала волна массового террора не только против сельских тружеников, но и против всех слоев населения. Вот в это время у властей и дошли руки загнать писателей в колхоз (или – в позолоченную клетку?). Собравшиеся на съезд литераторы как будто не знали и не ведали, что творилось в их стране. Как можно было, например, не замечать голод на Украине, организованный властями и унесший несколько миллионов жизней? В своих воспоминаниях поэт Н. Коржавин пишет о том, как еще мальчишкой он наблюдал в Киеве по утрам такую картину: грузовики собирали на улицах трупы умерших за ночь крестьян, искавших спасения от голода в большом городе, бедствие это нельзя было не заметить и в Москве. Тот же Коржавин вспоминает:
