Фрэнк Эдвардс - Странные люди
Как писал потом потрясенный медик в «Мичиган медикэл ньюс», Андервуд в присутствии его коллег неоднократно проделывал невероятные вещи. Вот что сообщил доктор Вудман: «Андервуд берет чей-либо хлопчатобумажный носовой платок и, плотно прижав его ко рту, начинает дышать через него. Через несколько секунд платок воспламеняется и сгорает дотла. Андервуд полностью раздевался, прополаскивал рот и подвергался тщательному осмотру врачей, чтобы исключить любой подвох. И все же своим дыханием он зажигал бумагу или материю. Он может набрать сухих листьев и, дыша на них, разжечь костер».
Доктор отмечал, что для быстрого воспламенения Андервуду приходилось прижимать материал ко рту и через него продувать воздух. Врачи прополаскивали ему рот различными растворами, заставляли надевать хирургические резиновые перчатки – результат оставался одним и тем же.
Этот случай уникален еще и потому, что Андервуд согласился на длительное врачебное обследование, продолжавшееся несколько месяцев. В «Мичиган медикэл ньюс» и прочих изданиях были помещены отчеты об обследовании. И тем не менее никто не решился дать явлению какое-либо объяснение.
50. Возвратившийся образ
Американский портретист Джирард Хейл известен во всем мире как автор великолепной головы Христа, которая была одной из его поздних работ.
В 1928 году, когда Хейл работал в Париже, он получил заказ на портрет от очень богатой француженки, имя которой художник сохранил в тайне из-за странных сопутствующих обстоятельств. Хейл не был знаком ни с дамой, ни с ее мужем. Заказ обусловливал работу над портретом в особняке хозяев на Луаре.
Чтобы добраться до места назначения, нужно было сесть на поезд и сойти на одной небольшой станции. Пассажиров было мало, и Хейл оказался один в купе. От скуки, вероятно, он задремал, а когда проснулся, увидел, что напротив сидит молодая женщина. Художник отметил, что женщина симпатична, хотя красавицей ее назвать было нельзя. Грусть в ее глазах заинтересовала художника.
Они обменялись общими фразами, при этом она удивила его, переведя разговор на тему о современной живописи и проявив удивительную осведомленность о его работах. Хейл тщетно копался в памяти, стараясь вспомнить, где он ее видел, поскольку был уверен, что она не могла знать о нем так много, если бы они не встречались. Он так и не вспомнил никого, кто бы напоминал ее или говорил в такой манере.
– А вы могли бы нарисовать меня по памяти? – спросила она.
– Возможно, – ответил художник, – но я бы предпочел рисовать вас с натуры.
За несколько километров до станции, куда ехал Хейл, поезд остановился у крошечной деревушки. Девушка поднялась с места и дружески с ним попрощалась. Хейл уже собрался спросить ее имя, как она вдруг улыбнулась и покачала головой.
– Мы снова встретимся – раньше, чем вы успеете меня забыть, – сказала она и с этими словами вышла из купе.
На станции Хейла очень тепло встретили хозяева, оказавшиеся довольно пожилой парой. Они привезли его в свой особняк и оставили в отведенных ему апартаментах переодеться к обеду, назначенному через пару часов после приезда.
Спускаясь по лестнице в гостиную, он был удивлен встрече с девушкой – той самой девушкой, с которой всего несколько часов назад разговаривал в поезде. Поравнявшись с ним, она улыбнулась и сказала:
– Я вам говорила, что мы снова встретимся!
– Если бы я знал, что вы также едете сюда, мы могли бы приехать вместе.
Улыбка погасла на ее лице.
– Боюсь, что это было бы очень трудно.
Затем она помахала рукой, как бы давая понять, что очень спешит, и побежала по лестнице дальше.
За обедом Хейл как бы невзначай обронил несколько слов о девушке, встретившейся ему сначала в пути, а потом на лестнице. Хозяин вдруг напрягся и бросил быстрый взгляд на хозяйку, которая перестала есть и молча смотрела на обеденный прибор.
– Девушка? В этом доме? Я не представляю, о ком вы говорите, молодой человек. У нас здесь нет никакой девушки, и мы никого не ожидаем.
Хейл стал описывать молодую женщину и заметил, что хозяин и хозяйка очень разволновались, поэтому он оставил этот разговор. За столом об этом больше не говорили, но позже, когда все трое сидели за кофе, хозяин нарушил долгое молчание.
– Пожалуйста, сделайте для меня, месье Хейл, большое одолжение. Пожалуйста, нарисуйте лицо девушки, которую вы встретили на лестнице!
К счастью, он отчетливо помнил черты странной попутчицы и через несколько минут нарисовал великолепный портрет девушки, наделив ее той же улыбкой, что и при встрече на лестнице. Когда он наносил последние штрихи, хозяйка подошла сзади, чтобы посмотреть на рисунок. Едва взглянув на него, она упала на пол без чувств.
Когда она пришла в себя, муж присел к ней на кровать, обняв ее, и они вместе стали рассматривать рисунок, сделанный Хейлом.
– Много лет назад у нас была дочь, наш единственный ребенок, – сказал хозяин. – Она умерла, когда мы путешествовали по Востоку. Должно быть, это ее вы встретили в поезде и в этом доме сегодня вечером. Этот рисунок, который вы сделали, сэр, – ее точный портрет.
51. Беспокойный колдун
Деньги пропали – пропали все до последнего цента.
Первый удар настиг престарелую миссис Хармон в тот момент, когда она подошла к кухонной полке, чтобы добавить несколько долларов к накопленной сумме, лежавшей за механическими часами.
Но это было только начало. Позвав дочерей, трех старых дев, и сына Джона, она поведала им о случившемся. Все, конечно, знали о деньгах, поскольку все помогали сберегать доходы с фермы. Отец их, как и его отец до него, слыли людьми бережливыми. Когда отец умер в 1865 году, семье осталась прекрасная ферма в полтораста акров земли в Монроу-Каунти, штат Индиана, где она и продолжала жить, откладывая каждый доллар. Скопилось около четырех тысяч долларов, деньги лежали в пяти местах (каждый имел свою копилку). Когда сбережения матери исчезли с кухонной полки, остальные бросились проверять собственные тайники, которые тоже оказались пустыми.
Ошеломленная семья собралась в кухне и сидела молча, пытаясь осознать всю полноту постигшего несчастья. Все были люди серьезные, все друг другу полностью доверяли. Никого нельзя было заподозрить в воровстве, шутки тоже исключались. Поэтому трудно было представить, кто мог взять деньги.
После затянувшейся паузы Джон взял на себя инициативу. Он опросил по очереди сестер Роду, Рэчел и Нэнси. За десять дней до пропажи каждый пополнил свои сбережения некоторой суммой. Сама миссис Хармон проверяла свою копилку за десять дней до того, как обнаружила пропажу.
Тщательно взвесили все обстоятельства, и стало ясно одно: тот, кто взял деньги, хорошо знал, где они лежат, а поскольку в доме ничего больше не тронули, были все основания заподозрить в воровстве кого-нибудь из членов семьи.
В течение нескольких месяцев ничего определенного относительно пропажи не предпринималось, но все, конечно, переживали. Однако мало-помалу раздражение накапливалось, начались мелкие уколы, перешедшие затем в открытые обвинения друг друга. Бедная миссис Хармон не могла поверить, что вырастила в семье вора, ее попытки пресечь ссоры были тщетны. Как и следовало ожидать, в семье произошел раскол: две сестры обратились к юристу провести расследование в отношении брата и сестры, а те в отместку тут же наняли своего адвоката, чтобы отстоять свое доброе имя.
История, конечно, вышла за семейные рамки и наделала в 1880 году много шума в окрестностях Блумингтона, штат Индиана. Слухи ходили разные: говорили, например, что Джон завел любовницу в Индианополисе и та подбила его на это грязное дело. Про одну из старых дев говорили, что она якобы завела тайного любовника и ссудила ему деньги на определенный срок, но тот не выслал их, как обещал. Необузданное воображение общественности, если его не опровергнуть фактами, может стать источником фантастических слухов. Так оно и вышло в деле Хармонов. Все истории были очень интересны, но не имели под собой никакой почвы, и в этом вскоре пришлось убедиться адвокатам, представлявшим обе стороны.
Летом 1881 года положение дел не изменилось. Как раз в этот год репортер местной газеты Д. О. Спенсер, которого часто называли «полковник Спенсер», стал давать представления, как он говорил, «по прочтению мыслей». Выступал он в разных школах на юге центральной части Индианы. Его знали, любили и на представления ходили толпами: он сочетал некоторые приемы гипноза с ловкостью рук и не притворялся, что пользуется при этом сверхъестественными силами.
Однажды вечером семья Хармонов пошла на представление в школу, и вдруг Джона осенила мысль: не может ли этот человек решить загадку с деньгами? Мать и сестры согласились, что стоит попробовать, и во время паузы Джон встал и задал свой вопрос.
Он застал гипнотизера и зрителей врасплох, в зале наступила мертвая тишина. Спенсер лихорадочно обдумывал, что ответить.
