Александр Модестов - Бои за Ленинград
Жуков же в своих мемуарах пишет по поводу того, что Лееб якобы не смог взять Ленинград: «Гитлер был в бешенстве. Главнокомандующий северной группой войск генерал-фельдмаршал фон Лееб был снят с должности, но это не помогло». Это заведомая ложь Жукова. Гитлер освободил Лееба от должности командующего группой «Север» по его просьбе после пятидневного раздумья 18 января 1942 года, то есть через 4 месяца после описываемых Жуковым событий. Конечно, когда Сталин посылал Жукова в Ленинград, он мог и не знать, что Гитлер приказал Леебу не штурмовать Ленинград, но Жуков в 1969 году, когда писал свои мемуары, не мог не знать об этом. Такими «неточностями» пестрят жуковские «Воспоминания…».
С 20 сентября 1941 года под Ленинградом установилась линия внутренней обороны, практически неизменная до января 1944 года: от устья реки Тосны (район станции Сапёрная) до Финского залива (Лигово) длиной около 50 км.
Многие немецкие генералы впоследствии критиковали решение Гитлера отказаться от штурма Ленинграда осенью 1941 года. Но, на мой взгляд, с его точки зрения это было единственно возможное в этих условиях решение, так как даже с дополнительными силами группа армий «Север» город не захватила бы. Да, по указанию Сталина здания, мосты и корабли готовились к минированию и уничтожению, но только в крайнем случае. Условия обороны Ленинграда были в десятки раз лучше условий обороны Сталинграда в 1942 году, где немецкая военная машина завязла и была уничтожена. Вообще, Ленинград – самый трудный в мире город для захвата его штурмом. Для захвата только левобережной части Невы надо преодолеть два канала и две реки. А дальше идет широкая река Нева, на правобережье которой находится примерно половина города. Если бы немцы даже захватили левобережье Ленинграда, то боевые корабли могли бы укрыться в глубоководных рукавах реки Невы – Большой Невы и Малой Невы. Обороняющих поддерживала артиллерия фортов и кораблей. В Кронштадте и фортах имелся большой запас крупнокалиберных зарядов, которые могли быть использованы только артиллерией фортов и кораблей-линкоров и крейсеров (армия таких крупнокалиберных орудий не имела, а, следовательно, они не могли быть ей использованы, израсходованы ранее). Чем ближе приближались бы немцы к Ленинграду, тем ближе они были бы к кораблям, стоящим на Неве и тем точнее был бы огонь корабельной артиллерии по ним; тем более, наступающие немцы по равнинному пространству Ленинграда были бы совершенно открыты. Если Жуков жаловался, что у него не оставалось резервов, то откуда же взялись потери более чем 200 тысяч у Невского пятачка и 270 тысяч при пяти безрезультатных штурмах Синявинских высот; свыше 100 тысяч бойцов, погибших в осаждённом Ленинграде от голода и болезней и большое количество частей, переброшенных из Ленинграда под Москву, в состав 54-ой армии и под Тихвин? Кроме этого, в Ленинграде оставались войска, а на заводах работали рабочие, которые, в крайнем случае, могли бы пополнить ряды защитников. Да на защиту Ленинграда встало бы всё его население – женщины, старики и подростки. Но весь их энтузиазм был предан роковыми решениями Сталина и Жукова «прорывать» блокаду Ленинграда через Невский пятачок. Вот как описывал состояние обороны Ленинграда Василевский. «Свыше полумиллиона ленинградцев, нередко под бомбёжкой, возводили оборонительные сооружения. Это был воистину колоссальный труд, нашедший выражение в сотнях километров траншей, проволочных заграждений и лесных завалов, в тысячах долговременных огневых точек. Улицы, проспекты и площади покрылись баррикадами из железобетонных пирамидальных надолб весом от 0,5 до 3 т. Многие каменные здания, приспособленные к обороне, напоминали бастионы громаднейшей крепости, какой предстал Ленинград перед нависшей угрозой. Судьба города стала судьбой его жителей, и поэтому каждый трудился, забыв об отдыхе, каждый считал святым долгом внести свою лепту в укрепление обороны. На сокращённой производственной базе, оставшейся после эвакуации, ленинградские рабочие изготовляли танки, бронепоезда, пушки, миномёты, пулемёты, боеприпасы, восстанавливали повреждённое вооружение, делали всё, в чём нуждались войска. В числе первых они освоили выпуск реактивной артиллерии («Катюши»). Что особенно хочется подчеркнуть, они по собственной инициативе создали экипажи боевых машин и орудийные расчёты, чтобы при необходимости принять участие в отражении вражеских атак». В шеститомном издании «Истории Великой Отечественной войны» во втором томе уточняются построенные ленинградцами сооружения. Было вырыто 700 км противотанковых рвов, более 300 км лесных завалов, построены 500 ДОТов и ДЗОТов. В самом городе было сооружено более 4 тысяч укреплённых огневых точек, проделано в каменных зданиях 17 тысяч амбразур, построено 25 км баррикад. Баррикады возводились под руководством выдающихся фортификаторов по всем правилам инженерного искусства. Они представляли собой несколько рядов стальных ежей, сваренных из кусков рельсов и оплетённых колючей проволокой. За этими препятствиями поперёк всей улицы возводилась стена из мешков с песком. Толщина стен доходила до трёх метров, высота до четырёх. Огневые точки позади стены, в свою очередь, огораживалась непробиваемой для пуль и осколков стеной. К 13 сентября было сделано и установлено 400 железобетонных огневых точек для орудий всех калибров и до 650 огневых точек для пулемётов, установлено 24 тысячи железобетонных пирамидальных надолб весом от 0,5 до трёх тонн в укрепрайонах и в самом городе. На ленинградских заводах во второй половине 1941 года было выпущено 713 танков, в основном, КВ, 480 бронемашин и 58 бронепоездов, произведено 3,2 млн снарядов.
Только человек, совершенно не представляющий себе, какой неприступной крепостью стал Ленинград к сентябрю 1941 года, может говорить о том, что Гитлер ошибся, приказав не штурмовать Ленинград. Как будто речь шла о какой-то небольшой деревеньке. Поэтому меня очень удивил автор книги «Ленинградская бойня» Владимир Бешанов, книги, на мой взгляд, очень объективной с большим фактическим материалом, который ухитрился на одной неполной странице в начале четвёртой главы «Штурм Ленинграда» сделать два противоречивых друг другу высказывания. В первом абзаце Бушков пишет, что 6 сентября Гитлер подписал директиву № 35, в которой предписывалось окружить полностью Ленинград, «и, ограничившись блокадой города, не позднее 15 сентября передать подвижные соединения группе армий «Центр»». Сразу во втором абзаце Бушков пишет: «Учитывая это, фон Лееб 9 сентября после мощной и авиационной подготовки начал прямой штурм города». Понятия «штурм» и «блокада» взаимоисключающие. Неужели Лееб решил нарушить указание Гитлера? Это в его действиях я не нашёл. Были лишь сожаления, по его недомыслию, что ему не разрешили штурм Ленинграда. Но если бы Гитлер серьёзно решился бы на штурм города, как он это предпринял против Москвы, то, на мой взгляд, это окончилось бы тем, что в 1942 году мы были бы в Берлине. Во-вторых, чтобы начать штурм, надо, по крайней мере, приблизиться к черте города, а так можно говорить, что Лееб начал штурм Ленинграда 22 июня 1941 года. Штурмовать город можно, только имея превосходство в силах, а после убытия под Москву танковой группы Гёпнера превосходство в силах перешло к Ленинградскому фронту, и немецкие войска могли только обороняться. Но о чём вообще можно говорить, если Гитлер запретил штурм города, опять показав себя мудрее своих военачальников? Как правильно пишет Бушков: «Вообще-то Гитлер, учитывая опыт Мадрида и Варшавы, с самого начала был противником прямого штурма, считая, что уличные бои в мегаполисе, превращённом в крепость, разделённом на узлы сопротивления, имеющем развитую сеть подземных коммуникаций, множество каналов и прочных каменных зданий, оборудованных огневыми точками, снайперскими позициями и приспособленных для круговой обороны, прикрытых заграждениями и минными ловушками, где в переулке даже необученному бойцу достаточно бутылки с «коктейлем Молотова», чтобы сжечь танк или бронемашину – такие бои способны поглотить и перемолоть целые германские корпуса». Но далее с рассуждениями Бушкова о возможности овладения Ленинградом я не согласен. Бушков говорит, что у защитников Ленинграда не было опыта ведения уличных боев. Но такого опыта не было и не могло быть ни у одних защитников городов, где шли упорные уличные бои. Совершенно не согласен с утверждениями Бушкова: «в Ленинграде никаких фортификационных работ по превращению его в гигантский укреплённый район не проводилось, он не был крепостью». Наоборот, Ленинград был единственным городом, который очень серьёзно готовился к отражению возможного штурма города, о чем написал маршал Василевский, о чем говорят многочисленные оставшиеся до настоящего времени доты. Да, Ленинград к сентябрю 1941 года стал крепостью. Ни один город, их тех городов, где шли упорные уличные бои – Мадрид, Варшава, Сталинград, Будапешт, Берлин и даже крепость Кёнигсберг с его многочисленными подземными бастионами, не были так хорошо подготовлены к ведению уличных боёв, как Ленинград. По приказу Сталина многие здания и мосты были заминированы. То, что многие объекты, особенно мосты, были заблаговременно заминированы, и были назначены ответственные за производство взрывов, было исключительно правильным решением. Минирование города делало Ленинград ещё более неприступным. Взрыв занятого противником здания вёл бы к большим потерям штурмующих. Успешному наступлению немцев в первые дни войны способствовало то, что многие мосты не были своевременно взорваны, и противник мог беспрепятственно по ним переправляться. Не понимаю, как это такой объективный автор, как Бушков, вдруг говорит о штурме Ленинграда. Я ещё понимаю, когда о штурме Ленинграда говорят защитники Жукова, лживо утверждая, что он спас город от падения, то есть, отразив штурм, который Гитлером с конца июля не планировался. Поэтому необходимо напомним азбучные истины, что такое «штурм» (иначе приступ) и что такое «блокада» (иначе осада). Случаи взятия городов путём штурма или блокады известны с глубокой древности, но классически эти понятия оформились в Средневековье. Тогда, в основном в западной Европе, почти все города обносились мощными крепостными стенами. Строились и отдельные укрепления – феодальные замки и укреплённые монастыри. Боевые действия между отдельными государствами и феодалами велись в открытой местности в виде сражений (битв). Проигравшая сражение сторона укрывалась за мощными крепостными стенами городов или замков. Выигравшая сражение сторона окружала эти укрепления и принимала решение: брать ли укрепления путём штурма крепостных стен или путём длительной осады (блокады), ожидая, когда у осаждённых полностью закончится продовольствие, и им будет грозить смерть от голода. К осаде часто прибегали после неудачного штурма. Тот или другой способ овладения укреплением имеет свои преимущества и свои недостатки. Штурм крепости всегда ведёт к большим потерям ведущих штурм, кроме того, он может окончиться неудачей. Длительная осада ведет к трудностям снабжения не только осаждённых защитников и жителей крепости, но и также и осаждающих, а кроме того, к осаждённым могло подойти подкрепление и снять осаду (блокаду). То, что вокруг этих укреплений были поселения, никакого влияния на штурм или блокаду не имело. Жители этих селений или укрывались в укреплениях, или убегали, или попадали под власть захватчиков. Штурм начинался только с попыток пробиться через крепостные стены или ворота крепости. В настоящее время крепостных стен городов не существует, или их остатки не имеют военного значения. Но понятие «штурм» существует. С чего начинается штурм современного города? Ясно, что не с захвата пригородов города, и даже не с захвата его окраин, а с преодолением первых серьёзных укреплений в черте города. Первыми очень серьёзными для штурма Ленинграда препятствиями являлись Обводный канал и далее река Фонтанка. Задача форсировать Неву в наиболее узкой её части в районе Ивановских порогов или в другом её месте в сотни раз легче, чем пересечь её с захватом Ленинграда. Но и эту задачу, на выполнение которой был прямой приказ Гитлера, Лееб выполнить не смог. Все попытки немцев переправиться через Неву в районе Ивановских порогов и соединиться с финскими войсками на Карельском перешейке, до которого было всего около 80 км, были отражены 115-ой дивизией и дивизией НКВД при поддержке кораблей Балтийского флота. Но надо сказать, что и сами немцы выделили для этой цели недостаточно большие силы, так как по приказу Гитлера Лееб должен был соединиться с войсками финнов, стоящих восточнее Ладожского озера на реке Свирь. В этом случае при захвате Тихвина или Волхова в полную блокаду в окружение попадали бы не только Ленинград, но и 54-ая армия, и вся территория западнее Тихвина или Волхова.
