Адольф Эрман - Государство, армия и общество Древнего Египта
Панебе постоянно отвлекал своих подчиненных на различные работы для своих личных целей. Однажды он сдал их внаем одному чиновнику из храма Амона, которому были нужны работники в поле; некий Небнофр получил от него поручение кормить его быков утром и вечером, а жен рабочих он заставил ткать для него. Его также обвиняли во всевозможных вымогательствах, особенно у жен и дочерей рабочих. Он был также виновен в жестокости: однажды он приказал крепко побить палками среди ночи нескольких человек, потом он укрывался от них на верху стены и бросал в них кирпичи.
Хуже всего было то, как он поступил с семьей старшего рабочего Небнофра. Похоже, что Панебе враждовал с этим Небнофром, пока тот был жив, а когда Небнофр умер, перенес свою ненависть на двух сыновей умершего, особенно на Неферхотепа, который унаследовал должность своего отца. Его Панебе даже попытался убить: «Случилось так, что он бежал за старшим рабочим Неферхотепом… двери были закрыты перед ним, но он поднял камень и взломал дверь; и были поставлены люди охранять Неферхотепа, потому что Панебе сказал, что действительно убьет его ночью; в эту ночь он велел выпороть плетьми девять человек, старший рабочий Неферхотеп сообщил об этом наместнику Аменмосе, и тот наказал его». Однако Панебе выкрутился из этого дела, и, похоже, что он в конце концов устранил со своего пути Неферхотепа; несмотря на это, Панебе, видимо, жил после этого спокойно, потому что – если можно верить выдвинутым против него обвинениям – он убил тех, кто мог бы свидетельствовать против него.
Как уже говорилось, мы обнаруживаем, что эти свободные или полусвободные рабочие практически всегда объединялись в артели, а зависимые слуги, принадлежавшие храму или некрополю, и зависимые крестьяне в поместьях были организованы совершенно по-военному и считались частью армии. Они имели своих командиров различного уровня, часть которых выбиралась из их собственных рядов; впереди них шли знаменосцы, которые, несомненно, выбирались из числа солдат. Мы не можем сомневаться в том, что эти люди были рабами в современном смысле этого слова и что они были собственностью государства или храма так же, как земля или скот. Их имена вносили в список чиновники из «дома серебра», которые ездили с этой целью по стране в сопровождении военачальника и его воинов, которые клеймили рабов клеймом соответствующего ведомства. Писцы презирали таких рабов и говорили, что у тех нет «сердца», то есть разума, и потому их нужно погонять палкой, как скот. Вот стихи, где речь идет о рабах:
Бедного ребенка растят лишь для того,Чтобы его было можно вырвать из рук матери;Как только он становится мужчиной,По его костям бьют, как по костям осла.Его погоняют, он действительно не имеет сердца в своем теле.
Писец должен заботиться о таких рабах:
Он берет их списки в свою руку,Старшего из них он делает командиром,Младшего из них он делает горнистом.
Многие из этих рабов были военнопленными; их брали из военной добычи и посылали туда, где они были нужны. Их передавали из одного ведомства в другое точно так же, как если бы они были быками или ослами, и иногда с ними случалось то же, что бывает с быками или ослами, которые проходят через руки различных чиновников: они исчезали без следа. К примеру, жил на свете пророк из храма Тота по имени Рамсес, которому государство дало раба-сирийца для работ в поле, но этот раб так и не попал в его руки, потому что потерялся в пути. Тогда Рамсес попросил своего сына заняться этим делом и выяснить, где находится раб. Его сын Бекенамун, писец по учету жертвенных возлияний, действовал так энергично, что смог, по крайней мере, послать отцу такой далеко не удовлетворительный ответ: «Я расспросил о сирийце, который принадлежал храму Тота и о котором ты мне писал. Я убедился, что он был назначен сельским рабочим храма Тота и отдан под твое начало в третьем году, 10-го числа месяца пайни. Он входил в число галерных рабов, которых привез начальник крепости. Его сирийское имя Накатей, сын Сарураты, а имя его матери Кеде. Он родом из страны Арту и был рабом-гребцом у Кенра, капитана судна. Его охранник сказал мне, что Хаемепет, чиновник по делам царских крестьян, занялся его отправкой. Я поспешил к Хаемепету, чиновнику по делам кабальных крестьян царя, но тот притворился глухим и сказал мне: «Его отправкой занимался наместник Мерити-Сехемт». Поэтому я поспешил к наместнику, но он, а с ним его писцы притворились глухими и сказали: «Мы не видели его!» Тогда я пошел к чиновнику из Хмуну и сказал ему: «Прошу тебя, прикажи, чтобы полевой рабочий-сириец, которого ты получил для храма Тота, был послан к пророку. Я вызову его в высокий суд».
И в заключение позвольте коротко перечислить то, что мы знаем или предполагаем об условиях жизни в эпоху Нового царства. Земли были в собственности частично у государства, частично у жрецов. Обрабатывали эти земли зависимые крестьяне. У аристократов, похоже, не было поместий в частной собственности, по крайней мере при XIX династии. Низшие слои общества состояли в основном из зависимых крестьян и рабов-иноземцев, высшие – из чиновников, состоявших на службе у государства или храма. Между этими двумя крайностями, несомненно, существовал средний класс из ремесленников и лавочников, но они редко оказывались на виду. Только благодаря тому, что существует много стел, на которых имена умерших написаны без всяких титулов, мы знаем, что в Египте должны были существовать зажиточные люди, которые не были чиновниками. Возможно, это были «люди страны», чьи жены именовались «жительницы города».
Мы не можем сейчас определить, играли ли эти люди важную роль в развитии своей страны так же, как жрецы, чиновники и военные. Но одно мы видим ясно: плохое управление, характерное для Египта и в наши дни, расточительство высших классов и крайняя нищета низших – все это существовало еще в глубокой древности. Тот самый царь Рамсес III, который каждый год выдавал 185 тысяч мешков зерна храмам, часто не мог выдать пятьдесят мешков зерна в месяц голодающим рабочим некрополя. Повторяющиеся одинаковые жалобы «Мы голодны, нам не выдают продовольствия» представляют собой печальный комментарий к хвастливым фразам надписей о могуществе и богатстве царя.
Глава VII
ПОЛИЦИЯ И СУДЫ
Документы большого судебного процесса времен правления царя Рамсеса IX – дела банды воров из фиванского города Мертвых – позволяют нам ясно представить себе, как работала правительственная полиция в эпоху ХХ династии, как расследовалось преступление и как проводился суд над подозреваемыми[128]. Это громкое дело (таким оно, несомненно, было) особенно интересно для нас тем, что проливает свет со стороны на многочисленные разногласия и интриги в самом центре столичного правительства. Поэтому акты этого процесса станут хорошим продолжением для описания египетской бюрократии, которое я дал в предыдущей главе.
Как я уже упоминал раньше, во главе столичной администрации стоял наместник; но он, разумеется, не имел возможности сам заниматься всеми разнообразными мелочами в делах управления. Поэтому для каждой из половин города у него был подчиненный, князь, который выполнял обязанности прежнего правителя Фиванского нома. Восточной частью, то есть собственно городом, руководил «князь города», а западной частью, то есть городом Мертвых, – «князь запада» или «начальник полиции некрополя».
Могилы в некрополе – рисунок на стеле из Гизы
Во время нашего судебного процесса более высокую из этих должностей занимал некий Пасер, а более низкую – некий Пасера; и они – как нередко случается и теперь с сослуживцами из соседних ведомств – открыто враждовали между собой. Их вражда не была секретом, и, если недовольный подчиненный Пасеры замечал в городе Мертвых что-то, что считал плохим, он шел к Пасеру и рассказывал об этом ему, и этим пополнял сведения, которые тот собирал против своего сослуживца. И поэтому, когда в шестнадцатый год царствования в некрополе были обнаружины крупные кражи, об этом сообщил правительству не только правитель города Мертвых, который был обязан делать это по должности, но и правитель города Пасер, который не упустил возможность донести начальникам из совета на своего сослуживца.
Какого рода доказательства представил Пасер, видно по тому, что как раз та царская гробница, которая, по его утверждению, была ограблена, как выяснилось на суде, оказалась нетронутой: обвинения явно были основаны только на слухах.
Суд, перед которым оба князя должны были дать свои показания, состоял из «Хамуэсе, начальника города и наместника», и помогавших ему двух высокопоставленных чиновников – это были писец и глашатай фараона, или, как звучали их полные звания, «вассал царя Несамун, писец фараона и начальник имущества верховной жрицы Амона-Ра, царя богов» и «вассал царя Неферкере Ра-эм-пер-Амун, глашатай фараона».
