Екатерина Коути - Недобрая старая Англия
Вскоре после похорон Джек Демпси, человек, с которым встречалась (?) Бриджит в роще, покончил с собой.
Английские газеты раздули скандал, ирландцев вновь называли невежами и варварами, за компанию досталось и папистам. А ребятишки в Типперэри еще долго повторяли стишок: «Кто ты — ведьма или фейри, иль супруга Майкла Клири?»
Колодки, плети и намордники
По части публичных наказаний англичане XIX века оплошали. Порядок и благопристойность охватывали все сферы жизни, добравшись, в конце концов, и до смерти, так что наказания утратили былую зрелищность. Если в минувшие века правители публично демонстрировали свою власть на телах осужденных, дабы вселить страх в остальных подданных, в XIX веке казни начали прятать от людских глаз. Как писал французский историк Мишель Фуко, «из наказания исключается театрализация страдания. Начинается эра карательной сдержанности» [35]. На рыночных площадях раздавалось лишь кудахтанье кур, а не стоны у позорного столба, с улиц исчезло привычное зрелище — телега, на которой кого-нибудь пороли. Что и говорить, жизнь становилась скучнее. Горожане разочарованно вздыхали, вспоминая денечки, когда можно было приятно и поучительно провести выходные, наблюдая, как окунают в пруд вредную соседку. Давайте вместе с ними повспоминаем былое и проследим, какие наказания продержались до викторианской эпохи.
Начнем мы с неприятных, но наименее травматичных кар. Даже в XVIII веке почти каждый город в Англии был оснащен колодками, а также стулом для окунания в воду и позорным столбом. Как можно претендовать на цивилизацию, если таких насущных инструментов нет под рукой! Колодками наказывали за воровство, избиение жен, неподчинение хозяевам, бродяжничество, нарушение заповеди о дне субботнем, азартные игры, пьянство, гадание, и т. д. Наказание применялось со стародавних времен — в рукописях XII века находят изображение колодок. Они упоминаются и в «Короле Лире» Шекспира, когда Корнуолл приказывает подобным образом унизить Кента. Неудивительно, что король Лир остолбенел, а потом разъярился от такой дерзости — колодки считались плебейским наказанием, не для джентльменов и уж точно не для королевских слуг.
Колодки представляли собой две толстые тяжелые доски, между которыми находились зазоры для ног осужденного. Доски смыкались и запирались на замок. Ноги вытащить было невозможно, приходилось сидеть на площади, сколько скажут. А вид человека в колодках, который не может догнать и дать пинка в ответ, провоцировал прохожих на всевозможные пакости. В наказанных с удовольствием швыряли гнилыми овощами, а то и камнями.
В Средние века встречались даже колодки для пальцев. Казалось бы, мелочь, но уж очень неприятная. Деревянный зажим с отверстиями для пальцев тоже запирался на замок, и сунув палец в дырочку, его оттуда было уже не вытащить. Один палец мог удержать наказуемого на месте, а судя по обилию отверстий на зажимах, таким образом наказывали сразу несколько человек. Доставалось и слугам в богатых домах, и тем, кто нарушал церковные каноны.
Помимо колодок дня ног и пальцев существовал еще один вид колодок — pillory, которые на русский обычно переводят как «позорный столб». На самом деле, принцип работы был точно таким же, как у колодок для ног, с той лишь разницей, что в отверстия просовывали руки и голову. Осужденному приходилось стоять, а не сидеть. Предусмотрительные провинившиеся захватывали с собой лопатку, которой можно было защищать лицо от града камней. Правда, спина и остальные части тела все равно оставались отличной мишенью для метальщиков. Вся надежда на родных и друзей. В 1806 году в Гастингсе некую Мэри Вин связали за то, что она помогла преступнику вырваться из колодок.
Колодки и позорный столб в Воллингфорде, Оксфордшир. Рисунок из книги Уильяма Эндрюса «Наказания былых времен». 1899
Стояние у столба плавно перетекало в смертную казнь, если преступник успевал как следует насолить соседям. Весьма печально закончилась карьера знаменитой сводницы XVIII века Элизабет Нидхэм. Мамаша Нидхэм поставляла проституток высокопоставленным клиентам, заманивая в сети порока девиц из провинции, приезжавших в Лондон на заработки. Ее сомнительная деятельность так опостылела столичным моралистам, что они добились ее ареста за нарушение общественного порядка. Помогло им еще и то, что один из ее клиентов недавно был осужден за изнасилование. К стоянию у позорного столба сводница подготовилась тщательно, наняла телохранителей и прихватила лопаточку, чтобы прятать лицо. Но все впустую! Толпа так рьяно закидывала ее камнями, что пару дней спустя мамаша Нидхэм испустила дух. На тот свет старая сводня утянула еще одну жертву — чтобы получше разглядеть ее позор, какой-то сорванец вскарабкался на фонарь, но упал на железную ограду и умер на месте.
Начиная с 1837 года, колодки и позорные столбы убирали с площадей под ропот горожан, которые недоумевали, что же теперь делать с гнилыми овощами и фруктами. Но традиции отмирают не сразу. Настоящие ретрограды проживали в корнуолльском городке Труро, где колодки тешили взор даже в 1840-х. 4 октября 1844 года газета «Зе Уэст Бритон» писала: «В прошлый понедельник мы стали свидетелями омерзительного зрелища: двух старух, печально известных пьяниц, на шесть часов оставили в колодках на Боскавен-стрит перед рыночными воротами. Одна из них спокойно сидела на рассыпанной соломе, подперевшись подушкой, и вязала, не обращая ни малейшего внимания на собравшуюся толпу. Зато вторая старуха, у которой не нашлось подушки и которая, вдобавок, страдала от болей в ногах, не прекращала рыдать» [36]. Четыре года спустя точно так же наказали девицу Элис Мортон. Не желая платить штраф за пьянство, девушка сбежала из городка, а когда надумала вернуться, ее уже поджидала полиция. По приказу мэра девушку посадили в колодки. Журналисты возмущались замшелыми взглядами мэра, но горожане наверняка были довольны — такая забава, да еще и бесплатно!
Второй пункт в нашей скорбной повести — стул для окунания в воду (ducking-stool) с целью остудить чересчур горячую голову. Хотя это наказание похоже на способ выявления ведьмы, когда женщину связывали и бросали в воду, принцип действия у него был другой. В случае с подозреваемыми в ведовстве, судьи смотрели, всплывет женщина или утонет. Если утонет, то прими Господь ее душу, если всплывет, то можно вытащить ее и добить на берегу. Но стул, прикрепленный к длинному рычагу, использовали иначе — окунали преступницу с головой, но держали под водой недолго. Наказание, преимущественно женское, применялось для невоздержанных на язык — для тех, кто скандалил, ругался и сквернословил. Когда стул не был в употреблении, рычаг запирали на замок, потому что у местных ребятишек всегда было искушение поиграть с забавной штуковиной. Последней англичанкой, наказанной подобным образом, была некая Дженни Пайпс, которую окунули в воду в 1807 году.
Стул для окунания в воду в Леоминстере, Херефордшир. Рисунок из книги Уильяма Эндрюса «Наказания былых времен». 1899
Другим способом укоротить слишком длинный язык был железный намордник (branks или scold’s bridle), напоминающий клетку для головы, иногда с кляпом. Так развлекались в основном в провинции, где к сплетницам относились с особой суровостью — как соберутся у колодца, как начнут клеветать на честной народ! На говорунью надевали намордник, от которого тянулась цепь, и в таком виде женщину вели по улице до ближайшего позорного столба. До чего же тяжко, когда со всех сторон улюлюкают соседи, а у тебя нет возможности огрызаться! А все потому, что в железный кляп, давивший на язык, иногда вставляли иголки — чуть шевельнешь языком, и его пронзает нестерпимая боль. Тут уж навсегда расхочется болтать.
Женщина в наморднике. Рисунок из книги Уильяма Эндрюса «Наказания былых времен». 1899
Англичане XIX века с ужасом взирали на затеи милой старины, однако перегибы на местах тоже случались. К примеру, в графстве Чешир намордник в последний раз применяли в 1834 году. Жители Олтринхэма, что в предместьях Манчестера, в 1820 году решили выгулять в наморднике местную старушку, которая допекла всех сквернословием. Но у бабушки отнялись ноги, и милосердные горожане возили ее по улицам в тачке — не отменять же наказание по столь незначительному поводу! В тюрьме Престона, графство Ланкашир, намордником наказывали за ругань и богохульство, причем в последний раз заключенные примерили его в 1850 году. Правда, в середине века наказание показалось таким вопиющим, что вышестоящее начальство изъяло у тюремщиков варварский инструмент.
Еще в XVIII веке публичная порка была обычным, чтобы не сказать заурядным, зрелищем. Подобным образом карали разнообразные преступления, но в основном бродяжничество, проституцию и воровство. Можно сказать, что преступникам везло: какой бы болезненной ни была экзекуция, а все же лучше, чем смерть. По закону вору грозило повешение, если стоимость похищенного имущества превышала 5 шиллингов, но присяжным не хотелось брать на душу грех, и воров приговаривали к наказаниям помягче. Например, в Гастингсе в 1747 году Джейн Берчетт высекли за то, что она подговорила своего ребенка стянуть деньги у отца, в 1754 году Элизабет Релф наказали за «кражу птицы, именуемой курица», в 1776 году — вдову Энн Колбрэн за кражу двух носовых платков общей стоимостью 10 пенсов. Похожие преступления и наказания встречались по всей стране. Хотя попадались и более оригинальные случаи: в 1746 году у столба для порки пришлось постоять некоей Мэри, любительнице мужских костюмов. Под именем Джордж Гамильтон она сумела 14 раз вступить в брак, а донесла на нее уже последняя жена, ее же тезка Мэри Прайс. Обманщицу приговорили к публичной порке, однако не стали переодевать в женское платье — отстегали прямо в брюках.
