Александр Костин - Смерть Сталина. При чем здесь Брежнев?
Причину такого экстраординарного события можно объяснить иным — стремлением узкого руководства выразить тем самым свое новое равнодушное отношение к тому, кто внешне еще почитался как живой бог. Но такое могло произойти лишь в одном случае — только тогда, когда Сталина отрешили бы от власти»[119].
Аргумент не очень убедительный, хотя и приводится автором первым, как наиболее важный. Сталин очень внимательно следил за изданием своих трудов, о чем пишет и сам Ю. Жуков в отношении издания первых 13 томов ПСС. А вот дальше он был уже не в состоянии скрупулезно читать и редактировать очередные тома. С 9 августа 1951 года по 12 февраля 1952 года вообще наступил полугодовой перерыв в какой-либо практической деятельности Сталина. Затем он весьма долго работал над теоретическими проблемами марксистско-ленинской политэкономии, о чем шла речь выше. Работа над этими проблемами отвлекала вождя от редактирования очередных томов ПСС. Он видимо посчитал более целесообразным пополнить теоретический базис марксизма-ленинизма, а издание ПСС никуда не денется, тем более, все труды, которые предполагалось опубликовать в 14-м и последующих томах, были ранее опубликованы. Но самое главное, кто бы, на самом деле, посмел прекратить издание очередных томов ПСС трудов Сталина без доброй воли на это самого вождя? Так что этот аргумент говорит в пользу как раз первого варианта столь необычного решения Политбюро. А именно, Сталин, и только он мог приостановить процесс издания ПСС своих трудов по состоянию здоровья, надеясь вернуться к нему после разработки теоретических основ политэкономии социализма, издания фундаментального труда «Экономические проблемы социализма в СССР», разработки теоретических основ реформы управления страной и проведения XIX съезда партии, к которому он, безусловно, тщательно готовился.
Судя по замыслам, которые он намеревался осуществить после съезда, Сталин не думал о столь близкой кончине и вполне мог планировать возвращение к изданию полного собрания своих сочинений после реорганизации государственного и партийного аппарата в первой половине 1953 года.
Далее: «Еще один, на удивление аналогичный аргумент — неожиданный, без каких-либо объяснений, отказ от выпуска в свет практически тогда же сборника «Переписка председателя Совета Народных Комиссаров СССР И.В. Сталина с премьер-министром Великобритании У. Черчиллем и президентом США Ф. Рузвельтом в годы Великой Отечественной войны». Работу по подготовке этой книги сотрудники МИДа под руководством Молотова проделали в крайне сжатые сроки — начали 15 апреля 1950 года, а завершили 31 марта 1951 года. Однако именно тогда, когда пошла верстка (полностью редколлегия ее получила к 22 сентября 1951 года), неустановленное лицо или лица приняли решение, следы которого в архивах пока еще не обнаружены: сборник не издавать. Вышел он только шесть лет спустя, в 1957 году, после XX съезда КПСС и «секретного» доклада Хрущева.
Разумеется, решение о закрытии этого издания можно объяснить чисто конъюнктурными соображениями, твердым намерением узкого руководства или самого Сталина в период обострения «холодной войны», в разгар формально локального конфликта в Корее, который в любой момент мог перерасти в глобальную ядерную катастрофу, не напоминать о былых союзнических отношениях с США и Великобританией, о боевом сотрудничестве трех великих держав. Так можно было бы объяснить происшедшее, но лишь в том случае, если бы данная акция оказалась единичной, если бы одновременно не последовало прекращение издания и Собрания сочинений Сталина»[120].
Похоже, автор столь сногсшибательной версии сам же и ответил на поставленный вопрос. Действительно, только Сталин мог принять решение о приостановке издания «Сборника» в период противостояния со своими бывшими союзниками в разгар Корейского кризиса. Но верно и другое: если по состоянию здоровья Сталин приостановил издание своего ПСС, то по этой же причине было приостановлено и издание «Переписки». Он не мог дать разрешения на публикацию «Переписки» без тщательного редактирования «Сборника», тем более в разгар начавшейся «холодной» войны, грозящей перерасти в «горячую». Так что и этот аргумент «не работает» в пользу выдвинутой Ю. Жуковым версии о якобы произошедшем «государственном перевороте».
А вот в пользу первой версии — в самый раз! Болен вождь, работоспособность «на нуле», а замыслы на предстоящие реформы грандиозны, не до издания «Сборника» пока. Придет время, нормализуется международная обстановка— тогда и издадим. Не собирался вождь так скоро уходить из жизни, очень он уж интересовался проблемами долголетия, разрабатываемыми в то время академиком А. Богомольцем, безвременно ушедшем из жизни, что сильно огорчило вождя.
А Ю. Жуков не унимается: «Есть и другой, столь же нетрадиционный, необычный аргумент в пользу выдвинутой гипотезы. В 1949 году в Москве началось строительство высотных зданий, в том числе и нового МГУ на Ленинских горах по проекту архитекторов Л.В. Руднева, С.Е. Чернышева, П.В. Абросимова, А.Ф. Хрякова, инженера В.Н. Насонова. В проекте предусматривалось, что центральный, самый высокий корпус нового МГУ будет увенчан огромной статуей Сталина. Этот вариант проекта многократно экспонировался, воспроизводился, даже в виде фотографии попал в третий том второго издания Большой Советской энциклопедии как иллюстрация на вклейке перед страницей 221 к статье «Архитектура». Том был подписан к печати 17 мая 1950 года. Но уже полтора года спустя в девятом томе, подписанном к печати 3 декабря 1951 года, публикуется статья «Высотные здания», а к ней, опять же, как иллюстрация на вклейке, помещена фотография строительства здания МГУ с несвойственной энциклопедии точной фиксацией даты съемки— ноябрь 1951 года, но теперь уже со шпилем вместо грандиозной статуи Сталина, которая призвана была господствовать над столицей»[121].
Действительно, этот аргумент по мнению самого автора, — «нетрадиционный» и «необычный», а мы добавим от себя, еще и несерьезный, поскольку проблема «шпилевой архитектуры», якобы, тесно связанная с взглядами Сталина на монументальное градостроительство, вошла в политический обиход в качестве анекдота, упомянутого в разухабистом сборнике Ю. Борева «Сталиниада», имеющим подзаголовок «Мемуары по чужим воспоминаниям с историческими анекдотами и размышлениями автора». По мнению И. Чигирина, автора замечательной книги «Белые и грязные пятна истории», события, вошедшие в сборник «Сталиниада» — «…имели под собой реальную основу или были чьим-то вымыслом. История, отрывок из которой я привожу, связана с завершающим этапом строительства высотных домов и через многие годы была подтверждена человеком, принимающим в ней самое непосредственное участие»[122].
Поскольку автор этой истории, на которого ссылается И. Чигирин, известный архитектор, инженер-строитель и проектировщик комплекса высотных зданий в Москве — Виктор Михайлович Абрамов — занимает весьма достойное место в советской строительной индустрии, то мы приводим без купюр эту историю-притчу, взятую непосредственно из книги Ю. Борева:
«У Сталина появился новый доверенный охранник, сопровождающий вождя в машине. После первой же поездки новичка вызвал Поскребышев и спросил:
— Каким маршрутом ехали?
Охранник описал.
— Что говорил товарищ Сталин?
— Ничего.
— Совсем ничего не сказал?
— Нет, когда были у Смоленской площади, около высотной новостройки, он сказал одно слово.
— Какое?
— …Пиль…
— Ага, понятно. Вы свободны.
Ночью авторов проектов высотных зданий привезли к Берия. Он сказал:
«Традиции русской архитектуры не учтены в ваших проектах. Нужно завершить все здания шпилями». Создатель здания на Смоленской со слезами на глазах стал умолять не трогать проект: шпиль в нем не предусмотрен. Берия сурово изрек: «Придется пересмотреть».
Через неделю «Правда» опубликовала статью о русской традиции шпилевой архитектуры. На высотных домах появились шпили.
Когда дом на Смоленской площади был готов, Сталин, рассматривая его, спросил:
— А какому дураку пришло в голову венчать это здание шпилем?»[123]
Конечно, приводя этот эпизод, который, по утверждению В.М. Абрамова, имел место в реальной жизни, в качестве анекдота, Ю. Борев изгаляется над «самодурством» Сталина и злой волей Берии. Но вот мнение совершенно независимого исследователя, историка архитектуры Д. Хмельницкого, живущего последние двадцать пять лет в Германии и которого, судя по содержательной части его книги «Зодчий Сталин», нельзя заподозрить в любви к Сталину и Берии:
«…Член Политбюро Лаврентий Берия занимался организацией строительства высотных зданий Москвы. Видимо, благодаря блестящим организаторским способностям Берии к 1953 году, то есть в кратчайшие сроки, были построены семь небоскребов из восьми. Параллельно с руководством строительства высотных домов Берия тогда же курировал «атомный проект» — создание первых советских атомных бомб.
