Екатерина Светова, - Двор Алексея Михайловича в контексте абсолютизации царской власти
просвещение, постоянно трудиться. В учебных пособиях С. Полоцкого от-
разилась общая тенденция обмирщения культуры, необходимость получе-
ния более широкого круга знаний светского характера, интерес к истории и
литературе.
Среди других учебных пособий светского характера для молодого
наследника, по предположению М.Д. Каган-Тарковской, мог использо-
ваться и известный «Титулярник» 383. Один из экземпляров предназначался
для царевича Федора Алексеевича. С его помощью царевич знакомился с
историей своего государства, генеалогией Рюриковичей, сведениями по
геральдике, сфрагистике, узнавал правителей зарубежных государств, с
которыми Россия имела дипломатические отношения.
Вообще для всех «группировавшихся вокруг царского двора деяте-
лей России второй половины XVII в. необыкновенно характерна пропаган-
да различных знаний и культур» 384. Некоторые из них были педагогами и
учеными (С. Полоцкий, К. Истомин), другие (Ю. Крижанич, Н. Спафарий)
лишь теоретиками, но все вместе они понимали важность развития науки и
образования в России. По словам ученого и переводчика Посольского при-
каза Николая Спафария: «Наука и образование стоят выше и богатства и
власти. Наука и знания бессмертны» 385. Показательно, что царский двор
стал одним из мест внедрения научных знаний, новых педагогических ме-
тодов, образцом подражания для российской элиты.
Благодаря расширению международных связей, в России стали дос-
тупны переводные иностранные книги. В государевой библиотеке было
собрано большое число переводных произведений художественного и на-
учного характера. Будучи сам автором «Урядника сокольничья пути», царь
поручил перевести с других языков произведения схожего жанра. Так в
царской библиотеке оказалось сочинение рижского немца стольника фон
Лесси, переведенное смоленским шляхтичем Аркадием Станкевичем
154 -
«Книга Охотничий регул или порядок о содержании псовой охоты». Эту
книгу автор поднес Алексею Михайловичу с посвящением: «Множество
исходя государств, изыскивая во псовых охотах исправностей, в чем я
свою жизнь препровождаю… надеюся, что полюбится государю и всему
обществу вседостойныя примечания».
Находились в библиотеке Алексея Михайловича также «Книга ло-
шадиного учения» Анатолия Плувинеля, переведенная с французского
(1670), и «Учение, како объезжати лошадей» 386. Из переводных изданий
интересовали царя также книги по военному делу, географии (известный
атлас Блеу), философии, рукописные сборники различного содержания,
например, «Космография», «Грамматика», «Лексикон».
Интересными представляются круг чтения первых лиц государства,
их литературные пристрастия, новые формы стихотворных приветствий и
поздравлений, с которыми они обращались к царю и царице. Волна инте-
реса к литературе, захватившая придворное общество, была связана, преж-
де всего, с тем, что в Россию стали проникать иностранные источники
информации, литературные произведения светского характера, описы-
вающие различные стороны жизни в других странах.
С 30-х годов XVII в. Посольский приказ начал регулярно получать
европейские газеты, в основном из германских земель. Кроме получения
иностранных изданий, русское посольство в XVII в. организовало свою
службу корреспонденции в Европе, поставлявшую важную для России ин-
формацию. В Москве полученные известия переводились в Посольском
приказе и переписывались набело. Чистовой вариант списков этих извес-
тий получил название «Вести-Куранты». Один экземпляр оставался в при-
казе, другие же поступали к государю и лицам, составлявшим его
ближайшее окружение. Наибольшая часть информации, содержащаяся в
«Вестях-Курантах», была посвящена военным событиям в Европе 387. «Вес-
ти» поступали из многих стран: Бельгии, Венеции, Немецких земель, Ита-
лии, Франции, Испании, Азии, Африки, Индии.
155 -
Благодаря живому интересу царя Алексея Михайловича ко всему,
что происходило в мире, в «Курантах» стали появляться известия о при-
дворной жизни иностранных государств, их культуре, искусстве, науке и
даже особенностях природных явлений. Кроме военных событий, в Моск-
ве, конечно, интересовались и информацией о придворной жизни ино-
странных дворов: коронациях, встречах государей и послов, свадьбах,
парадных выездах, развлечениях, особенностях одежды и украшений, обя-
зательных для любого из придворных церемониалов: «Из Варшавы пишут,
что его королевское величество полской и королева в добром здравье и по-
ехал в Захраце на псовую охоту» 388; «для почести невесты из девяносто
пушек выстрелили да четыре роты ее встречали и в новопоставленной
кирхе ее со арцыарцухом (эрцгерцогом – Е.С.) Фердинандом Карлом при
цесаревых и шпанских послех венчали, столование было, а езовитенские
отцы в тои ночи комедию о небесном течение держали» 389. Среди других
событий подробное описание было дано коронации шведской королевы 390.
Из природно-климатических явлений отмечали те, что считались
редкими для России: «видели чудо многие люди пламя и огнистого змея
огонь из себя бросающего… а потом выстрел великого громадного камня
на землю ударил как самая большая граната» 391; «из Неаполя есть вести,
что там еженощно звезда с хвостом видят (вероятно, комета – Е.С.) и так-
же де великий град под городом, за градом людеи и скотину на поле по-
гибло и земному плоду много шкоды учинило» 392.
Об интересе к «Вестям-Курантам» и их широком распространении
среди придворной среды свидетельствует и то, что этот источник невольно
привел к созданию нового литературного жанра, о котором, к сожалению,
сохранилось мало информации. В 70 – 80-х гг. XVII в. появились юмори-
стические «куранты» (авизы), введенные в научный оборот В. П. Адриано-
вой-Перетц 393 и дополненные Э.Малек 394. Авизы представляли собой
юмористические «куранты», которые были сатирическим ответом на ори-
гинальные «куранты». Современники, включая знать, считали, что некото-
156 -
рые события, происходившие за рубежом, сильно преувеличены, что вы-
зывало их нелестную оценку русскими читателями. Разобраться в досто-
верности «Вестей-Курантов» могли, конечно, люди, хорошо знавшие
информацию западных газет, жизнь европейских дворов. В авизах в юмо-
ристической форме придворные юмористы высмеивали нравы западноев-
ропейского быта.
Вот пример нескольких авизов: «Ис Копенгагена. Копенгагинская
круглая башня на сих днях поидет замуж и будет на банкете из Гамбурха
367 печеи в немецких епанчах да в церемонии маршалком ис Парижа три-
умфальные вороты» 395. В юмористических «Курантах» встречается боль-
шое число аллегорий, которые могли напомнить читателю реальные
исторические факты: «в Неаполе ратуша ходит без галстука в немецком
кафтане без штанов, а магистрат, сидя на печи, чрез реку обувает сапо-
ги» 396. К сожалению, нет данных о возможном авторе или авторах подоб-
ных произведений, но несомненно, что он (или они) был хорошо знаком с
содержанием «Вестей-Курантов», а следовательно, служил в Посольском
приказе и был вхож во дворец. С уверенностью можно лишь судить об их
юмористическом таланте, живом языке, сатирическом восприятии запад-
ноевропейской действительности.
В XVII в. при дворе среди художественной литературы стали попу-
лярны переводные повести и пьесы. В Россию они попадали после их
польского переложения с других европейских языков. Повести содержали
новые сюжеты, прежде не отражавшиеся в духовной литературе. Впервые
были подарены читателям образы храбрых рыцарей («Повесть о Темир-
Аксаке»), сильной знатной женщины («Повесть о царице Динаре»), кото-
рые не могли не заинтересовать «придворных дам» – боярынь царского
двора, равно как и самих цариц и царевен.
Среди других произведений знатных читателей привлекали «Повесть
о Петре Златых Ключей», рассказывающая о французском князе Петре и
его прекрасной княгине, королеве неаполитанской, «которая во своей кра-
157 -
соте и добродетели равной себе во все свете не имела» 397, а также «Повесть
