Владимир Дайнес - Штрафбаты выиграли войну? Мифы и правда о штрафниках Красной Армии
П.Д. Бараболя: «И вот что любопытно: за время почти шестимесячного командования штрафниками я не помню случая, чтобы кто-то дезертировал из роты, сбежал с переднего края. Могут возразить: дескать, попробуй сбеги, если в тылу стоят заградотряды. Но, во-первых, не припомню случая, чтобы где-то привелось увидеть пресловутый заслон. А во-вторых, твердо убежден: все-таки поступками этих людей, оказавшихся на фронте, двигало чувство их причастности к святому делу защиты Родины. Когда-то оступившись, они всем своим поведением стремились смыть с себя «темное пятно», пусть и ценой собственной крови, а зачастую – и жизни».[246]
В. Симиненко пишет: «Существует расхожее мнение, что штрафники были своего рода камикадзе, которых посылали на верную смерть. Это не совсем так… Все зависело от военачальников. Были такие, что и берегли штрафников, были и другие. Не важно, русские или немецкие военачальники».[247]
М.И. Сукнев пишет: «…Академик Арбатов утверждает, что нас караулили сзади заградотряды. Неправда! У нас их не было. У нас достаточно этого СМЕРШа было, который все видел. Сразу тебе шею свернут… Обычно, если немцы наступали, они окружали нас, где заградотряд поставишь?»
А.В. Беляев: «Наш штрафной батальон дислоцировался рядом со штабом фронта, под рукой у командующего, чтобы, как говорится, в случае чего… Штрафные батальоны в боях использовались, как правило, в составе дивизий и полков на наиболее укрепленных участках обороны немцев. Выполняли они и самостоятельные задачи: занимали господствующие высоты для улучшения позиций обороны, контратаковали вклинившегося в нашу оборону противника, вели разведку боем – прорывали вражескую оборону. Батальон в полном составе использовался редко. И, думаю, не потому, что в этом не было необходимости. Все дело в том, что на полное формирование уходило много времени, которое в срок штрафникам не засчитывалось. Поэтому как только сформировывали роту, так сразу же вводили ее в бой».[248]
М.Г. Клячко: «Основной была одна задача: обеспечить путь к наступлению конкретной части. А методы ее выполнения были разные: от разведки боем до взятия той или иной высоты или конкретного рубежа обороны противника. Приходилось прокладывать дорогу и в минных полях. В общем, можно сказать так: штрафниками командование затыкало все дыры, они призваны были исправлять промахи начальства, которое ради обнаружения огневых средств противника посылало на верную смерть тысячи бойцов, ведь жизнь осужденных ничего не стоила. Вот и гнали в самое пекло одну штрафроту за другой… В атаку шли с матом. Да и как кричать «За Сталина!», если он их, собственно говоря, приговорил к смерти… К примеру, надо взять тот или иной рубеж. Как выяснить, какие силы сконцентрировал там противник? И отдавался командиру штрафроты приказ: силами одного-двух взводов, а иногда и роты произвести ночью разведку боем. Понесет потери рота, не понесет – этот вопрос никого не волновал. Главное было не допустить потерь линейных подразделений. Ни в одном официальном сообщении Информбюро никогда не сообщалось, что та или иная высота, населенный пункт взят силами штрафной роты или штрафбата. Это было запрещено! Назывался полк, дивизия, армия. Мы были, и в то же время нас вроде и не было».[249]
В книге Ю.В. Рубцова приводится следующее воспоминание А.И. Бернштейна: «Их (штрафников. – Авт.) посылали группами, взводами, отделениями на самые рискованные участки, через минные поля и т. п. За ними находилось пулеметное прикрытие, подразделение НКВД – не столько против немцев, сколько против штрафников, если они начнут отступать или ползти назад. Предупреждали: «Назад из боя, если будете ранены, не ползти. Вас пристрелят, мы ведь не знаем, почему вы ползете назад. Ждите. Вас потом подберут».
В публикациях, посвященных штрафным формированиям, также содержатся различные точки зрения по поводу их использования в боевых действиях.
Английский историк Э. Бивор: «Штрафные роты осуществляли такие самоубийственные задачи, как расчистка минных полей».[250]
А. Бабченко: «Их всегда кидали в самое пекло. На танкоопасные направления, укрепрайоны или минные поля – туда, где не могла пройти пехота. В атаку они шли без артподготовки, огневой поддержки и пулеметов. Даже карабины им выдавали не всегда. Потому что они должны были искупать вину кровью. И они искупали, своими смертями прокладывая армии путь к Победе».[251]
С. Глезеров: «Они предназначались для выполнения одномоментных задач, требовавших большой крови, но не на самых ответственных участках фронта. Штрафников отправляли в бой один-два раза в месяц, все остальное время они находились в ближнем тылу в состоянии готовности выполнить любой приказ… Штрафников не жалели, их всегда бросали в самое пекло, где нужно было срочно восполнить потери».[252]
В. Кондратьев: «…На войне очень сгодились подразделения, которыми можно было затыкать все «дыры», исправлять промахи начальства, производить разведки боем, когда ради обнаружения огневых средств противника клали на полях сражений сотни и сотни, а то и тысячи – ведь осужденные, жизнь их ничего не стоит, никто за эти жизни не ответчик. Вот и гнали в самое пекло один штрафной батальон за другим, одну штрафную роту за другой…».[253]
Режиссер фильма «Штрафбат» Н.Н. Досталь: «Штрафников, как пушечное мясо, бросали на самые опасные, самые неприступные участки обороны немцев. Выбора у них не было – впереди их косили немцы, сзади – заградительные отряды НКВД, специально созданные для того, чтобы стоять за штрафными частями и останавливать их пулеметным огнем. Вот о такой войне мне и захотелось снять фильм».[254]
Таким образом, из воспоминаний участников войны и публикаций явствует, что штрафные части участвовали во всех видах боя и решали различные боевые задачи. Основным видом боевых действий, как известно, является наступательный бой, об участии в котором штрафников расскажем, опираясь на воспоминания участников войны и документы.
Штрафные части в наступлении
В военных энциклопедиях дается следующее определение термину «Наступательный бой»: «Вид боя, заключающийся в поражении противника всеми имеющимися средствами, в решительной атаке танковых и мотострелковых войск переднего края обороны противника и стремительном продвижении в глубину его обороны, уничтожении и пленении его живой силы, захвате оружия, военной техники, различных объектов и назначенных районов (рубежей) местности. В зависимости от обстановки и поставленных задач наступательный бой может вестись против обороняющегося противника, противника, стремящегося решить свои задачи наступлением (встречный бой), или отходящего противника (преследование)».
М.Г. Клячко отмечал: «Немцы штрафников боялись? Вы знаете, наверное, да. Ведь атака подразделения штрафников – это психологическая атака людей, заведомо приговоренных к смерти. Отступать им было нельзя – только вперед. Представьте себе людей, которые бегут на вас цепь за цепью и орут благим матом».[255]
Е.А. Гольбрайх был иного мнения: «Все эти россказни, что у немцев поджилки тряслись при виде атакующей штрафной роты, не имеют под собой никакой основы. Немцам было глубоко плевать, кто на них идет в атаку. Психологически, наверное, немцам было тяжело воевать против штрафных офицерских батальонов, слишком велико желание штрафбатовцев искупить кровью свои «грехи» перед Родиной. Но воевали немцы толково, умело и храбро, как ни тяжело это признавать».[256]
В.И. Голубев: «Отдельная армейская штрафная рота болтается по всему фронту армии. Выматываешься, роешь окоп, уснуть бы ночью, команда: «Подъем!» – и марш-бросок в другое место… В атаку шли – «За Родину, за Сталина!» не кричали… Матюки сплошь. Это и было «Ура!» штрафной роты. Там не до Сталина было».[257]
Н.И. Смирнов: «Терять нам было нечего, поэтому воевали отчаянно, как черти. Поднимались в атаку по первой команде, и не было такого, чтобы сдрейфили, попятились назад без приказа. Однажды не встали, но тогда по нас бил пулемет так, что головы не поднимешь. Самоходка шарахнула по этой цели, и мы, грянув «Ура!», снова пошли в наступление… Кто орал «За Родину!», а кто с матом – всякое было. Сейчас некоторые говорят, что штрафники беспредельничали. Не было у нас такого: они свято верили, что воюют за родную страну, за нашу общую победу. Я видел слезы на глазах и знаю, что они искренне чувствовали вину перед Родиной и хотели реабилитироваться любой ценной».[258]
Войска 57-й армии (командующий генерал-майор Ф.И. Толбухин) с 6 августа 1942 г. в составе Юго-Восточного (с 30 сентября Сталинградского) фронта вели тяжелые оборонительные бои с противником, пытавшимся прорваться с юга к Сталинграду. 9 октября командир 15-й гвардейской стрелковой дивизии, в распоряжении которого находилась 1-я отдельная штрафная рота, приказал ей после артиллерийской подготовки перейти в наступление, сбить посты боевого охранения противника на высоте 146,0, выйти к пруду, на южной окраине которого располагался ангар, удерживая захваченные позиции до подхода главных сил. Рота поставленную боевую задачу выполнила. Отдельная штрафная рота 51-й армии (командующий генерал-майор Т. К. Коломиец) 1 сентября 1942 г. участвовала в наступательном бою и только по приказу отошла на исходные позиции. Бойцы и начальствующий состав роты 60 км несли на себе раненых.[259]
