Адольф Эрман - Жизнь в Древнем Египте
Такая же организация существовала в большом храме Осириса в Абидосе, где помимо пяти назначенных жрецов было много пророков, из которых состояло «общество часовых жрецов»[240].
Хотя эти миряне, может быть, и участвовали в храмовых богослужениях, как во времена Древнего царства, все же они явно уже утратили значительную часть того почета, который первоначально был связан с их положением в храме. Ни один высокопоставленный чиновник эпохи Среднего царства из тех, чьи гробницы сохранились до наших дней (а их множество), не посчитал достойным упоминания для потомков в своем жизнеописании то, что он был пророком такого-то храма. И если бы мы не узнали о существовании часовых жрецов по явному свидетельству приведенной выше надписи, мы, изучив остальной имеющийся у нас материал, могли бы прийти к выводу, что миряне уже тогда были так же ревниво отстранены от служения богам в храмах, как это было сделано позже, во времена Нового царства.
Исключение из этого правила составляли знатнейшие аристократы, князья-правители номов: они в длинных списках своих древних титулов явным образом указывают, что служили богу своего нома в качестве жрецов. Существовал также обычай, чтобы женщины из этих семей были жрицами богини Хатор (Хатхор).
Подлинные, а не часовые жрецы бога, его «чиновники», назывались кнбт; при каждом храме было небольшое сообщество таких жрецов, членство в котором переходило по наследству от отца к сыну. Должность главы сообщества занимал князь данного нома, всегда носивший звание «начальник пророков». Но при этом верховенство князя часто было только номинальным, поскольку многие князья специально указывают, что они действительно исполняли эту должность. Наследнику было недостаточно быть сыном номарха и верховного жреца, чтобы получить жреческую должность своего отца: сын по наследству становился номархом, но звание, которое отец имел среди жрецов, он явно не наследовал. Однако при этом мы можем быть уверены, что ни фараон, ни сами жрецы при выборе главы жреческого сообщества не могли легко обойти вниманием самого богатого и родовитого его члена.
Иногда случалось, что князь, в чьем городе было несколько храмов, был одновременно членом жреческих сообществ во всех этих храмах. Также он часто занимал сразу несколько должностей в одном храме: например, мог одновременно быть «начальником пророков», «начальником храма» и «начальником быков бога».
Официальный состав служителей храма, как мы уже говорили ранее, включал сравнительно малое число людей: например, в Сиуте жрецов было десять, а в Абидосе, судя по всему, только пять. У каждого из них был свой особый титул: например, в сообщество жрецов Осириса в Абидосе входили:
Великий уэб (то есть верховный жрец)
казначей бога,
писец дома бога,
жрец-чтец,
мете-ен-са.
Однако в сиутском храме Эпуата и в других местах мы обнаруживаем «начальника кладовой», «начальника дома поклонения», «писца дома бога», «писца алтаря» и другие звания. Мы можем видеть, что эти титулы обычно были образованы от названия обязанностей по управлению храмом, которые выполняли эти жрецы; но было бы ошибкой предположить, что они были только административными чиновниками храма. Напротив, они-то и были более всего священнослужителями из всех жрецов. «Я сын жреца, как любой из вас», – сказал жрецам Хапдефай, номарх Сиута, желая неоспоримо доказать, что он имеет звание жреца.
Эта тесная связь официального состава с храмом подчеркивается также тем, что его члены имели некоторые права на доходы бога. Стоимость продовольствия, которое приходило к ним (так выражались египтяне), разумеется, была небольшой, насколько мы можем судить по жалованью, которое они получали в храме Сиута. В этом храме оно составляло в год для каждого члена этого состава примерно 360 кувшинов пива, 900 караваев белого хлеба и 36 тысяч дешевых лепешек, испеченных в золе; общая стоимость этого была так невелика, что получатель жалованья мог продать его за однодневный фитиль к светильнику для служб в память умерших. Верховному жрецу Сиута, по сути дела, ничего не стоило отказаться от продовольственного жалованья, которое было положено ему самому и его наследникам на двадцать семь дней каждого года, – то есть пожертвовать двенадцатую часть своих жреческих доходов в обмен на какие-нибудь совершенно незначительные преимущества для празднеств в его память после его смерти.
Такой малый размер содержания у жрецов такого крупного города, как древний Сиут, заставляет нас сделать вывод, что даже при Среднем царстве роль жрецов была незначительной. Великое возвышение жреческого сословия, которое сделало его главным фактором жизни царства, началось во времена полного разрушения старого порядка при XVIII династии. Я уже показал, что свидетельства этого возвышения жрецов обнаружены в особенности в одном месте Египта – на кладбище Абидоса. На этом кладбище, где во времена Среднего царства было похоронено очень мало жрецов и храмовых чиновников, мы обнаруживаем, и это не преувеличение, что 25 процентов людей, похороненных в дни Нового царства, принадлежали к сословию жрецов; более того, если умерший жрец имел также и государственную должность, она явно считалась второстепенной по сравнению с его должностью в храме[241].
Руководящее положение жрецов во времена Нового царства привело к большой перемене в организации этого сословия. По сути дела, изменились основы положения жрецов, хотя перемена затронула разные храмы в разной степени. В меньших по размеру сельских святилищах и в крупных древних храмах прежнее положение сохранялось дольше, чем в тех храмах новой столицы, которые быстро приобрели большое значение и не имели старых традиций[242].
Здесь не место для того, чтобы изучать многочисленные различия между жрецами отдельных храмов эпохи Нового царства. Для нас достаточно рассмотреть положение тех священнослужителей, которые господствовали в стране и о которых мы знаем больше всего.
Нам очень мало известно о жрецах, служивших Амону в древнейшие времена[243], но при Новом царстве служители этого бога имели пять званий[244], «первый, второй и третий пророки», «божественный отец» и уэб, который часто исполнял также обязанности жреца-чтеца[245]. О том, в каком возрасте жрец мог, если был удачлив, достичь различных степеней своего сана, можно судить по жизнеописанию верховного жреца Бекенхонса, который служил и умер при Рамсесе II[246]. С пятого по пятнадцатый год своей жизни он обучался на военного в одной из царских конюшен; в возрасте шестнадцати лет он начал служение Амону в звании уэба. Эту низшую должность он занимал до двадцати лет, а затем в течение двенадцати лет служил богу в сане «божественного отца». В возрасте тридцати двух лет он вступил в братство пророков; пятнадцать лет он служил третьим пророком и еще двенадцать – вторым. Наконец, на пятьдесят девятом году его жизни монарх возвел его в сан «первого пророка Амона и главы пророков всех богов». Такая удача выпадала не всем: многие богатые и занимавшие видное место в обществе египтяне умирали в звании уэба или «божественного отца», так и не достигнув более высоких степеней[247]. Похоже, что начинать служение надо было обязательно с низших должностей, поскольку даже самые высшие духовные лица упоминают их в списке своих званий[248], и сыновья верховных жрецов начинали свою карьеру в качестве уэбов[249].
Из этого следует, что жреческие должности не были наследственными, и, если мы часто обнаруживаем, что сын сменял своего отца в должности первого пророка[250], это следует считать всего лишь кумовством. Само звание жреца, как правило, тоже не было наследственным, поскольку мы обнаруживаем сыновей жрецов среди старших чиновников, а сыновей чиновников среди жрецов[251]. К тому же часто члены одной и той же семьи служили разным богам[252], а это свидетельствует о том, что занятие жреца считалось такой же профессией, как и любая другая, и для жрецов главным было хорошо зарабатывать себе на жизнь, а в каком храме – все равно.
Мы не знаем, каковы были обязанности различных жрецов Амона; нам лишь известно, что одной из обязанностей «второго пророка» было руководство состоявшими при храме художниками[253]. Верховный жрец, «первый пророк», «был хорошим отцом для своих подчиненных, обучал их молодость, протягивал свою руку тем, кто был на пути к гибели, поддерживал жизнь тех, кто был в нужде»[254], но первой из обязанностей верховного жреца при этих царях, великих строителях, было руководство строительными работами по расширению храма.
