Торговые войны Англии с Ганзейским союзом. Борьба на Балтике за рынки России и Речи Посполитой в Елизаветинскую эпоху - Цинз Хенрик
Параллельно с этим снижением экспорта английского текстиля в страны Балтии пропорционально увеличивался экспорт Голландии. Следует добавить, что в таблице 7.2 не учтено определенное количество тюков ткани из-за трудностей с расчетом ее количества, большая их доля приходится на голландский экспорт, что несколько уменьшает долю Голландии.
Не вдаваясь более глубоко в причины успешного соперничества Голландии в экспорте тканей в Прибалтику, – это явление относится к периоду, выходящему за рамки нашего исследования, – следует лишь обратить внимание на превосходное качество голландской отделки, как уже упоминалось, и особенно на превосходную организацию торговли в Нидерландах саму по себе, их более низкие транспортные расходы и большую гибкость и независимость голландских организаций.
Кроме того, английский экспорт в страны Балтии полностью основывался на тканях и ограничивался перевалочным пунктом Истлендской компании. Это сделало английскую торговлю подверженной многочисленным колебаниям и трудностям, с которыми голландский экспорт в такой степени не сталкивался, поскольку последний охватывал очень широкий круг товаров и развивался на гораздо более широкой географической основе. Но эти вопросы относятся к более позднему периоду, а не к Елизаветинской эпохе, когда наблюдался значительный рост экспорта английских тканей в Прибалтику. В некотором смысле рубеж XVI и XVII вв. ознаменовал конец этой эпохи, когда английские купцы пользовались полным господством в экспорте тканей в страны Балтии.
Анализ экспорта английских тканей в этот регион во 2-й половине XVI в. показывает прежде всего его устойчивый рост, который стал заметно быстрее и яснее выражен после основания Истлендской компании. Вторым поразительным явлением было фактическое устранение английскими купцами иностранных посредников в экспортной торговле. С 1566 г. и до конца столетия свыше 95 % английского экспорта тканей в страны Балтии морским путем через пролив (сухопутный транспорт, вероятно, был весьма невелик и не может быть выражен в цифрах) перевозился на английских кораблях, за исключением 1574 и 1590 гг. (см. табл. 7.3). Стоит отметить, что невозможно предположить, что только английские купцы перевозили сукно на Балтику на английских кораблях, хотя в подавляющем большинстве случаев так и должно было быть. Точно так же существовал иностранный транспорт, и не следует предполагать, что английские купцы никогда им не пользовались. В лондонской портовой книге за 1565 г. отмечается, что ганзейские купцы вывезли из Лондона на английских кораблях около 32 % всего экспорта тканей из столицы на Балтику в этом году. К сожалению, лондонские портовые книги не дают подробных данных по сукну за другие годы, и трудно сказать, в какой степени иностранные купцы использовали английский транспорт в последующие годы. Казалось бы, тенденция была скорее обратной: английские купцы были склонны доверять свой балтийский экспорт иностранным судам. Однако нет сомнения в большом преобладании английских купцов и английских судов в экспортной торговле английскими тканями Елизаветинской эпохи.
Таблица 7.3
Соответствующие доли английских и иностранных судов в экспорте тканей из Англии в Балтийское море, 1562–1600 гг.
* Приблизительные значения.
Вплоть до начала 1580-х гг. и до того времени, когда Истлендская компания открыла перевалочный пункт в Эльбинге, общий объем экспорта сукна из Англии в страны Балтии сохранялся, за исключением отдельных лет, на уровне значительно ниже 10 000 штук в год. В последние два десятилетия XVI в. наблюдался заметный рост, прошедший несколько фаз. Кульминационная точка была достигнута в 1586–1587 гг., а затем снова в конце века. Позже мы более подробно обсудим связь между экспортом ткани из Англии и ее спросом на зерно. Вторым элементом, на который следует обратить внимание, была связь между ее экспортом тканей в Прибалтику и спросом на английские ткани в районах, находящихся под испанским господством. Не раз увеличение экспорта английского сукна в Прибалтику шло рука об руку с кризисом ее экспорта в Нидерланды и Испанию.
Два только что упомянутых фактора полностью объясняют значительный рост экспорта английских тканей в страны Балтии в 1586–1587 гг. В то время внешняя торговля Англии достигла кризиса из-за политической ситуации, из-за которой ей было все труднее проникать на рынки Нидерландов и Германии. Достаточно вспомнить, что в 1585 г. вследствие подавления восстания Нидерландов главные города Фландрии и Брабанта, во главе с Антверпеном, попали в руки испанского наместника, герцога Пармского, и этот факт, в сочетании с морской блокадой, во многом ограничил торговлю Англии с Нидерландами. Купцы-авантюристы также столкнулись с серьезными трудностями в торговле с Германией. Следует признать, что после падения Антверпена хорошей заменой на какое-то время оказался Эмден, но постоянно растущее давление со стороны ганзейцев и Испании предвещало скорый конец Эмдена как перевалочной базы, что, кроме того, встретило противодействие со стороны голландцев, которые возмущались его конкуренцией. Из исследований Ф.Дж. Фишера следует, что в 1586–1588 гг. общий объем экспорта тканей из Лондона упал более чем на 6000 штук ткани в год по сравнению с предыдущими годами, и эта цифра объяснялась главным образом сокращением экспорта тканей в район Северного моря. В то же время данные, предоставленные регистрами пошлин за проход Зунда, показывают, что в течение двух из этих лет, 1586 и 1587 гг., увеличение экспорта английских тканей в Прибалтику составило около 15 000 штук в год, почти на 100 %, цифра, указывающая на тесную связь и взаимодействие политических и коммерческих интересов английских купцов на этих двух рынках, которые были одними из самых важных для английского сукна.
1598 г. стал кульминацией экспорта английских тканей в страны Балтии. С тех пор наблюдалось постепенное снижение (1598 г. – 47 230 штук; 1600 г. – 40 556; 1601 г. – 37 205,5; 1602 г. – 30 062,5; 1603 г. – 28 846), в то время как, о чем мы уже говорили, голландская конкуренция неуклонно росла, особенно после 1607 г.
Ключом к объяснению перемещения английского экспорта тканей в Прибалтику является его соотнесение с английским импортом балтийского зерна. Анализ статистического материала показывает их взаимозависимость. Специфика балтийской торговли Англии, проблемы с иностранной валютой и другие трудности означали (см. гл. 10), что ткань фактически была единственным английским обменом на балтийские продукты. Таким образом, стоимость экспорта тканей дает некоторое представление о потребностях Англии в балтийском зерне и военно-морских запасах.
Трудности с продовольствием в Англии в 1562 г. вызвали рост цен на зерно и увеличение импорта из Прибалтики. В 1562 г. ввоз составлял 736 ластов, а в 1563 г. – 1884 ласта. Подобное соответствие между экспортом ткани и импортом зерна имело место в 1576 г., но еще более заметно в период серьезных неурожаев в Англии – в 1586–1587 и в 1596–1597 гг. (см. гл. 8).
Лондон долгое время был самым важным центром производства ткани в Англии, но для 2-й половины XVI в. подробно это господство невозможно продемонстрировать из-за пробелов в английских портовых книгах. Данные зарегистрированных таможенных счетов за 1-ю половину столетия (они обрываются на 1547 г.) позволяют сравнить Лондон с другими английскими портами, участвовавшими в этой торговле во времена Генриха VIII (см. табл. 7.4). Похоже, на протяжении всего этого периода параллельно с увеличением общего объема экспорта тканей из Англии наблюдался рост лондонского экспорта и снижение относительной важности других английских портов.
Таблица 7.4
Экспорт английских тканей из Лондона и других портов в 1-й половине XVI в.
