Ольга Батлер - Моя маленькая Британия
Они мои мысли назвали бы кощунством, так как речь идет об Уорренском кубке — воспевающем мужскую любовь шедевре, созданном древними мастерами.
Его нашли неподалеку от Иерусалима, а Уорренским он назван в честь американского коллекционера, который приобрел его в 1911 году. Кубок прекрасно сохранился, лишь неизвестно в каком веке потерял две ручки и слегка пострадал от частого использования и чистки. Такие сосуды всегда изготовлялись в двух экземплярах, поэтому специалисты не исключают, что может обнаружиться его близнец.
Шедевр долго скрывался в частных коллекциях определенной направленности, но в 1999 году был приобретен Британским музеем за неслыханные 1,8 миллиона фунтов.
И вот в политически корректном XXI веке — «маски сняты, вызов нами принят», как сказал куратор выставки мистер Уильямс. «Мы хотим представить этот фантастический экспонат, чтобы разобраться, насколько современные люди понимают отношение к сексуальности, распространенное в том обществе. Сегодня подобные экспозиции кажутся странными, но в те времена стены общественных бань и частных домов были украшены аналогичными сценами».
В подтверждение по периферии вокруг знаменитого кубка устроители расположили несколько терракотовых фигурок и ваз. Сцены гетеросексуальной, или традиционной, любви здесь составляют меньшинство. Наверное, их представили только по той причине, чтобы у пытливого посетителя не возникал вопрос — как же они тогда в своем античном мире детей заводили.
Вообще, название выставки — «Секс и общество Древних Греции и Рима» — не передает ее содержания и направленности.
Рядом с античными артефактами находятся голландская гравюра XVIII века о грехе содомии и жестоком наказании за него, романтическая картина Дэвида Хок ни «Двое молодых людей», кадр из нашумевшего кинофильма «Горбатая гора» про геев-ковбоев, японская постельная сценка с актерами театра Кабуки (один из них наряжен женщиной). Честнее было бы назвать эту мини-экспозицию — «Гомосексуализм — от древности до наших дней».
Авторы сами выразили свою задумку, написав в предисловии: «Любовь между мужчинами подавлялась, осуждалась или признавалась и идеализировалась — в зависимости от эпохи и культуры. Представленные в этом зале образы демонстрируют, как на протяжении веков менялись идеи и традиции».
Что любопытно — к организации этой беспрецендентной в 253-летней истории Британского музея экспозиции приложила руку крупнейшая японская газета «Асахи Симбун». Она не первый раз устраивает подобные мини-дисплеи, подбирая экспонаты под очередную необычную концепцию. В результате, считает газета, публика получает возможность взглянуть на старую тему под новым углом, а музей сможет использовать свежую идею для дополнения больших выставок.
Но гетеросексуальное большинство отказывается взглянуть на тему под новым углом, оно не желает признавать неестественные акты нормальными. В британском обществе — состоящем не только из выпускников закрытых школ для мальчиков — растет тревога по поводу требований узаконить равенство гомосексуальных пар с гетеросексуальными. Люди чувствуют, что новый закон проталкивают идеалисты, в очередной раз пожелавшие осчастливить всех сразу.
«В 60-е годы геи скромно просили одной толерантности, теперь они требуют, чтобы все им аплодировали», — говорят противники этой дошедшей до безумия политкорректности. Речь идет уже не просто о терпимости и хороших манерах. Скоро любой менеджер гостиницы, или школьный учитель, или специалист по организации свадеб сможет потерять работу, если посмеет обнаружить, что придерживается других моральных норм.
Как раз в дни проведения выставки папа Римский выразил свое отношение к гомосексуализму. В только что выпущенном новом документе Ватикана содержится предупреждение: традиционный институт брака между мужчиной и женщиной, существующий прежде всего для рождения и воспитания детей, находится в западном мире под беспрецедентной угрозой. Вместе с привычными представлениями о дурном и хорошем на глазах разрушается половая мораль европейцев, сформированная веками христианства.
Кстати, Уорренский кубок создан в знаменательное время. Власть Рима и его богов тогда казалась незыблемой, в богатых домах по-прежнему устраивались оргии, но уже родилась новая мощная религия. Это был первый век христианской эры — до падения великой империи оставалось совсем немного времени.
Венера Милосская эпохи политкорректности
«Травматическое» искусство приносит прибыли.
На постаментах Трафальгарской площади стоят герои Британской империи: Нельсон, два бронзовых генерала, отличившихся в Индии, король Георг IV. Но в 2005 году в этой сугубо мужской военной компании появилась мраморная женщина без рук, с короткими деформированными ногами. Это была Элисон Лэппер, «голая, беременная и гордая», как сказал автор статуи Марк Куинн.
Пьедестал, где ее установили, пустовал с XIX века. Сначала там планировали поставить еще одного короля, но средств не хватило. Потом споры по поводу самого памятника начались… Наконец, почти 160 лет спустя лондонский мэр взял инициативу в свои руки и созвал творческий конкурс, в результате которого и была установлена эта статуя высотой четыре с половиной метра.
Лондонцы пошумели между собой, но вроде к ней привыкли. Тем более они знали, что через два года на ее месте будет установлен другой спорный экспонат. Проект мэрии подразумевает ротацию необычных идей на четвертом пьедестале Трафальгарской площади. Но, в отличие от последовавших инсталляций и акций, Элисон была настоящей сенсацией.
Приезжие вовсю глазели на статую, и на площади то и дело происходили при мерно такие диалоги.
— Это что за карлица? — спрашивали громкоголосые американские туристы.
— Жуткая леди, абсолютно согласны с вами, — охотно откликались англичане. — Такие виды предназначены не для публики, а для супруга, в спальне, если он захочет смотреть.
Но среди этой критически настроенной публики обязательно находился кто-то несогласный:
— А мне нравится! Вы посмотрите на ее лицо.
Это точно — голова Элисон была прекрасна, как у античной богини, не зря статую сравнивали с Венерой Милосской, обе к тому же безрукие.
В документальном фильме о жизни сорокалетней Элисон рассказывалось, что первые семнадцать лет она провела в интернате для инвалидов. Там ее заставляли носить протезы, которые она возненавидела на всю жизнь. Но у девушки оказался сильный характер. Она сбросила протезы и научилась рисовать и фотографировать с помощью ног, часто используя в качестве модели собственное обнаженное тело. Она не отказывалась от своего женского счастья, родила сына. Судьба матери-одиночки дается ей очень тяжело, хотя, как все британские инвалиды, она окружена заботливыми помощниками и пользуется немалой свободой передвижения.
Когда Куинн предложил ей позировать для скульптуры, Элисон предупредила его, что находится на восьмом месяце беременности. Но Куинн обрадовался — как раз то, что надо. Уберем привычные границы и создадим манифест всепобеждающей женственности. Раньше превозносили героев, которые огнем и мечом покоряли мир — таких, как Нельсон. Теперь славят тех, кто преодолел обстоятельства и различные предрассудки (по поводу сексуальности, физических недостатков, беременности).
Но интересно: небудь у Элисон Лэппер этого лица греческой богини, стал бы художник ваять ее? Если классическая красота — тоже предрассудок, то в данной работе Марку Куинну полностью избавиться от предрассудков не удалось.
Обозреватели, особенно консервативные, все равно назвали статую ужасной — и идею, и воплощение.
«Вообще-то, — сказали они, — на площади уже был один инвалид — Нельсон. Но его не поэтому туда поставили. А в чем заслуга перед обществом этой женщины? В том, что она случайно забеременела? Художник, пожелавший привлечь к себе внимание, всегда прикрывается прекраснодушными лозунгами. Это же очевидно, что цель „травматического искусства“, заполонившего современные выставочные залы и площадки, — шокировать зрителей».
Есть некоторая правда в их словах: Куинн известен автопортретом, который он изготовил из нескольких литров собственной замороженной крови. Рождение своего ребенка он отпраздновал изображением, созданным из замороженной плаценты. Говорят, на одной из выставок технический персонал по ошибке выдернул провод из розетки, и произведение травматического искусства потекло.
Более мягкие критики считают, что подобные нетрадиционные, но наводящие на размышления статуи имеют право на существование. Только им не место на площадях исторической славы. Мраморная Элисон уместнее смотрелась бы в каком-нибудь тихом скверике перед больницей. Все-таки Трафальгарская площадь принадлежит другим героям.
