Мария Дубнова - В тени старой шелковицы
Приближается день нашей встречи. За меня не беспокойся. Я уж теперь за эти два года стал спокойным, выдержанным, научился тактичности и умению переносить всякие неприятности и поэтому готов спокойно реагировать и на приятные вещи.
29 мая 1951 года
Здравствуйте, мои дорогие сыночки Боренька и Микунчик!
Наша славная, дорогая мамочка написала мне, что вы хотите обязательно встречать меня на Казанском вокзале в Москве. Не возражаю против этого. Однако прошу выполнить следующие мои указания:
1) осторожно садитесь на поезд, который идет из Сходни в Москву, так как на Сходне он стоит всего лишь одну минуту и бывает много народу при посадке;
2) осторожно проходите дорогу с Ленинградского вокзала на Казанский вокзал, так как на Комсомольской площади проходит очень много трамваев, автобусов и автомашин;
3) когда подойдет воронежский поезд, в котором я приеду, не спешите к вагонам до полной остановки поезда. Станьте в стороне, не отходите от мамаши и спокойно ждите моего выхода из вагона.
Только при точном выполнении этих моих условий я разрешаю вам встречать меня на вокзале.
Письма из Бобровской инвалидной трудовой колонии № 3
21 февраля 1952 года
Здравствуйте, мои дорогие Олечка, Боренька и Микунчик! Добрый день и вам, мои остальные родные и друзья!
Как вы знаете, 28 декабря прямо с суда в Липецке я оказался в заключении. 8 февраля я получил извещение из Верховного суда РСФСР об утверждении приговора, 13.02 я был отправлен в Воронеж, а 20.02 выехал сюда. Здесь очень хорошее место, получил хорошую кровать, постель, чистота и полный порядок. О моем здоровье совершенно не беспокойтесь. Я здоров и чувствую себя отлично.
Меня только удивляет следующее обстоятельство:
1) почему Фима не поехал, а он мог бы во многом помочь мне;
2) почему Мирра не приносила мне передачи. Она принесла мне только одну передачу 6 января и больше не появлялась. Между тем, у нее оставалось 225 руб., на которые можно было бы купить мне несколько передач. Кроме того я получил разрешение на свидание Мирры со мной, но она опять-таки не явилась. Я чувствую, что вы все растерялись и даже не могли обеспечить меня передачами.
3) Каковы мои намерения на дальнейшее? Я намерен здесь пробыть несколько месяцев, и в то же время прошу вас хлопотать о спецнаряде для меня. Надо Фиме обратиться к Скуратовскому (его адрес имеется в моем блокноте) и к адвокату Леонгарду через адвоката Раскина, а также заехать в ГУЛАГ и постепенно хлопотать о выдаче на меня спецнаряда на строительство или производство, на которых имеются зачеты и хорошая зарплата.
Параллельно с этим прошу получить у адвоката Раскина копию определения Верховного суда РСФСР и копию кассационной жалобы, которую писал адвокат Раскин. Я на днях напишу Раскину и попрошу его ответа на целый ряд вопросов. Я подготовил большую жалобу на имя Булганина Н. А., как большого специалиста по машинизированному учету, и пошлю эту жалобу только тогда, когда мне станет ясно, чего добился адвокат и на чем он потерпел поражение.
Еще раз прошу вас за меня не беспокоиться. У меня настроение бодрое. Можете не сомневаться в том, что мы скоро увидимся и я вернусь домой победителем.
7 марта 1952 года
Олечка, миленькая, родная, дорогая! Напрасно ты беспокоишься. Ты привыкла к тому, что когда я находился, допустим, в командировке, то я писал домой почти ежедневно. Но ведь теперь обстоятельства другие: формально я имею право писать только два письма в месяц (получать имею право неограниченное количество), и только благодаря тому, что цензор – настоящий советский человек и очень чутко относится к семейному человеку, я пишу тебе не менее одного раза в неделю.
За меня не беспокойся. Я нахожусь в хороших условиях. Секция сухая, теплая, со старичками-инвалидами, я им помогаю писать письма и т. д., отношение ко мне очень хорошее. Я уж тебе писал, что по общественной линии я веду большую работу инструктора по шахматной игре. Я просил также любую работу по специальности. Главбух обещал подобрать, так как сейчас все штаты заполнены.
Вчера я получил ту вещевую посылку, которая была послана Аней в Липецк и переадресована мне. Спасибо шариковцам[30] за эту посылку. В ней оказались две гимнастерки (одна суконная, другая хлопчатобумажная), обе как раз по мне, так что я положил на хранение свой пиджак и в гимнастерке выгляжу настоящим полковником. Две смены белья, теплые носки – все это кстати. Сегодня я получу перевод Ани в 50 рублей. Категорически, Олечка и Саррочка, запрещаю вам высылать мне какие-либо посылки. Достаточно того, что я пока не могу помочь моей семье и детишкам, а вы отрываете от детей и посылаете мне. До того момента, когда я начну работать по спецнаряду и помогать моей семье, помогут мне мои сестры. А к тому, что я получаю, мне не хватает всего лишь 100—120 руб. в месяц. Никаких продуктов мне не посылайте. Например, сахар-песок имеется в нашем магазине в любом количестве по 10 руб. 20 коп. килограмм, свинина стоит здесь 18—20 руб. кг. Стоит ли посылать сюда посылки? Незачем.
Главврач обещал в ближайшее время поставить меня на больничное питание, а это значит ежедневно молоко, масло, мясо, сахар и т. д.
Дорогой Боренька!
Я просмотрел твою партию с Микой, вы оба молодцы. Когда же вы успели изучить ферзевой гамбит? Ты, наверное, следишь в газетах за турниром в Будапеште. Как тебе нравятся успехи молодого одессита Ефима Геллера? Если он отличится, то ему дадут звание гроссмейстера. Так вот, Боренька, учись отлично и равняйся на Геллера. Со временем ты станешь хорошим специалистом и гроссмейстером. Крепко целую и обнимаю тебя, мой родной и любимый Боренька!
Дорогой Микунчик!
Напиши и ты мне твое мнение об игре Ботвинника, Геллера, Петросяна. Играй почаще с Боренькой. Слушайся бабушку и мамочку.
13 марта 1952 года
Дорогие Фима и Сарра!
В чем, собственно, дело? Скоро уже месяц, как я здесь нахожусь, а вы не написали мне ни слова. Прошу учесть одно, что свою защиту я принял лично на себя, и докажу вам всем, что с математической точностью, на основании советских законов, точных документов и веских аргументов я добьюсь не позже 35-ой годовщины Великой Октябрьской революции полного оправдания. Мне нужна от вас только периодическая информация о принимаемых вами мерах по моему делу для полного согласования действий. За это время я запросил 30 документов. <…> Подробные письма (заказные) я написал на имя адвоката Раскина Б. С. и послал – первое 22.02 и второе 10.03. На днях я получил копию определения Верхсуда РСФСР и окончательно убедился, что, хотя предстоит немало возни, но победа на моей стороне обеспечена.
Я думаю к 1 Мая закончить собирание всех документов и подготовку проекта моей жалобы в Верхсуд Союза ССР с одновременной подготовкой жалоб на имя тт. Булганина Н. А., Кагановича Л. М. и Берия Л. П.
21 марта 1952 года
Дорогой Микунчик!
Спасибо тебе, родной, что ты пишешь мне часто. Ты не огорчайся, что пока пишешь левой рукой. Когда я был маленький, я тоже писал левой рукой, и моя славной памяти мамаша долго возилась со мной, пока приучила меня работать правой рукой.
23 марта 1952 года
Я очень огорчен тем, что ты, Олечка, оказывается, долго болела и никак не могла оправиться, как выражается Сарра, от сокрушительного удара, т. е. от того, что случилось со мной. Напрасно, Олечка, так нельзя. Можешь не сомневаться в том, что в советских условиях я очень скоро и легко добьюсь своего полного оправдания. Над этим надо, конечно, поработать основательно. Прошу тебя, Олечка родная, будь за меня совершенно спокойна. Свою полную невиновность я докажу легко с математической точностью и скоро вернусь домой победителем.
26 марта 1952 года
Олечка, миленькая! Я очень беспокоюсь о состоянии твоего здоровья. Мне писала Сарра, что ты похудела, пожелтела и очень близко приняла к сердцу мои неприятности. Убедительно прошу тебя, родная, не огорчайся, это все временное явление и скоро пройдет. Береги свое здоровье. Оно еще очень нужно. У нас замечательные, но еще маленькие детки, им еще нужны и папа, и мама. Поэтому прошу еще раз – береги свое здоровье для меня и детей. Крепко целую и обнимаю тебя, мой родной Орленок!
Боренька, миленький!
Почему ты, родной, так редко пишешь папе? Ты, наверное, был на экскурсии в Москве в Музее подарков Сталину. Напиши мне обо всем подробно. Жду твоих частых писем. Крепко целую тебя, твой папа Соломон.
Микунчик, родной!
Напиши мне, миленький, какие книжки ты читаешь. Не балуешься ли? Не дерешься ли ты с Мариночкой и Галочкой?
9 июня 1952 года
Здравствуйте, дорогие Олечка, Фима, Сарра и Евгения Соломоновна! Добрый день и вам, дорогая детвора: Боренька, Мишенька, Мариночка и Галочка!
