Леонид Млечин - Комитет-1991. Нерассказанная история КГБ России
Крючков пригласил к себе и начальника службы охраны Плеханова, который должен был обеспечить доступ в крымскую резиденцию Горбачева, а при необходимости ее изолировать. Плеханов, в свою очередь, вызвал начальника специального эксплуатационно-технического управления при хозяйственном управлении КГБ генерал-майора Вячеслава Владимировича Генералова и поручил ему все организовать на месте.
Кроме того, из отпуска отозвали начальника 12-го отдела КГБ Калгина. Крючков пояснил: накануне подписания Союзного договора готовится крупная провокация. Приказал Калгину и Беде организовать прослушивание разговоров, которые ведут по телефонам правительственной связи руководители России: президент РСФСР Борис Николаевич Ельцин, глава российского правительства Иван Степанович Силаев, вице-президент Александр Владимирович Руцкой, первый заместитель председателя Верховного Совета Руслан Имранович Хасбулатов, государственный секретарь Геннадий Эдуардович Бурбулис.
Задача: не только знать, что именно они обсуждают, но и главное – где в каждый данный момент находятся. На тот случай, если будет принято решение их изолировать. Свой приказ о прослушивании телефонов российских руководителей Крючков после провала путча отрицать не стал.
Кроме того, весьма подозрительный – по характеру и профессии – Крючков распорядился организовать слуховой контроль телефонов своих соратников: председателя Верховного Совета СССР Анатолия Ивановича Лукьянова и вице-президента СССР Геннадия Ивановича Янаева. Верно, хотел знать, не попытаются ли они вести двойную игру. Прослушивание разговоров шло с 16 по 21 августа. Этим занимались третий отдел управления правительственной связи и контролеры шестого отделения 12-го отдела КГБ.
Самую интересную информацию они представляли в письменном виде Крючкову, в его отсутствие – Гению Агееву.
Когда Ельцин вернулся в Москву вечером 18 августа, начали прослушивать все его аппараты – в Белом доме и на даче в Архангельском. 21 августа, когда путч провалился, Крючков распорядился прекратить прослушивание, а все материалы, включая магнитофонные записи, уничтожить.
16 августа после разговора с Крючковым маршал Язов распорядился выделить военные вертолеты для скорейшей доставки председателя Верховного Совета СССР Лукьянова, находившегося в отпуске, в Москву.
Будущие члены ГКЧП постоянно беседовали с Лукьяновым, от позиции которого многое зависело. Все контакты зафиксированы, потому что беседы велись через оператора спецкоммутатора – это система телефонной связи, пользовались которой всего несколько десятков высших руководителей государства. Спецкоммутатор очень удобен: достаточно назвать оператору имя человека, с которым хочешь поговорить, и его отыщут, где бы он ни находился – дома, на даче, в машине или даже в самолете – по закрытой космической связи. О каждом разговоре операторы делают пометку в журнале с точным указанием времени разговора и его продолжительности.
8 августа Крючков разговаривал с Лукьяновым двадцать с лишним минут. Через день вновь позвонил Лукьянову. С председателем Верховного Совета связался и премьер-министр Павлов. 12 августа Лукьянову звонил еще один будущий член ГКЧП – секретарь ЦК Шенин. Он же попросил соединить его с Анатолием Ивановичем 16 августа.
Для Лукьянова военные летчики подготовили два вертолета, оборудованные салонами для перевозки пассажиров литера «А». Но когда они прилетели на Валдай и сели на аэродроме Хотилово, выяснилось, что заторопившийся в столицу Лукьянов улетел вертолетом спецподразделения гражданской авиации. При этом Анатолий Иванович тщательно скрывал свое намерение неожиданно вернуться в Москву от самых близких сотрудников.
Тогдашний председатель Совета Союза Иван Дмитриевич Лаптев вспоминал, как 17 августа Лукьянов позвонил ему с Валдая:
– К подписанию Союзного договора все готово?
– Да, я только что заходил в Большой Кремлевский дворец, по-моему, все очень здорово.
– А сценарий Михаилу Сергеевичу послали?
– Еще вчера вечером.
– Ну, тогда, значит, так, – предупредил его Лукьянов, – я прилечу вертолетом в понедельник вечером, Михаил Сергеевич – утром во вторник. В двенадцать часов подпишем договор, и мы с Горбачевым будем доотдыхать. Ты тоже можешь собираться в отпуск.
Лукьянов говорил все это Лаптеву, зная, что никакого подписания не будет. На языке спецслужб это называется «операцией прикрытия».
Впрочем, после провала путча Лукьянов в интервью скажет, что он заявил путчистам:
– Ваша затея – это безответственная авантюра.
17 августа Крючков приказал генерал-лейтенанту Евгению Михайловичу Расщепову, начальнику 7-го управления КГБ (наружное наблюдение, обыски, аресты), совместно с Министерством обороны спланировать операцию по задержанию и изоляции президента Российской Федерации Бориса Ельцина.
Августовский путч
Фактически путч начался 17 августа 1991 года, в субботу.
У Крючкова на все том же объекте «АБЦ» собрались министр обороны Язов, глава кабинета министров Павлов, секретарь ЦК Шенин, заместитель председателя Совета обороны Бакланов, руководитель президентского аппарата Болдин, заместитель председателя КГБ Грушко, замминистра обороны Ачалов и еще один заместитель министра обороны – главнокомандующий Сухопутными войсками генерал армии Валентин Иванович Варенников.
Валентин Павлов в этот субботний день проводил заседание президиума правительства. Вернувшись в свой кабинет, распорядился вызвать машину, чтобы ехать на дачу. Позвонил Крючков. Это было около четырех дня. Председатель КГБ настойчиво попросил главу правительства заглянуть к нему, чтобы обсудить некоторые важные вопросы.
На объекте «АБЦ» собравшиеся расположились в беседке.
Премьер-министр Павлов начал разговор, сказав, что положение с уборкой урожая тяжелое, нет топлива, стране угрожают голод и холод. Пора принимать самые жесткие меры. Причем это надо сделать до подписания Союзного договора. Если документ подпишут, будет уже поздно.
Крючков вытащил из папки документы, подготовленные его подчиненными Жижиным и Егоровым. Ознакомил с ними будущих членов ГКЧП. Все говорили сбивчиво, перебивали друг друга, хотя на самом деле основные шаги обсудили заранее. Генерал Варенников скажет потом на допросе:
– ГКЧП был создан до моего участия в беседе 17 августа.
Сговорились лететь в Форос, чтобы заставить Горбачева ввести чрезвычайное положение. А если откажется, пусть подает в отставку. И передает свои полномочия другим. В крайнем случае – объявить больным и изолировать в Форосе. Его обязанности примет на себя по конституции вице-президент Янаев. Для руководства страной сформировать Государственный комитет по чрезвычайному положению в СССР.
Крючков многозначительно сказал, что относительно охраны Михаила Сергеевича беспокоиться не надо. Генерал Плеханов обо всем позаботится, связь у Горбачева отключит и вообще примет меры. Какие именно меры – никто не поинтересовался.
На следующее утро Язов провел совещание в министерстве со своими заместителями и начальниками главных управлений. Приказал командующему Московским военным округом генерал-полковнику Николаю Васильевичу Калинину готовиться ввести в Москву 2-ю мотострелковую и 4-ю танковую дивизии; Грачеву – привести в повышенную боевую готовность 106-ю (Тульскую) воздушно-десантную дивизию.
Указом Янаева генерал Калинин был назначен комендантом Москвы. По просьбе КГБ подписал впрок чистые бланки ордеров на арест. Он дважды выступит в программе «Время», и его мрачное лицо станет символом нового порядка Крючков поручил своему заместителю генерал-майору Валерию Федоровичу Лебедеву установить наружное наблюдение за группой депутатов. Зампредом КГБ Лебедев стал сравнительно недавно – в январе 1991 года. Много лет служил в 5-м управлении (борьба с идеологическим диверсиями). Крючков сделал его своим консультантом, а в сентябре 1989 года поручил руководить только что созданной Службой оперативного анализа информации КГБ СССР.
После введения чрезвычайного положения российских депутатов предполагалось подвергнуть административному аресту и изолировать на территории воинской части, расположенной в районе деревни Медвежьи Озера.
Первый заместитель председателя КГБ Грушко позвонил начальнику разведки генерал-лейтенанту Шебаршину. От имени Крючкова приказал привести в боевую готовность две группы сотрудников отдельного учебного центра – по пятьдесят человек каждая.
– Какое задание? – поинтересовался Шебаршин.
– Не знаю, – коротко ответил Грушко. – Владимир Александрович звонил из машины. Велел передать приказ.
Еще недавно Шебаршин и Грушко были на равном положении. Но теперь Грушко стал не только первым зампредом, но и пользовался особыми правами внутри комитета как близкий к Крючкову человек. Он дал указание начальнику политической разведки, не считая нужным ничего объяснять, хотя прекрасно знал, зачем понадобится спецназ. Шебаршину, которого ни во что не посвятили, пришлось проглотить пилюлю. Впрочем, после провала путча это его спасет…
