Вальтер Гёрлиц - Германский Генеральный штаб. История и структура. 1657-1945
В конце октября Шлифен вернулся к исполнению обязанностей. Во время его отсутствия, без его ведома, Мольтке-младший выпустил распоряжение, в котором генералам рекомендовалось упражняться во фронтальных атаках. Недвусмысленная реакция на несколько одностороннюю концепцию Шлифена. В записке, датированной 20 декабря, Шлифен вновь подчеркнул, что в случае войны Франция может быть разбита с помощью фланговой атаки через Бельгию. Соотношение сил между правым и левым флангами должно быть приблизительно семь к одному. В конце года Шлифен ушел в отставку.
После его ухода Генеральный штаб состоял из одного генерал-квартирмейстера, четырех обер-квартирмейстеров, один из которых был прикомандирован к императору, и ста двух офицеров. Сорок четыре офицера были выходцами из буржуазии, и среди них были те, кто получил известность в период Первой мировой войны. Ими были майор Людендорф и капитан Гронер. Примечательно, что более половины офицеров Генерального штаба закончили гимназии, и только тридцать процентов личного состава прошли курс обучения в кадетских школах. Сто восемнадцать офицеров были откомандированы в Генеральный штаб своими полками. Среди них был капитан Дастерберг, позже возглавивший формирование «Стальной шлем» (Stahlhelm). Кроме того, к штабу были прикомандированы члены королевской фамилии, и среди прочих брат императрицы принц Эрнст-Гюнтер Шлезвиг-Гольштинский и принц Фридрих-Вильгельм Прусский. Многие члены Генерального штаба, придерживавшиеся традиционных взглядов, с неодобрением относились к подобной практике.
VIIIПеред отставкой Шлифен уже говорил о себе как о ненужном слуге, с чьих плеч следовало снять непосильный для него груз обязанностей. Отставка в значительной степени была связана с его отношением к проблеме ведения войны на нескольких фронтах. Будучи военным специалистом, он подходил к задаче, не задаваясь вопросом о необходимости или уместности, при этом не считая нужным обращать внимание гражданских властей на опасности, сопряженные с подобной борьбой. Как солдат он придерживался принципа, что политические проблемы лежат вне сферы его компетенции. В этом он сильно отличался от Шлихтинга. Шлифен относился к окружению Германии как к свершившемуся факту, в то время как Шлихтинг предлагал, чтобы вместо разговоров об окружении Германии был создан дипломатический корпус для работы в нужном направлении. Теперь что касается географического положения Германии. Навязчивая идея о грозящем ущемлении Германии являлась, фактически, источником силы; все, что было необходимо, так это разумная политика в Центральной Европе. Шлифен считал, что Англия может стать самым могущественным врагом Германии, и не понимал, зачем беспричинно провоцировать ее. Но если такие мысли и посещали Шлифена, он не считал себя вправе произносить их вслух. Они лежали вне сферы его компетенции.
Это была позиция человека, посвятившего себя исключительно сфере военного искусства. Шлифен был первым и, возможно, самым серьезным военным специалистом угасающей Пруссии. В любой час, будь то раннее утро или поздний вечер, его можно было застать за работой. Позже, когда никто уже не слушал его, эту стареющую фигуру окутала трагическая атмосфера. Мы помним, как он перелистывал страницы истории в отчаянной надежде убедить себя и мир, что сможет найти спасительную формулу, формулу, которая будет гарантировать победу над всеми противниками. Он с ужасом в сердце наблюдал за тем, что происходит с его страной и с династией, которой честно служили он и его предки.
В 1909 году (когда умер Шлихтинг, забытый всеми и в разладе с миром, который он больше не понимал) Шлифен сделал попытку в «Deutsche Revue», имевшем широкий круг читателей, нарисовать картину современной войны. Он написал о Германии, окруженной китайской стеной. Французские крепости загородили пространство от Арденн до острова Джура (в Шотландии). Бельгийские крепости закрыли проход через реки Самбра и Мез. На востоке исходила угроза от русской системы крепостей, окруженных реками и болотами. Дания превратила Копенгаген в огромный армейский плащ. Италия построила укрепления на границе с Южным Тиролем. Если когда-нибудь опустятся разводные мосты этих крепостей, то миллионная армия хлынет в Центральную Европу. Кошмар! Единственная надежда на мир заключена в экономической интеграции держав и в том, что все династии боятся революции. Основная мысль заключалась в том, что вражеская коалиция готова.
Единственное, что, по мнению автора, могло спасти Германию, так это правильное развертывание сил. Он нарисовал образ будущего командующего, находящегося вдали от линии фронта в окружении карт, телефона и телеграфа. Картину дополняли штабные офицеры в автомобилях и на мотоциклах, которые поддерживали связь командующего с армиями. Он предвидел потенциальные возможности аэросъемки с самолета и аэростата. Он показал себя истинным пророком. Единственное, в чем он ошибался, это в том, что война будет недолгой и что одно гигантское сражение решит исход дела.
В 1912 году он по-прежнему занимался теоретическим планированием, и, придя к осознанию крепнущего наступательного духа во Франции, начал развивать идею о наступлении по всей линии фронта от Бельгии до Швейцарии. Даже в смертный час «великий план» занимал все его мысли. «Позаботьтесь об укреплении правого фланга» – были его последние слова.
Глава 7
ВОЙНА БЕЗ ГЕНЕРАЛОВ
Мольтке-младший и Фалькенхайн. 1906–1916
IКогда 1 января 1906 года Мольтке-младший несколько неуверенно принял руководство штабом, в котором его дядя служил с такой безупречностью, Европа выглядела довольно мрачно. История уже столкнулась с первой русской революцией, а марокканский кризис осложнил франко-германские отношения. Мольтке-младший, родившийся в 1848 году, с 1882 года служил адъютантом у дяди, а при новом императоре командовал различными гвардейскими полками. В то время много значила эффектная внешность, а Мольтке-младший к тому же имел очаровательные манеры. Он пользовался благосклонностью императора, который послал его в качестве личного представителя в Россию на коронацию Николая II и в Испанию на коронацию Альфонсо XIII.
Светские манеры в какой-то степени способствовали продвижению Мольтке-младшего. Как-то кронпринц сравнил его с Бенедеком и, как мы понимаем, попал в точку. Шлифен учил, что генералами рождаются, а не становятся. Мольтке-младший не считал, что родился генералом. Кроме того, как это часто происходит с теми, кто наследует великую фамилию, Мольтке-младший тяготился оказываемыми ему почестями. И в этом нет ничего странного, поскольку по натуре он был человеком застенчивым. Он много читал, причем его литературные вкусы отличались разнообразием. «Фауст» Гете сопровождал его во всех поездках. Женитьба на дальней родственнице, женщине разносторонне развитой, правда, излишне интересующейся восточными религиями, расширила круг его интересов.
Супруги с большим интересом относились к гипнозу и одно время увлекались углубленным изучением христианства. Мольтке-младший был на удивление плохим всадником. Во время штабных поездок верхом он так часто падал с лошади, что не было смысла делать ему замечания.
При всем интеллектуализме его взгляды отличались удивительным простодушием. Он мучительно боялся революции, и это заставляло его отчаянно цепляться за убеждение, что прусская армия и прусский офицерский корпус были своего рода духовной цитаделью и гарантией священного порядка. Он мирился с враждебностью со стороны Франции и России, а его мнение об Англии не шло дальше избитых фраз о вероломном Альбионе, лицемерных лавочниках и предполагаемых интригах Эдуарда VII.
Политические взгляды Мольке-младшего были столь же наивны. Он считал, что функция дипломата заключается не в том, чтобы избежать войны, а в том, чтобы обеспечить по возможности наиболее выгодное положение своей стране, когда вспыхнет неизбежная война. При всем том он с ужасом думал о грядущей войне и, находясь в унылом настроении, терял веру в возможность победы. Считая, что его способностей хватит для мирного времени, но не достаточно для трудных времен, он частично успокаивал себя тем, что император неоднократно заявлял, что в случае войны он примет на себя командование на Западном фронте.
Но, несмотря на это, он с головой ушел в работу, в значительной степени, чтобы спрятаться от мира, который с каждым годом становился все более вульгарным. Он придавал особое значение ежегодным маневрам; здесь он показывал себя во всем блеске и старался создать условия, приближенные к условиям настоящей войны.
Между тем красное здание на Кенигсплац окружала еще более густая атмосфера секретности, чем во времена Шлифена. Генеральным штабом была предпринята попытка, надо сказать, неудачная, ввести цензуру на все публикации, связанные с военной темой, даже на мемуары известных военачальников. Теперь армии соседей Германии стали объектом особого внимания. Благодаря реформам генерала Сухомлинова русская армия удивительно быстро оправилась от поражения и революции 1905 года. Британская армия сформировала экспедиционные войска, состоящие из шести пехотных и одного кавалерийского дивизионов. Учли, казалось бы, все, но недооценили воинственный потенциал Британской империи в целом и военные мощности Канады, Австралии и Новой Зеландии.
