Лариса Буракова - Почему у Грузии получилось

Сфера активно развивается, число выпущенных лицензий к 2011 году уже превысило 5 тысяч.

Помимо крупных блоков изменений в налоговой сфере были произведены и точечные улучшения.

От всех налогов, кроме прикрепленного к зарплате подоходного, освобождены печатные СМИ. Был введен порог для уголовного преследования: оно может начаться, только если не было уплачено более 25 процентов начисленных налогов. Для досудебного разбирательства был создан специальный Налоговый совет по разрешению споров, состоящий из сотрудников Министерства финансов и экспертов. Совершенные тексты написать невозможно, поэтому всегда может возникнуть ситуация, когда тот или иной инспектор трактует закон по-своему. Во избежание такого рода проблем и был создан этот совет.

Самые последние изменения связаны с возможностью подавать налоговую декларацию в электронном виде: сейчас все налоги можно представить и заплатить в режиме онлайн. Для этого была проведена очень большая работа по переводу налоговой службы в электронный режим и по развитию технологии ведения бухгалтерской отчетности в электронном виде.

Реформа не обошлась без неудач – например, в области налогового арбитража и налога на имущество.

Пожалуй, самой большой инновацией была идея налогового арбитражного разбирательства. Идея третейского суда важна не только потому, что свидетельствует о том, что государство серьезно настроено на освобождение экономики, но и потому, что в случае ее реализации возможны такие долгосрочные институциональные последствия, как создание альтернативной судебной системы.

В рабочей группе исходили из того, что большого доверия к судебной системе в стране нет, государство часто манипулирует судом. Поэтому возникла идея использовать арбитражный процесс, точнее, арбитраж ad hoc[197]. Налогоплательщик должен иметь возможность, если он того хочет, требовать третейского разбирательства, когда один судья будет выбран им самим, другой – налоговым органом, а третий – обоими спорщиками. Бендукидзе рассказывает о причине неудачи:

Когда мы уже обсуждали конкретный текст, я предложил описать процедуру арбитража ad hoc. Но в тот день еще надо было обсудить акциз на импортные автомобили. И все депутаты – для них почему-то налогообложение автомобильного импорта было вопросом жизни и смерти – предложили просто проводить эту процедуру в соответствии с уже существовавшим законом о частных арбитражных разбирательствах, а основное внимание сосредоточить на пошлинах. И я поддался на их уговоры, что, как потом выяснилось, было моей ошибкой.

Даже после того, как налоговый кодекс уже вступил в силу, я не прекращал думать о том, как будет работать пункт про частный арбитраж. Этот пункт можно было трактовать и так, что бизнес при разбирательстве с государством сам определяет конкретный состав суда, который будет рассматривать дело. То есть создается не третейский суд ad hoc, а разбирательство проходит в уже существующем арбитражном суде. Фактически третейский суд исчез, а он-то изначально и составлял основу реформы! Мне даже приснился сон, что какая-то компания злостно не заплатила много налогов, а государство начало судиться с ней в созданном ею арбитражном суде. Я пришел на работу и говорю своей сотруднице, доктору юриспруденции, что надо срочно придумывать, как будет происходить процедура арбитража ad hoc.

Но я действовал слишком медленно. Некоторые бизнесмены почувствовали ошибку: одна довольно крупная компания устроила разбирательство по мелкому вопросу, чтобы создать прецедент. То есть она недоплатила какой-то небольшой налог, чтобы впоследствии сделать то же самое с уже более крупной суммой. К тому времени Жвания умер, премьером был Ногаидели, а министром финансов стал Валерий Чечелашвили, который работал до этого на дипломатической службе[198] и был очень осторожным человеком. Как недавно назначенный он очень боялся, как бы чего не вышло. Соответствующая поправка в налоговый кодекс была срочно внесена, парламент ее принял, президент подписал, и частный арбитраж был отменен. Это вызвало, конечно, очень негативную реакцию. Мы плохо объяснили, что, собственно говоря, произошло. До сих пор среди бизнесменов витает миф, что они всегда имели подобное право, а нынешняя власть его отменила. А ведь власть сама это придумала и потом сама же отменила.

Большая неудача была связана и с налогом на имущество физических лиц.

В группе по проведению налоговой реформы был общий настрой: все должны платить налог на имущество – это консолидирует, превращает народные массы в общество налогоплательщиков. Все имеют имущество, все платят налог. Но уже на стадии обсуждения стало очевидно, что такую идею провести не удастся – каким бы этот налог ни был. Концепция реформаторов в целом вызвала ожесточенное сопротивление в парламенте. Парламентарии апеллировали к гипотетическим ситуациям. Например, у некоего заслуженного профессора сейчас доходов нет, но есть квартира, которая стоит 100–200 тысяч долларов, как же он сможет платить налог на имущество? Несмотря на то что логика подсказывает, что в таком случае правильнее будет продать квартиру, купить меньшую и жить на оставшиеся деньги, членам парламента удалось уговорить президента. Бендукидзе и его сторонникам пока изменить это не удалось:

Был придуман совершенно уродливый механизм связи налога с доходом: ты платишь налог на имущество, только если твой доход выше 40 тысяч лари[199] в год. Мы неоднократно пытались это переделать, но каждый раз не хватало политической коалиции. Вот и получается, что некоторые обладатели дорогостоящего имущества не платят налог – странно!

Налоговый кодекс, принятый в декабре 2004 года, изменил ситуацию сразу и коренным образом: число налогов уже в 2005 году уменьшилось с двадцати двух до семи (а с 2008-го – до шести), ставки оставшихся налогов постепенно снизились. Последнее снижение произошло через два месяца после войны – по словам Бендукидзе, это был «единственный правильный ответ на кризис и войну», и результаты реформы превзошли ожидания:

Планировалось, что в 2004 году объем собранных налогов будет равен 14 процентам ВВП… Я считал, что реформу надо ориентировать на этот показатель. Жвания утверждал, что надо создать условия, при которых за счет улучшения администрирования объем собранных налогов будет расти на 1 процент в год. Но в действительности, когда мы уменьшили ставки большинства налогов, сборы стали расти не на 1 процент ВВП в год, а выросли вдвое. Но, с другой стороны, это не самый лучший результат – если бы эти деньги остались в экономике, то, конечно, она росла бы гораздо быстрее.

Налоговые сборы как доля ВВП, 1995–2010 гг. (%)

Источник: Министерство финансов Грузии

Налоговые поступления в консолидированный бюджет Грузии в 2003 году составляли 469 миллионов долларов, в 2007-м – 2,2 миллиарда долларов. С поправкой на инфляцию объем поступивших налогов за четыре года увеличился в 2,7 раза. В 2007 году грузинский парламент трижды изменял доходную часть государственной казны в сторону увеличения[200]. Зарегистрированных налогоплательщиков в 2007 году стало на 86 процентов больше, чем в 2004-м. Своим примером Грузия продемонстрировала классический случай кривой Лаффера[201] в действии: при снижении экономически необоснованных налоговых ставок поступления в бюджет увеличиваются, поскольку бизнес выходит из тени.

Количество налогов и ставки по основным налогам

 * В России основная ставка налога на прибыль с 1 января 2009 года снижена с 24 до 20 процентов.

С января 2011 года вступил в силу обновленный налоговый кодекс, в котором, в частности, утверждается новая должность – налогового омбудсмена – для дополнительной защиты прав налогоплательщиков. Также, согласно последним изменениям, индивидуальный предприниматель (обладатель так называемого микробизнеса с годовым оборотом не более 20 тысяч долларов) полностью освобожден от подоходного налога, а для малого бизнеса (оборот не более 65 тысяч долларов) подоходный налог будет составлять 5 процентов (или 3 процента, если деятельность осуществляется с ведением бухучета в соответствии с международными стандартами) от оборота.

Наконец, пожалуй, самым красноречивым свидетельством кардинального улучшения в налоговой сфере Грузии можно считать ее позицию в рейтинге «налогового ужаса» журнала Forbes (Tax Misery Index) за 2009 год[202], где Грузия занимает четвертое место среди стран с самым легким налоговым бременем – после Катара, Объединенных Арабских Эмиратов и Гонконга.