Град обреченный. Путеводитель по Петербургу перед революцией - Лев Яковлевич Лурье
В доме, где располагалось ателье семьи Лидваль, работал так же павильон для фотографии и фирма И. Я. Урлауба, изготавливавшая и продававшая в своем магазине очки, пенсне, лорнеты, бинокли, микроскопы, осветительные зеркала и другие оптические приборы. В доме размещалось «Горнопромышленное агентство по распространению полезных ископаемых России». Его возглавлял Алексей Козьмич Денисов, организовавший в 1912 году общество «Русские самоцветы». Тогда же он открыл в доме ювелирный магазин.
57. Санкт-Петербургский Императорский яхт-клуб
Большая Морская ул., 31
Дом № 31 состоит как бы из трех отдельных домов, объединенных общей надстройкой. Несмотря на позднейшие переделки, в нем можно различить его первооснову – «образцовый» проект 1730-х годов Михаила Земцова. Здание многократно перестраивалось. Нынешний облик ему придала последняя реконструкция, предпринятая архитектором Иоанном Мерцем в 1872 году. С 1846 года здесь располагалось Собрание Санкт-Петербургского Императорского яхт-клуба.
Поначалу каждый член клуба должен был иметь парусную яхту водоизмещением не менее 20 тонн (позднее, в 1857 году, норма была понижена до 10 тонн). Но постепенно роль яхтенного спорта в деятельности клуба сходила на нет. К началу XX века на 225 членов клуба приходилось только 10 яхт. А в уставе прямо заявлялось: клуб «не устраивает гонок, но участвует в устройстве гонок с другими яхт-клубами выдачею призов».
В Императорском яхт-клубе
Главной достопримечательностью клуба стал его ресторан. Санкт-Петербургский Императорский яхт-клуб был, пожалуй, единственным, регламентировавшим порядок обеда: «Час обеденного времени назначается общим собранием. Горячие кушанья после 2-х часов ночи могут подаваться во все комнаты клуба, кроме газетной; Холодные же могут быть подаваемы во всякое время и во все без исключения комнаты». Уникальной особенностью клуба была и регламентация табакокурения. Оно разрешалось везде, кроме столовой комнаты, в определенные общим собранием часы. Нарушители этого правила штрафовались на 25 рублей.
Самым часто употребляемым вином была сицилийская Марсала. На это вино специально подписывались, и по подписке оно стоило 1 руб. 45 коп. за бутылку. Судя по отчетам начала ХХ века, популярными играми были кегли, карты и бильярд. В клубе имелась библиотека, специальная комната для чтения, были регламентированы правила хранения и выдачи на дом печатных материалов. Газеты можно было брать на дом на неделю, журналы – на месяц.
Почетными (и непременными) членами Императорского яхт-клуба были управляющие Морским министерством. За всю историю существования клуба его членами были 12 представителей императорской фамилии. Первым почетным председателем клуба стал великий князь Константин Николаевич.
Клуб возглавлял командор, который избирался на год членами яхт-клуба и высочайше утверждался в звании по представлению Морского министерства. Он командовал эскадрой судов яхт-клуба. В течение 1903–1912 годов во главе клуба стоял министр Императорского Двора и генерал-адъютант барон В. Б. Фредерикс.
Членами клуба могли быть только потомственные дворяне. В клуб принимали по баллотировке, причем если число желающих превышало число вакансий, то избирались по очереди, в том порядке, в котором они записались как кандидаты. Число кандидатов, предлагавшихся на общем собрании, составляло около 10–15 человек. В основном, это были представители военной элиты, придворные чины, представители дипломатических служб других государств. Вступительный взнос был самым большим среди российских яхт-клубов – он составлял 250 руб., а годовой – 100 руб. серебром. К началу ХХ века размер каждого из взносов стал составлять 200 руб.
По воспоминаниям директора Императорских театров В. А. Теляковского, яхт-клуб затмевал «своим блеском, пышностью и влиянием все решительно клубы в России». Члены императорской фамилии и представители дипломатического корпуса принимались в яхт-клуб без баллотировки, но для остальных кандидатов существовала самая строгая фильтрация.
Вот что писала в своих воспоминаниях «Из потонувшего мира» баронесса Мария Клейнмихель: «Яхт-клуб – какое волшебное слово! Сколько людей, проходивших по Морской, бросали завистливые взгляды на эту святыню, на этот предмет их заветных желаний. Вспоминаю я и поныне, как члены яхт-клуба сидели у окна и с важным видом превосходства и сознания собственного достоинства часами наблюдали за движением на Морской. Юноша, бывший перед баллотировкой скромным, застенчивым, немедля после избрания его в члены становился высокомерным и полным самомнения человеком. Он говорил о своем клубе, как о Сенате или Государственном совете, и когда в его присутствии говорили о политике – он в самых сложных даже для государственных умов вопросах важно произносил: “В яхт-клубе говорят… в яхт-клубе находят… в яхт-клубе решили…”»
Но это была правда: постоянное присутствие в клубе великих князей, в особенности всесильного Николая Николаевича, и общение с ними остальных членов послужило поводом для частого посещения многими министрами и другими влиятельными лицами этих собраний, и нередко случалось, что там начинали карьеру, создавали себе имена и, наоборот, свергали нежелательных лиц с их высоких постов. Приятная жизнь, возможность продвинуть в высшие сферы своих близких делали членов яхт-клуба какими-то избранными существами.
В России было два рода близких к его величеству людей: одни, выдвинутые счастливым случаем, другие – члены яхт-клуба, особые существа, которые всего достигли. Оттуда именно в течение многих лет выбирались кандидаты на высокий административный или дипломатический пост, а также начальники гвардейских дивизий и корпусов».
Яхт-клуб в 1910-е годы стал центром великокняжеской фронды. Его членами были великие князья Сергей Михайлович, Николай Михайлович, Александр Михайлович, Андрей Владимирович. По словам великого князя Гавриила Константиновича, его отец, Константин Константинович считал клуб «рассадником сплетен и интриг, что, конечно же, было правдой».
Член Государственного совета, камергер Владимир Гурко писал: «…досужую болтовню великосветского, посещавшегося всеми великими князьями, яхт-клуба – этого центра столичных политических и светских сплетен, где перемывали косточки всех и каждого и где не щадили императрицы. Переходя из уст в уста, рассказы их, естественно, извращались и, наконец, приобретали совершенно невозможный характер. Круги, которым клуб импонировал, подхватывали новости, считая их вышедшими из достоверных источников, и пускали по городу».
В декабре 1916 года Николай II писал министру Императорского Двора: «До меня со всех сторон доходят сведения, что Николай Михайлович в яхт-клубе позволяет себе говорить неподобающие вещи. Передайте ему, чтоб он прекратил эти разговоры, а в противном случае, я приму соответствующие меры».
58. Доходный дом страхового общества «Россия»
Большая Морская ул., 35
Роскошное здание в стиле модерн было построено в 1907 году архитекторами Александром Гимпелем и Василием Ильяшевым и предназначалось для богатейшего на тот момент страхового общества «Россия». Среди прочих, обществу принадлежал дом на Большой Морской, 27–29, где до 1907 года, до переезда в дом № 35,
