Александр Ушаков - Гитлер. Неотвратимость судьбы
Это чудовище, действующее, как правило, на уровне бессознательности, все же страшится моментов душевной близости или невольного проявления чувств. Позволив себе минуту откровенности, он посчитал бы потерю осторожности величайшим позором.
…Ему нравилось считать себя воплощением героической концепции жизни, самое мировоззрение он называл вакхическим. Ему было бесполезно объяснять, что античные боги не только совершали подвиги, но и любили женщин и вино. Такого рода рассуждения приводили Гитлера в смятение: он всегда старался избежать самых слабых намеков на непристойность.
Единственное, что он мог сказать о женщинах, — что они лишают политика здравого смысла и подтачивают его силы. Я бы мог возразить ему: «У здравомыслящего политика есть только два учителя: история, из которой он узнает о силах, управляющих миром, и женщина, которая помогает ему понять людей».
Страх фюрера перед простыми человеческими чувствами — строго охраняемая тайна, и всей правды об этом не знают даже его близкие».
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Как бы там ни было на самом деле, с помощью и под влиянием всех этих людей Гитлер написал первый том своего главного теоретического труда. Позже книгу Гитлера старательно отредактировали, но даже в первом, по словам самого фюрера, «довольно сыром варианте» она должна была иметь небывалый успех. Но… не имела. И не потому, что в погоне за большими гонорарами Гитлер настоял на высокой продажной цене в 12 марок. Жизнь в Германии постепенно налаживалась, и откровения отъявленного смутьяна уже мало кого волновали. Интерес к «Майн кампф» появится лишь в 1932 году, когда Германия снова окажется в кризисе и маятник общественного мнения качнется резко вправо.
Доктор философии из Праги X. Эренфельс предлагал узаконить для расово безупречных мужчин полигамию и явился духовным отцом программы Гиммлера «выведения» идеальной человеческой расы — «лебенсборн». Идеи превосходства германской расы над остальными буквально пропитывали работы известного теоретика П. Лагарда, который утверждал, что только немцы обладают душой, а прочие народы являются всего лишь «человеческим сырьем».
В 1912 году лидер Пангерманского союза Г. Клас издал свою знаменитую книгу «Если бы я стал кайзером», в которой систематизировал программу немецкого национализма, экспансионизма и расизма и уже тогда предлагал отменить всеобщее избирательное право, выслать из Германии всех социалистов и разрешить ту прессу, которая будет писать только для немцев. Что касается евреев, то Клас требовал считать их иностранцами и не допускать ни к какой активной деятельности, а заодно облагать двойным налогом. Не обошел он вниманием и «жизненное пространство» на Востоке, предрекая победу в грядущей войне с Россией. Все надежды в реализации своей программы Клас возлагал на сильного вождя нации, каким себя всегда видел сам Гитлер. И если сравнить ту концепцию тоталитарного государства, которую предлагал Клас, с тем, что сделал Гитлер, то особой разницы не будет. Не случайно встретившийся с Класом в 1920 году будущий фюрер почтительно заметил, что в его программе содержится все самое важное и необходимое для возрождения немецкого народа и самой Германии.
Но даже на этом фоне выделялся автор самой знаменитой книги «Закат Европы» и самый известный философ того времени О. Шпенглер, создавший теорию «немецкого социализма». Философ видел будущее Германии в органичном соединении «старопрусского духа и социалистических взглядов». Не признавая иного социализма, кроме немецкого, Шпенглер требовал очистить социализм от идей К. Маркса. Его идеям он противопоставлял новое представление о солидарности, согласно которому труд являлся не товаром, а долгом. Что же касается прусской системы, то в ее основе, по мнению Шпенглера, лежал принцип подчинения личных интересов каждого человека общегосударственному. А раз так, то в Германии не было ни капиталистов, ни рабочих, поскольку каждый честный немец служил не хозяину, а нации. Противопоставляя прусский социализм английскому капитализму, или, иными словами, силу права силе денег, Шпенглер был уверен, что «меч победит деньги». Да, говорил он, немцам уже никогда не подняться до уровня духовности Гете, но в то же самое время им по силам активность Цезаря, поскольку грядет эпоха цезаризма. Ее главным содержанием будет уже не внутренняя работа духа, а внешняя активность, экспансия и создание мировых империй. Гитлер много позаимствовал у Шпенглера, и именно поэтому одной из главных черт нацизма явилась его невероятная активность, своего рода движение ради движения.
* * *После путча нацистская партия была запрещена. Однако запретить само движение было уже невозможно: как и рукописи, идеи не горели. Конечно, Гитлер старался по мере возможности сохранить над ним контроль. Своим заместителем по партийным делам он назначил Розенберга, которому нацарапал перед своим арестом на клочке бумаги: «Дорогой Розенберг, с этой минуты Вы будете возглавлять движение».
Это назначение чуть было не стоило ему дальнейшей карьеры. «Чернильная душа» и «бумажная крыса», как называли Розенберга товарищи по партии, не пользовался у них уважением, и уже очень скоро партия распалась на несколько враждовавших группировок. «Гроссдойче фольксгемайншафт» возглавили Штрейхер, Эссер и тюрингский гауляйтер Артур Динтер. Во главе известного в Баварии как «Национальный блок», а в Северной Германии как «Дойче фрайхайтсбевгунг» стояли Г. Штрассер, Людендорф, Федер и Фрик. Третья группа, «Фронтбанн», была сколочена из уцелевших штурмовых отрядов, и руководили ею Рем и Людеке.
Наиболее влиятельной была группа Г. Штрассера, решившего добиваться власти парламентским путем, что вызвало резкую реакцию Гитлера, который всячески стал мешать ему. Но после того как на весенних выборах 1924 года «Дойче фрайхайтсбевгунг» получила более двух миллионов голосов и два мандата в рейхстаге, а «Национальный блок» стал второй по силе баварской партией в ландтаге, Гитлер задумался. Можно было сколько угодно издеваться над прогнившим парламентаризмом, но отрицать очевидного было нельзя. Столь заметные успехи на выборах являлись не только великолепной пропагандой партийной идеологии, но и прямым путем к власти.
В августе 1924 года Гитлер получил еще один чувствительный удар. Германия приняла план американского генерала Дауэса: экономика начала быстро поправляться, и политический радикализм пошел на спад. Идея Дауэса сводилась к тому, что в обеспечение репарационных платежей, которые составляли около 2 миллиардов марок в год, поступали государственные налоги, обложение промышленности и доходы с железных дорог, которые были переданы в распоряжение специального акционерного общества. Окончательный срок выплаты репараций не устанавливался. Для стабилизации валюты Германии был предоставлен заем в 800 миллионов марок.
Конечно, Гитлеру ничего другого не оставалось, как назвать план Дауэса «новым Версалем» и «дальнейшим закабалением Германии», так как стабилизация экономики лишала его главного козыря. Из сытых и довольных штурмовые отряды не составишь. Да и чем было пугать обывателей, если экономика находилась на подъеме, валюта стабилизировалась, ставки процентов по внешним займам упали и в Германию живительным потоком пошел иностранный капитал. В стране начиналась совсем другая жизнь, в которой не было места для Гитлеров, Людендорфов, Либкнехтов и Тельманов…
Трудно сказать, понимал ли Гитлер, что улучшение носит временный характер. Скорее всего, нет. Да и кто мог предположить, что всего через пять лет весь мир будет потрясен сильнейшим экономическим кризисом! И тем не менее Гитлер в одной из бесед с Гессом произнес пророческую фразу.
— Потребуется пять лет, — заявил фюрер, — чтобы движение опять поднялось…
Как в воду глядел: ровно через пять лет начался мировой экономический кризис, который больно ударил по неокрепшей экономике Германии и резко повернул барометр общественного мнения вправо. Но на дворе стоял 1924 год, и Гитлеру не оставалось ничего другого, как только набраться терпения…
Сегодня можно только предполагать, как Гитлер сумел заставить Г. Штрассера порвать с другими националистическими группами. Результат не замедлил сказаться, и на состоявшихся 7 декабря выборах в рейхстаг националисты потерпели поражение. Новый кабинет министров, в состав которого вошли представители только буржуазных партий, возглавил X. Лютер, занимавший в правительствах Г. Штреземана и В. Маркса пост министра финансов. Что же касается СДПГ, то она перешла в оппозицию.
17 декабря 1924 года прокуратура прекратила дело о «Фронтбанне», и генеральный прокурор подписал распоряжение об освобождении Гитлера. Еще через три дня Гитлер вышел из Ландсбергской крепости. По извечной иронии судьбы вместе с ним на свободу было выпущено несколько коммунистов из числа тех, кто совсем еще недавно устанавливал в Баварии советскую власть.
