Леонид Васильев - Судьбы дорога
– Валера, спасай имущество…
Моисеев бросился на голос, нашёл Фоку и оттащил в безопасное место. Одежда на нём дымилась, Букин кричал. Валера забежал в построенную кухню, вытащил ведро с водой и облил «стакановца» с ног до головы. Вспомнив про аптечку, стал шарить по карманам ключи от машины, но в куртке их не оказалось. Да и «жигулёнок» нагрелся, вот-вот рванёт бак с бензином. Хозяин пытался его оттолкнуть, но колёса заблокированы ручником.
Бледноликая луна – ночной глаз вселенной, равнодушно уставилась на грешную землю, на людскую суету…
Во дворе Егеря Журавлёва надрывно лаяли собаки. Семён, встав с постели, посмотрел в окно. Ужасная картина пожара обожгла сердце, он, разбудив жену, выбежал во двор и на Уазике поехал в сторону горевшего дома.
Буксиром оттащили «жигули» в безопасное место. От жары задние колёса и стекло багажника лопнули, оплавились задние фонари.
У страдальца обгорела спина, лицо и руки, но из огня выбраться сумел. Букина положили на заднее сиденье, Семён повёз бедолагу в ожоговый центр.
К приезду пожарных огонь ослаб, под струями брандспойтов падали трубы печей, поднимая рой искр. Так по вине алкоголя посёлок лишился трёх жилых квартир, но хуже того Фока наказал сам себя. Жить он будет, но что за жизнь с обгорелым лицом?..
Моисеев погоревал по дому, по сгоревшей бане. Хорошо, что ветер дул в другую сторону, летняя кухня осталась невредимой. Как не горевал Валера, но твёрдо заявил: «Я люблю свою родину. На следующий год приеду сюда строить домик, родственники помогут, и будут приезжать ко мне в гости».
Глава двадцать четвертая
Радостная встреча «народных музыкантов» – бывшего лесника Ёлкина Ивана Григорьевича и гармониста Данилы из деревни Моршавино произошла на улице посёлка Озёрного.
– Давненько мы с тобой не виделись! – пожимая руку балалаечника, – улыбается Данило.
– А ты как оказался в наших краях? – удивляется Иван Григорьевич.
– Меня попросил подремонтировать печь Семён Журавлёв, вот к нему и направляюсь, – теребнул щетину на подбородке Данило, – похоже, придётся у неё менять и свод, и шесток.
– Про то знаю, я приходил к Семёну чистить кирпичи. Мы с его женой Розой Васильевной для ремонта печки кирпичи готовили. Теперь дело за печником. Хорошая у Семёна жена, не то, что бывшая стерва. Роза женщина обходительная, вежливая. Не отпустит из-за стола, пока не накормит, да ещё с собой молока банку нальёт, яичек из курятника принесёт. Слава Богу – теперь Семён хорошо живёт.
Хозяйство у них большое: корова с телком, куры, индюки и прочее.
Семён-то на выходные дни в гости собираются в Волгино к капитану Воробейчику, у него ведь с Натальей Анатольевной, наследник родился. С печкой-то надо поспешить, до выходных закончить бы работу?
– Иван Григорьевич ты не расстраивайся, всё сделаю ко времени!
– Вот и ладненько, вот и хорошо! – похлопал друга по плечу старый лесник, – я тоже помогать приду, глину месить. Вдвоём-то мы с тобой: ух, – гору свернём! Вот, жаль на музыке поиграть время не хватит. У твоей гармони, чай, кнопки-то не засохли? Хе-хе-хе!..
– А у твоей бабалайки струны не поржавели?
Старые друзья засмеялись.
В квартире капитана в отставке Воробейчика собирались гости, для одежды места на вешалке не хватило, её складывали в прихожей на стулья. Гостей встречали сам хозяин Анатолий Владимирович и его мать Анна Васильевна, супруга Наталья хлопотала на кухне. В просторный зал прошла семья Журавлёвых: Семён, его мать Мария Ивановна, жена Роза. Военком Василий Иванович Бородин с супругой Ниной Сергеевной.
Пожилые женщины, присев на диванчике, добродушно беседовали о здоровье, обмениваясь опытом по применению лекарств. Бородин с Воробейчиком обсуждали сюжеты картин, висевших на стенах. Роза, вымыв руки в ванной, ушла на кухню помогать Наташе собирать на стол угощения.
В зале празднично накрыт стол, на середине его, после жаркой духовки, «отдыхает» огромный судак в пироге. В вазах красуются фрукты. Щекочет ноздри селёдка «под шубой» и, как бы на страже всего этого, в потолок разнокалиберно нацелены стволы бутылок шампанского и коньяка. На газовой плите в кастрюле булькает кипяток и дозревшие в нём самолепные пельмени белыми бочками один за другим поднимаются со дна.
В зал вошла празднично одетая, с ребёнком на руках, Наталья Анатольевна, гости захлопали в ладоши.
– Как назвали сына? – широко улыбаясь, спрашивает Бородин.
– Володей назвали, – в честь деда.
– Так-так, – просиял Бородин, – отца зовут – Анатолий Владимирович, а сына, значит, – Владимир Анатольевич, разумно и даже гуманно!
Гости торжествовали: «Когда Владимира крестить будете»?
– Чуть позднее, пусть окрепнет, мал ещё! – отвечает Анатолий, а затем просит, – Василий Иванович, будьте Крестным отцом Володи!
От этого предложения Бородин словно расцвел, морщинки пожилого военкома разгладились, лицо помолодело, окинув взглядом присутствующих, Василий Иванович грустно сообщил:
– Какая жалость, я бы рад да по годам для Володи не подхожу, староват. Крёстный отец должен вести шефство, а свой жизненный путь я почти прошёл.
Нина Сергеевна одёрнула мужа за рукав: «Ну, что ты милый такое говоришь, тебе жить да радоваться»!
– Сожалею, сожалею…
Воробейчик посмотрел на друга Журавлёва и предложил ему стать крёстным, от оказанной чести Семён неожиданно покраснел.
– А Крёстной мамой у Сына Володьки будет Роза Васильевна, – объявил Воробейчик. Гости, одобрительно захлопав в ладоши, стали доставать для новорожденного подарки.
Анатолий Владимирович наполнил рюмки коньяком, фужеры шампанским, стоя выпили за появление на свет Божий нового волжанина – Владимира.
Праздник начался, гости повеселели, заговорили громко. Роза Васильевна попросила тишины, сказав: «Мой ребёнок спит». На её замечание ответили весёлым смехом.
– Не беспокойтесь, гости дорогие, – успокаивал отец, – наш Володька спит по-богатырски, всё-таки он будущий защитник отечества.
Василий Иванович спрашивает о работе военрука в школе, о патриотическом воспитании подрастающего поколения в районе. Капитан в запасе увлечённо рассказывает военкому о программе обучения, физической подготовке будущих солдат, о стрельбе из малокалиберной винтовки.
– Кроме того, в школе веду дополнительные уроки по живописи, – продолжал Воробейчик – тянет меня к краскам, и детей приучаю видеть красивое – не только в природе солнечного света, а во всём, даже, в незначительном. Духовность – вот чего не хватало человечеству во все времена и не хватает по сей день.
Василий Иванович по-отечески положил руку на плечо Анатолию, заглянув ему в глаза.
– Всё это замечательно, – и подумав, сообщил. – Я решил уйти на отдых… года берут своё. Буду рекомендовать на должность районного военкома твою кандидатуру. Так что – готовься!.. А я буду ходить на Волгу с удочкой и угощать тебя рыбкой.
Сегодня вместо классного занятия Воробейчик привёл учеников на берег Волги. Великая река неспокойна, со времён создания мира отдаёт свои воды ещё более великому Каспию. И не подвластна человеческому разуму жизнь речных растений, тайны её ихтиологии, но глазам человеческим подвластна внешняя красота её восходов и вечерних зорь. Глядя на речной простор, где в синеватой дымке парят над водой чайки, учитель говорит:
– Вы, как будущие художники-живописцы, должны уяснить, какая сила заключена в солнечном свете. Вот за рекой, над зеленеющим лесом, дрожит, поднимаясь в голубое небо, нагретый воздух. Какая живописная сила должна быть в красках, чтобы правдиво отобразить увиденный пейзаж? У каждого художника свои средства выражения – у художника краски, у поэта слова. Вот как создал словесный пейзаж поэт – Фет.
Где царство солнца и лазури!Где блеск полей, где мир долин!Но прелесть есть и в шуме бури,И в плеске ледяных градин!
Глядя в восторженные лица девочек и мальчиков, Анатолий Владимирович продолжает.
– Друзья мои, чтобы понять красоту внешнего мира, человек сам должен быть красив душой, любить Родину, быть её защитником. Перед нами наша Волга, она не только – великая река, которую невозможно повернуть вспять, но и великая дорога жизни, по ней ходят белые теплоходы и баржи, над ней снуют чайки.
Так и жизнь человека – его Судьбы дорогу предугадать невозможно. Человек должен сам направить её к праведной жизни, живя по совести, творя добро, не совершая грехов земных.
Далеко ли уйдёшь от порога,Не заметив в начале пути:Есть на свете такая дорога,По которой идти и идти.Жизнь вести колею не устанет,Будто с берега дальнего – вброд.«Если встанет – до неба достанет», —Говорит о дороге народ.Сколько в городе мест для молитвы,А молитва в дорогу зовёт.И ведёт, как по лезвию бритвы,Но вперед, слава Богу, вперёд.И душа просветлённо внимает:Млечный путь светит даже во мгле.Говорили: «До неба достанет»,А пока всё ведёт по земле.
Так выразил Судьбы дорогу человека в мире земном поэт Н.В. Полторанин.
