Николай Стариков - Судебный отчет по делу антисоветского право-троцкистского блока
Рыков. Да.
Вышинский. Подготовка фашистам плацдарма для нападения и победы?
Рыков. Да, это несомненно.
Вышинский. Вы шли к своим преступным целям ценою измены?
Рыков. Конечно.
Вышинский. Правильно или неправильно будет сказать, что в период 1932-33 годов организовалась группа, которую можно назвать «право-троцкистским антисоветским блоком»?
Рыков. Фактически он был. Организационно он с 1933-34 годов выразился в так называемом контактном центре.
Вышинский. Вот, вот. Контактный центр явился дальнейшим оформлением организационных отношений?
Рыков. Да, фактически и политически это будет правильно.
Вышинский. Это будет правильно, причем этот блок поставил своей задачей... как вы формулируете?
Рыков. Поставил своей задачей насильственное свержение советского строя, путем измены и путем соглашения с фашистскими силами за границей.
Вышинский. На каких условиях?
Рыков. На условиях расчленения СССР, отторжения национальных республик.
Вышинский. Этот блок состоял, вы говорили, из правых. Далее, кто в него входил?
Рыков. Правые, троцкисты и зиновьевцы.
Вышинский. Входили и эсеры?
Рыков. По отдельным республикам.
Вышинский. Входили меньшевики, через которых вы были связаны с Николаевским и с Даном за границей. И наконец, в национальных республиках были отдельные буржуазно-националистические группы. Например, в Белоруссии. Кто там был из подсудимых?
Рыков. Из подсудимых — Шарангович.
Вышинский. Обвиняемый Шарангович, вы входили в «право-троцкистский блок»?
Шарангович. Я был связан непосредственно с Антиповым и знал о связи Голодеда с Рыковым.
Вышинский (к Рыкову). А по Средней Азии с кем вы были связаны?
Рыков. С пан-тюркистскими организациями.
Вышинский. С кем?
Рыков. С Рыскуловым, Файзуллой Ходжаевым.
Вышинский. Обвиняемый Файзулла Ходжаев, вы подтверждаете?
Ходжаев. Подтверждаю — я имел непосредственное отношение к Рыкову, был связан позже с Бухариным.
Вышинский. Непосредственно по заговорщическим делам?
Ходжаев. По заговорщическим делам.
Вышинский. Обвиняемый Бухарин, правильно ли показывает Файзулла Ходжаев?
Бухарин. Правильно.
Вышинский. Обвиняемый Икрамов, вы входили в «право-троцкистский блок»?
Икрамов. С правой группой я был связан через Бухарина. Я могу сказать, что Бухариным был завербован.
Вышинский. Обвиняемый Бухарин, вы подтверждаете показания Икрамова?
Бухарин. Подтверждаю.
Вышинский. Значит, в блок входили троцкисты, зиновьевцы, правые, буржуазные националисты, средне-азиатские группы, белорусские группы и через Гринько — украинские группы.
Позвольте мне спросить Крестинского. Подсудимый Крестинский, вам известно о том, что троцкисты входили в «право-троцкистский блок», о котором здесь идет речь?
Крестинский. Мне известно со слов Пятакова, когда он говорил со мной об этом в феврале 1935 года, что образовалась организация, объединяющая правых, троцкистов и военных и имеющая своей целью подготовку военного переворота. Мне было также известно, что в состав руководящего центра входят от правых — Рыков, Бухарин, Рудзутак и Ягода, от военных— Тухачевский и Гамарник, от троцкистов — Пятаков.
Вышинский. Вы сами лично входили в этот центр?
Крестинский. В этот центр после ряда арестов входили в 1937 году: Розенгольц и я — от троцкистов, Рудзутак и Ягода — от правых, Тухачевский и Гамарник — от военных.
Вышинский. Следовательно, вы не только со слов Пятакова знали о существовании такого рода объединения антисоветских сил, но и непосредственно в этом убедились?
Крестинский. Это так.
Вышинский. Подсудимый Рыков, линия на поражение разделялась и вами, и Бухариным, или же у Бухарина была на этот счет особая точка зрения?
Рыков. Мы точных формулировок не давали, но во всяком случае я знаю о существенных разногласиях по этому поводу. Помню, что однажды Бухарин в моем присутствии формулировал вопрос об открытии фронта.
Вышинский. Может быть вы более подробно расскажете об этом?
Рыков. Здесь достаточно перечислить ряд фактов. Существование военной группы во главе с Тухачевским, которая была связана с нашим центром и которая ставила своей целью использование войны для низвержения правительства, — это подготовка самой настоящей интервенции. Наши сношения с немцами, которые мы всячески усиливали, должны были всячески стимулировать военное нападение, поскольку здесь заговорщическая организация вступала в изменнические отношения с ними. Это самое острое, что можно в данной форме из крупных мероприятий выдумать. Взять работу в Белоруссии...
Вышинский. Связь с польской разведкой имела место?
Рыков. Отношения были очень близкие. Был контакт по вопросу о так называемой независимой Белоруссии. Существовал и целый ряд других дел вплоть до работы белорусской организации среди белорус-сов в самой Польше, причем здесь помощь была взаимная: белорусская организация оказывала помощь пилсудчикам, польским фашистам в их работе в Коммунистической партии Западной Белоруссии, а те в свою очередь оказывали помощь здесь.
Вышинский. Вы на предварительном следствии говорили о том, что в переговорах с поляками вы были согласны на отторжение от СССР Белоруссии. Какова ваша личная установка в этом вопросе?
Рыков. Этот вопрос обсуждался в свое время в центре, и мы все единогласно — я, Бухарин и Томский — были за то, что в случае возникновения такого национального движения допускаем это выделение.
Вышинский. Вы шли прямо на такой изменнический акт, как отторжение Белоруссии от СССР к Польше?
Рыков. На независимость. Белоруссия должна была быть под протекторатом Польши.
Вышинский (к Бухарину). Вы стояли, как и Рыков, на пораженческой позиции?
Бухарин. Нет, но я отвечаю за это дело.
Вышинский. Что вы отвечаете, это дело другое. Мне нужно установить факт, был ли у вас разговор с Рыковым и Томским относительно открытия фронта?
Бухарин. Был, не с Рыковым, а с Томским.
Вышинский. О чем?
Бухарин. Был разговор с Томским, он сказал относительно идеи открытия фронта.
Вышинский. Был разговор с Томским об открытии фронта? Кому открыть фронт?
Бухарин. Против СССР...
Вышинский. Кому открыть фронт?
Бухарин. Германии...
Вышинский. Что же это означает?
Бухарин. Это означает государственную измену.
Вышинский. А как открыть фронт, кто с вами об этом говорил?
Бухарин. Говорил об этом Томский, что есть такое мнение у военных.
Вышинский. У каких это военных?
Бухарин. У правых заговорщиков.
Вышинский. Конкретно?
Бухарин. Он назвал Тухачевского, Корка, если не ошибаюсь, и потом троцкистов.
Вышинский. Когда члены блока разговаривают о таких вещах, то можно говорить, что это — план.
Бухарин. Становится планом, когда ставится точка над «и».
Вышинский. Можно ли сказать, что Томский поставил точку над «и»?
Бухарин. Совершенно правильно.
Вышинский. Значит, это установлено. А вы были против этого?
Бухарин. Да, я был против.
Вышинский. А ваше мнение, подсудимый Рыков? Можно сказать, что Бухарин стоял на точке зрения поражения СССР?
Рыков. Зная Бухарина, я бы сказал, что, возможно, он не считал это единственным, но считал это то, что называется, дискутабельным, в определенных условиях осуществимым.
Вышинский. Вы подтверждаете показания, которые вы дали Прокурору СССР (читает): «что касается нашей пораженческой позиции, то и ее Бухарин полностью разделял». Подтверждаете это?
Рыков. Да.
Вышинский. «И высказывался за эту позицию еще более резко чем мы». Кто это мы?
Рыков. Я имел в виду себя и Томского. Я имею в виду вопрос об открытии фронта.
Вышинский. Дальше: «... и как пораженец, он высказывался даже более резко чем мы».
Рыков. Тут может быть лучше изменить формулировку. Я не хочу в этом отношении ставить себя лучшим, чем он. Мы одинаковы.
