Алла Демидова - Письма к Тому
12 января
11 ч. – репетиции «Годунова» в костюмах. Будут снимать на TV. Театр Rond-Puante.
В 20.30 спектакль. Французы в растерянности. Что это? Не понимают распевов, костюмов, русскую речь.
13 января
Пресс-конференция в театре.
20.30. «Годунов». Зашла за кулисы Марина Неелова – она тут живет с мужем, который работает в нашем посольстве. После спектакля – к Неле Бельской.
14 января
20.30 – «Годунов».
Следующие спектакли буду играть уже не я.
15 января
В 14.25 самолет в Канаду. Аэропорт Орли. Еду на концерт в Монреаль и Квебек – читать с симфоническим оркестром «Анну Каренину». Самолет забит каникулярными студентами. Я зажата между негром и кем-то с наркотиками. Мученье. Зачем я купила такой билет – ведь платит фирма. Наша совковость – экономить деньги. Прилетела в Монреаль в аэропорт Мирабель в 16.05. Такси к автобусу. Автобус до Квебека в 18 ч. Опоздала. Другой час. Приехала в Квебек поздно ночью. Никто не встретил. Через снег и пургу к гостинице, благо знала название. Поселилась. Номер хороший. Гостиница в центре.
Письмо
15 января 1994 г.
Том!
Жизнь нас – советских – учит с опозданием. Обычные навыки, которые западные люди приобретают в молодости, – я познаю сейчас. Пишу в самолете. Лечу в Канаду, в Квебек. Симфонический оркестр пригласил меня читать Пушкина и Толстого на концерте, посвященном 100-летию Чайковского.
Лечу из Парижа, где у нас – гастроли «Таганки». Играем в театре Барро на Елисейских Полях. Меня окружают богатые дамы. Только что, на старый Новый год, я была в дорогом ресторане «Корона», где пела знаменитая Людмила Лопата. О ней, кстати, слышала давно, но только сейчас увидела. У меня был после нашего спектакля огромный букет белой сирени, и я отдала его ей. Она тронута. Расцеловались. Поет низким голосом «Темную ночь», «Синий платочек» и т. д. Ей, как говорят, лет 80, а может быть, и больше, но выглядит она на 50, а улыбка – просто очаровательна. Цыгане: Лиля, которая мне понравилась в «Арбате[2] лет пять назад, но теперь голос у нее более открытый – эстрадный, и с ней цыгане не цыгане, а люди так называемой кавказской национальности, танцуют чечетку, трясут плечами и голоса – надрывные. Я не очень вписываюсь в эту атмосферу, мне неуютно, но держусь, улыбаюсь, на голове – какая-то смешная красная бумажная шапка. Поют специально для меня «Очи черные» Высоцкого. Подыгрываю как могу. Не догадываюсь, что за это надо платить. Виртуоз-скрипач. Кафе «Fleure». Дорогие магазины. Галереи на Сент-Жермен. Вкусная еда известных ресторанов. Меня опекают. Живу – как «богатые дети живут, Тиль-Тиль».
И теперь – лечу в Канаду студенческим рейсом, чтобы подешевле. Вокруг – молодые ребята, может быть, летят на каникулы к родным или просто покататься на лыжах. Я сижу, втиснутая в узкое кресло между двумя арабами. Один читает Питера Устинова, а другой, справа, – наушники в ушах, спит, иногда похрапывает, иногда нюхает кокаин. Свободных мест нет, чтобы пересесть.
Что меня заставило попросить Боби́ купить дешевый билет на этот рейс? Экономия? Нет – платит за билет приглашающая фирма. Неопытность. Незнание их жизни. Мы привыкли к Аэрофлоту, а там – все равно, летишь ли ты 1-м классом или «общим». Тот же запах, то же равнодушие стюардесс. Та же невкусная еда.
Я не подозревала, что здесь разница в цене билетов (а она большая) так определяет разницу комфорта. Но ко всему привыкаешь… Уже не кажется, что тесно. Едят все аккуратно, на подносе не устраивают помойного ведра, как наши (только что возвращались с испанских гастролей Аэрофлотом, со мной рядом сидели две молодые, накрашенные, «экипированные» во все заграничное – из нынешних бизнесменок. Так у них через секунду, как в обезьяннике, на подносе было отвратительное месиво).
Так «холодно – горячо», «бедно – богато» живу всю свою сознательную жизнь. Ко всему привыкла. Но это меня образовывает. Я уже легче отношусь ко всем «перепадам» жизни. Единственно, чему завидую, что не научилась ритуалам жизни. Она у меня хаотична. А ритуалы, как это ни парадоксально звучит, дают свободу…
Все, Том, самолет, кажется, пошел на посадку. Отправлю Письмо уже из Монреаля.
Из дневников 1994 года
18 января
Встретилась с Рашель Лорти – похудевшая (кожа да кости), она была в больнице.
Вечером – концерт.
19 ч. – репетиция.
20 – начало.
19 января
Общение со старыми друзьями. Из новых – Бил Глазго (режиссер) и из русских эмигрантов – Сережа, у которого дом за городом. Приглашал на все лето, когда захочу.
20 января
Переехала в Монреаль. В роскошную гостиницу на всем готовом. (Это мой гонорар за радио так перевели.) Пригласила Мишель Ким в ресторан поужинать. На моем бывшем мастер-классе она была переводчицей. Сейчас в роскошной обстановке она застеснялась.
22 января
Вернулась в Париж.
В 20.30 – «Преступление и наказание».
Я играю.
23 января
Спектакль («Прест. и наказ.») в 17 часов.
24 января
Самолет в Афины из аэропорта Charles de Gaulle в 9 ч. (В 6.45 такси от гостиницы.) «Каравелла» поднимается в небо почти вертикально.
25 января
Здесь уже Маквала с Лилей Могилевской, Люда и, конечно, Мария Бейку.
Ездила в район шуб. Склады[?]. Надписи есть и на русском: «ШУБЫ». Купила шубу для мамочки из норковых лоскутков и себе куртку из лоскутков разноцветных (крашеная норка[?]).
Репетиции с греческой актрисой – Цветаева, Ахматова, то, что мы делали с Клер Блюм в Америке, только стихи другие. Вечером в мастерской у Димитроса Калаганиса, а потом к какой-то женщине всей гурьбой.
Я объелась. Устала.
26 января
18 ч. – репетиция, 20.30 – концерт в «Athens Concert Hall» – я одна – «Антология русской поэзии». В первом ряду сидела синхронная переводчица и переводила мои комментарии (по типу концерта у Стрелера).
27 января
19 ч. – репетиция с греч. актрисой. 20.30 – концерт. «Ахматова – Цветаева». Маквала пела ахматовский цикл Прокофьева.
Потом, как всегда, таверна и все, этому сопутствующее.
28 января
Самолет в Париж. Гастроли продолжались без меня. Хорошо, что меня не было на «Matiné» – кто видел – говорили плохо. Гастроли шли без шумного успеха.
Я включилась в «Преступление» и в «Годунова».
В воскресенье 30-го «Годунов» шел в 17 ч.
31 января
В театре выходной. Все гуляют. Я ходила с Ниной Айба в наш «Аэрофлот» на Елисейских Полях и поменяла билет на более поздний срок, заплатив, по-моему, 100$.
Вечером в «Комеди-Франсез» – в 20.30 «Дон-Жуан». В главной роли Анжей Севери́н (поляк, женился на француженке, играет в Париже). Он жесткий. Сцена очень красиво декорирована красным бархатом, который волнами падает в оркестровую яму.
Февраль
1 февраля
В 12.30 – интервью с Марией Шевцовой из Сиднея. Потом с Ирэн Левю и Давидом Боровским поехали к Ренэ Гёра (коллекционер). Долго искали дом. Ирэн, как все француженки, с топографическим кретинизмом. Наконец нашли. Большой особняк, завешанный картинами. Много Анненского, Ларионова, Гончаровой и т. д. – всех русских эмигрантов – художников. Гёра – странный и распространенная манера коллекционеров: вроде бы и честный, но… Мы торопились, потому что вечером у каждого были назначены встречи. Я с Ниной Каганской в театр – встреча в 7.20 напротив улицы Berri.
2 февраля
В 13 ч. – встретилась с Nicole Zand («Falguière 15»), и пошли в ее «Mondé». Огромный зал со стеклянными перегородками, забит людьми – очень похоже на американские фильмы. Именно фильмы, потому что когда мы с Анной Кисельгоф ходили в ее «Таймс» в Нью-Йорке – там была более привычная атмосфера редакции.
Зашли в прелестное ателье – музей недалеко от «Monde». Nicole любит мне показывать нетуристический Париж.
18.45 – театр Беатрисс.
20.30 – «Преступление и наказание».
4 февраля
В 12.30 встретилась с Долой – пошли завтракать на круглую площадь около театра.
Вечером «Преступление» – 3 билета для Норы и Анатоля. После вместе с ними в рыбный ресторан.
6 февраля
Днем выставка Слепышева в Торгпредстве. Народу много. И много знакомых. Опять Неёлова.
Вечером последний раз «Преступление».
Еще вчера после спектакля я отдала реквизиторам и костюмерам кое-какие мои вещи, так как я остаюсь. У Тани в гримерном ящике – коробка с моим гримом и косметикой, рюкзак, чемодан, сумка, пакет с вещами для Лавровой, который собрала для неё Natali Nervalle. У Нины – 2 пары обуви, сверток, у Ларисы – коробка, доска, сумка.
7 февраля
Театр улетел в Москву. Я переехала в квартиру Ариеллы на Cognacq-Jay. Вечером с Норой и Боби́ в ресторан. Вспоминали, как я в первый раз лет 15 назад приехала к ним жить. Они постарели.
